Тогда реки потеряли свои русла и проложили новые. О прошлом напоминали только широкие старицы, что плавно извивались по степи, а со временем поросли деревьями. Озеро обмелело и уменьшилось, постепенно смешиваясь с морем через узкий пролив. Все, что было живым в чистой и прозрачной воде, погибло из-за соли, оттого на дно навсегда лег мутный и вязкий слой буро-зеленого ила, окрашивающего волны в коричневатый цвет. Вскоре мелкая морская рыба в обилии заполнила новые владения, на песчаных отмелях с удовольствием селились птицы, позже сюда пришли и люди. Они строили себе лодки из дерева, а борта обвязывали скрепленными в толстые жгуты камышами — ни опрокинуть, ни потопить.

Пришедшие в степь хольдинги предпочли заключить мирный союз с рыбацкими поселениями, найдя больше выгоды в дружбе, чем в завоевании. Со временем оба народа смешались, породнившись и объединившись в одно племя.

Йорунн нравились эти места. Ее очаровывали широкие лиманы и мелкие заводи. Весной и осенью они набирали воды и становились ярко-алыми или темно-розовыми, а летом покрывались блестящей корочкой соли. Берега густо заросли вереском, камышом, тростником, осокой, рогозом и колючим ежеголовником.

Когда Йорунн с братом были маленькими, отец иногда брал их с собой на побережье. Там малыши весело играли в прибое, бегали по бело-розовому песку, собирали ракушки и даже помогали рыбакам на берегу разбирать сети. А потом Лид достиг возраста десяти лет и его отправили далеко на юг, в дом отца Эйдана. Йорунн ужасно скучала и все время уговаривала родителей отпустить ее к брату. И хотя традиции хольдингов не предписывали обучать женщин военному делу, Канит внял просьбам дочери. Дети конунга оставили отчий дом, вернуться в который им было суждено лишь через долгих четыре года.

Побережье было красивым даже зимой. Невысокие волны, украшенные белыми гребнями, мерно разбивались о берег, а высохшие метелки тростников раскачивались, вторя движению ветра. Соленое дыхание наполняло воздух свежестью и теплом. Лид специально повел отряд этой дорогой, чтобы сестра могла полностью насладиться величием и пустотой этого места.

И Йорунн наслаждалась. Она откинула меховой капюшон и подставила нежное лицо под удары сырого ветра. Длинные распущенные волосы ее тут же набрали влаги и спутались, на одежде блестели капли воды и крошки соли. Иногда девушка закрывала глаза и позволяла лошади нестись по своему разумению. Умная Крисги, почуяв настроение хозяйки, радостно притопывала: ей тоже нравился резкий ветер и мягкий песок под копытами.

К вечеру уставший и порядком замерзший отряд остановился в небольшой рыбацкой деревушке, чем изрядно переполошил местных жителей. Однако неожиданность, с которой путешественники нагрянули к хозяевам, полностью искупалась веселым настроением, щедростью и хорошим вином. Когда дневное светило спряталось за темнеющий вдали обрыв, люди конунга и рыбаки уже распевали песни у очага в самом большом доме деревни.

Когда звенит в ночном покое неба

Призывный голос воина в дозоре,

Тогда встает, сияя, наше солнце,

Окрасив алым светом травы, степи.

Проснется пламя радостью невольной,

Обнимет край небес широкой дланью.

Начнется битва, славная победой…

Кроватей на всех не нашлось, поэтому спали на полу на разложенных шкурах. Лид, закрывая глаза, внезапно подумал, что именно этой походной простоты ему не хватало последний год.

На следующий день поднялись обратно в степь и очень скоро добрались до ближайшего города. Танасис был одним из крупнейших торговых перекрестий королевства хольдингов. Сюда стремились те, кто не боялся странствовать морем, да и южане из-за гор захаживали не так уж редко.

Лиду и Йорунн оказали самый теплый прием, и более недели в городе в их честь гремело торжество. Лид долго разговаривал с градоправителем и его ближайшими сторонниками. Молодой конунг хотел знать, как много найдется людей, желающих вернуться на военную службу с наступлением тепла. Некоторые воины, увы, были вынуждены остаться с поредевшими семьями, чтобы поддержать хозяйство. Однако хольдинги никогда не были особо мирным и домашним племенем, поэтому немалое число подрастающих юнцов, получивших одобрение родителей или наставников, обещали посетить столицу к исходу весны.

У Лида немного отлегло от сердца, ведь Великую Степь населяли разные воинственные народы. Несомненно весть о том, как долгая зима подорвала силы немалого и небедного королевства хольдингов, не осталась незамеченной. Значит, отчаянные разбойники или даже целые кочевые племена могли нарушить границы уже этой весной. Лид всерьёз опасался, что давать им отпор будет некому.

Отряд простился с Танасисом и отправился дальше в Гилон. Круговерть встреч и расставаний поглотила молодого конунга и его сестру без остатка. К середине зимы путники проехали все крупные поселения юга, а самые северные города — Астарте и Теритаку — решили навестить после краткого отдыха в Витахольме.

Йорунн словно подменили. Теперь девушка часто улыбалась, и все больше молодых людей задерживали на ней восхищенные взгляды. Однако сама она не замечала этого, для неё свобода просторов, радость скачки и свежий ветер были в сотни раз дороже разговоров о домашнем очаге, семье. Перед возвращением в столицу Лид позволил себе неделю отдыха от всех забот. Вместе со спутниками они остановились в поместье Эйдана, удаленном от большого тракта. Тут конунг провел в праздности несколько дней, а затем отослал гонца в столицу — предупредить о скором возвращении.

В предпоследний день их пребывания в гостях, Эйдан завёл с молодым конунгом необычный разговор.

— Что ты думаешь о планах на будущее?

— Ты же знаешь, весной приедут новички, их надо будет вооружить и одеть. Затем провести учения, думаю, что к концу лета нам удастся собрать силы, достаточные для охраны границ.

— Ты не так понял мой вопрос, — усмехнулся Эйдан. — Да и с чего бы. Но ты теперь правишь людьми, не забывай, ничто человеческое тебе не должно быть чуждо. Я спрашиваю, что будет с твоей семьей? Вы с Йорунн — все, что у нас осталось. Знаю, ты ещё молод, но, возможно, стоит подумать о том, чтобы выбрать себе жену и дать стране наследников?

Лид удивленно приподнял брови и взглянул на друга.

— Вот уж что не пришло бы мне в голову, так это мысли о любви. Особенно теперь.

— Возможно сейчас еще слишком рано, но хотя бы запомни мои слова.

— Ты сам ещё не женат, хоть и старше меня на четыре года.

— Я не конунг, могу вообще не искать себе женщину. А все, что есть у моей семьи, передам младшим братьям или детям сестры.

— Отчего так? — искренне удивился Лид. — Я наблюдал за тобой, ты — завидная добыча. Думаю, многие девушки с радостью согласятся стать тебе парой.

— Боюсь мое сердце уже занято, — вздохнул Эйдан. — Вот только я ей не подхожу.

— Не понимаю тебя, друг. Хотя… Уж не о моей ли сестре ты говоришь? Отчего же не подходишь? Я не стану препятствовать вам, если вы оба этого желаете.