Как бы то ни было, нынешнее время предлагает нам больше возможностей, чем когда-либо раньше. В 1968 году по всему миру, как следствие студенческих волнений в Париже, возникло множество групп активистов. Они стремились к тому, чтобы решительно сломать традиционный жизненный путь мужчины и женщины, каким он был представлен на лестнице жизни. Они хотели разорвать узлы, скреплявшие календарный, биологический и социальный возрасты, поскольку чувствовалось, что такая градация больше не отвечает состоянию общества. Коренные медико-технические достижения привели к стремительному ускорению социальных изменений. Секс и деторождение, до той поры связанные календарным и биологическим возрастом, стали делом свободного выбора. Противозачаточные таблетки дали мужчинам и женщинам возможность отсрочить деторож­дение или вовсе от него отказаться. Тем самым расшатывались границы социального возраста. Свадьба перестала быть ритуалом перехода к состоянию отцовства и материнства. Ответственность за детей можно теперь на некоторое время отложить или взять на себя, не связывая при этом себя узами брака. Также и здесь развитие медицины и ликвидация социальной зависимости усиливали друг друга. Оплодотворение в пробирке дало возможность заиметь ребенка с помощью донора в том случае, если один из супругов оказывался бесплодным, и позволило заводить детей в возрасте, в котором прежде это было невозможно. Короче говоря, поиск нового жизненного пути, в большей степени определяемого индивидуумом, стал осуществим благодаря разъедине­нию детородности, старения и календарного возраста.

Приспособляемость к внешней среде — социализация, как назвал ее Арнольд ван Геннеп, — существенна, чтобы выживать и заботиться о потомстве. Естественный отбор играет в этом решающую роль. Мы не обладаем пластичностью круглых червей, их способностью прибегнуть к метаморфозу и тем самым отсрочить старение. Ритм жизненного пути человека в значительной степени твердо установлен. Но мы всё более в состоянии влиять на биологические процессы, которые ранее казались неизменными. В самом деле поразительно, что вот уже 50 лет, как мы в состоянии разорвать строгое соотношение между календарным и биологическим возрастом, потому что в социальном плане нам это гораздо удобнее.

Летом в канавах и протоках пробуждается жизнь. Повсюду видны цветы калужницы, над водой летают стрекозы, по краям гнездятся птицы, го­товясь высиживать яйца. Сачком можно много чего выудить из воды: колюшку, но и гидру, пресноводный полип.

Гидра относится к кишечнополостным, так же как и кораллы, медузы и морские анемоны. У нее трубчатое тело длиной до полусантиметра. Гидра, собственно говоря, не что иное, как сплошная кишка с головой и хвостом. Голова ее снабжена щупальцами, которыми она ловит добычу. Утверждают, что гидра бессмертна. Само название отсылает к девятиглавому чудовищу из греческой мифологии, жившему у озера Лерна. В мифе говорится о том, что чудовище нельзя было победить, потому что на месте одной отрубленной головы тут же вырастали две новые. В конце концов Гераклу удалось умертвить гидру, о чем рассказывалось как о сверхчеловеческом подвиге.

Гидра, живущая в водоемах, тоже смертна. Вынь полип из воды, положи его на солнце, и он высохнет. Одно движение челюстей колюшки — и гидра проглочена. От мифа ничего не останется, и все же гидра — нечто не­обыкновенное.

В конце 1990-х годов биолог доктор Дэниел Э. Мартинес решил провести решающий эксперимент. Он поместил в аквариум с водой большое количество гидр и стал ждать, что произойдет. С железной неизменностью гидр кормили, меняли