– Просто ты не знаешь Нелликта так, как знаю его я, - приблизившись к Джарлаксу, доверительно прошептал Атрогейт.

Уже не в первый раз дроу подивился дрожи, появлявшейся в голосе бесстрашного дворфа, когда тот поминал имя мага. Нелликт считался правой рукой Тимоско, главы Цитадели Убийц, могущественной гильдии наемных убийц в Дамаре, а может, - как утверждали слухи - даже управлял ею.

– Однажды я видел, как он одного дворфа превратил в лягушку, а другого - в голодную змею, - продолжал Атрогейт, и при воспоминании об этом его передернуло. - А потом расколдовал, когда один уже наполовину съел другого.

Подобная жестокость вряд ли могла поразить Джарлакса, третьего сына Дома Бэнр, которого родная мать чуть было не убила ударом ножа в грудь еще в младенчестве, чтобы принести его в жертву кровожадной богине дроу. Джарлакс буквально впитал в себя дух жестокости, проведя несколько веков в Мензоберранзане, населенном коварными и злобными соплеменниками. Так что ничто из того, что рассказывал или мог бы рассказать дворф, не заставило бы Джарлакса содрогнуться.

К тому же он уже отчасти составил себе мнение о Нелликте. Видимо, именно он держал в руках эту страшную организацию. Будучи сам главой банды наемников Бреган Д'эрт, Джарлакс по опыту знал, что обычно в таких сообществах предводитель - в Цитадели Убийц им считался Тимоско - роль представительская, он должен быть дипломатом, тогда как заместители зачастую не останавливаются ни перед чем и их гораздо больше, чем главаря, на лице которого хоть изредка можно увидеть милостивую улыбку, боятся как враги, так и друзья.

К тому же Нелликт - маг, а Джарлакс считал, что именно маги способны на самую страшную жестокость. Возможно, благодаря интеллектуальному превосходству они считают себя неизмеримо выше прочих и, творя зло, не испытывают угрызений совести, подобно тому как обычный человек не переживает, скажем, наступив на таракана. А может, все из-за того, что волшебник обычно нападает издали. Если воин наносит удар, его нередко забрызгивает теплая кровь врага, а волшебник, произнеся где-то вдалеке заклинание, словно и не связан с разрушительными последствиями своих действий.

Сложно понять их, чародеев и кудесников, а иметь с ними дело опасно: многие из них спесивы и жестоки. Именно по этой причине Джарлакс часто назначал магов своими заместителями в Бреган Д'эрт.

Раздумывая обо всем этом, дроу лишний раз напомнил себе, что и к дворфу, трясущемуся рядом на осле, не стоит относиться легкомысленно. Несмотря на все его бахвальство и шумливость, опасно иметь этого бывалого воина в числе недругов. Ведь именно он едва не победил Артемиса Энтрери в схватке в замке Женги. Атрогейт был совершенным орудием разрушения, просто мечта для любого войска или тайной организации. Он мешками таскал уши разных тварей в крепость и заработал тем самым себе громкую славу в Воротах Ваасы. За крикливостью, хвастовством и приземленностью дворфа Джарлакс разглядел одну важную особенность его характера. Даже будь они с Энтрери друзьями Атрогейта, дворф все равно не задумываясь прикончил бы обоих, получи он на это приказ сверху. Он лишь выполнил бы очередное задание, примерно как Энтрери долгие годы выполнял заказы пашей в Калимпорте.

– Твой приятель хоть понимает, какая честь его ожидает? - спросил Атрогейт, кивнув в сторону Энтрери. - Сейчас, при Гарете, стать рыцарем Ордена в Бладстоуне - большое дело.

– Уверен, что не понимает и не поймет, - ответил дроу, усмехаясь.

Всех их, участников похода против драколичи Уршулы и другой нечисти, обитавшей в замке Женги, кроме полуорков Ольгерхана и Аррайан, оставшихся дома, должны были как героев чествовать завтра в Бладстоун-Виллидже. Почета удостоились даже Калийа, не ходившая в замок, и солдат Армии Бладстоуна Дэвис Энг, раненный по дороге к Палишуку. Их двоих и Атрогейта провозгласят почетными гражданами Дамары и Ваасы, наделив их тем самым заметными преимуществами: скидками у торговцев, размещением в гостиницах и бесплатной первой порцией выпивки в тавернах, что особенно должно было радовать дворфа. Джарлакс в красках представил себе, как тот бегает по Гелиогабалусу из одного кабака в другой, поглощая бессчетные «первые» порции.

Джарлакса, сыгравшего во всем предприятии более важную роль, удостоили более высокого звания героя Ваасы, что включало в себя все преимущества предыдущей ступени, а также давало право свободного проезда по всему недавно созданному королевству и обеспечивало покровительство короля Гарета. Сам Джарлакс не спорил, что в победе над драколичи его участие сыграло решающую роль, ибо у него имелись свои тайны, но все же был несколько озадачен раздачей наград. Ведь Атрогейт дрался с чудовищной нежитью самозабвенно, не щадя себя, а его обделили. Поначалу дроу думал, что тому виной не самая безупречная репутация дворфа. Однако, узнав, какой почет окажут наемному убийце Энтрери, прикончившему драколичи, он все понял. При помощи тайных рычагов и средств влияния распределение наград негласно инициировалось Нелликтом и Цитаделью Убийц. При личной встрече Нелликт весьма прозрачно намекнул Джарлаксу, что его участие в этой организации будет необходимо, поскольку Эллери, племянница Гарета, тайно связанная с бандой, погибла.

Для Энтрери же после того, как он хитроумно заманил драколичи в ловушку - заставил его сунуть голову в пещеру, где устроил взрыв, - мир изменился. Теперь он превратился во всеобщего героя, и король Гарет сделает его кандидатом на рыцарство, что значило - почти рыцарем Ордена.

Наемный убийца Артемис Энтрери - рыцарь Ордена, учрежденного благочестивым королем Гаретом! Это, пожалуй, слишком - и Джарлакс в голос рассмеялся.

– А-ха-ха-ха! - поспешил присоединиться Атрогейт, хотя понятия не имел, что так насмешило дроу. Поэтому, спохватившись, поинтересовался: - Ты чего веселишься, черномазый?

* * *

Низкие облака на западе перекрывали сияние вечернего солнца, и прохладный ветерок приятно овевал лицо. Мастер Кейн сидел, скрестив ноги и положив на колени раскрытые ладони. Глаза его были закрыты, тело расслаблено, он глубоко дышал, обратив взор внутрь себя.

Никто, кроме Кейна, бывшего магистра Цветов в монастыре Желтой Розы, не отважился бы лететь на ковре-самолете с закрытыми глазами, но его не занимали такие будничные вещи, как управление ковром. Лишь время от времени он открывал глаза и чуть исправлял курс, хотя и сознавал, что ему ничто не грозит, если только дракон не окажется на его пути, внезапно взмыв в небо над Бладстоунской долиной.

Его внутреннее чувство пространства было столь безошибочно, что он вышел из медитации как раз в тот момент, когда внизу показался Бладстоун-Виллидж. Он даже различил большие нарядные здания и великолепный дворец своего друга, Гарета Драконобора, но они не поразили его.

Ни одно произведение человеческих рук не могло произвести впечатления на Кейна, видевшего изумительные коридоры монастыря Желтой Розы, но вот Белое Дерево…

Едва монах разглядел его в большом саду, разбитом на берегу озера Мидаи, его сердце преисполнилось торжественным покоем, будто приобщилось к чему-то великому, причастилось вечности. Когда-то, в награду за победу над королем-колдуном и его дьявольскими приспешниками и уничтожение волшебной палочки демона Оркуса, семечко этого дерева, так называемое перл-семя, было подарено Кейну и его друзьям платиновым драконом Бейамутом.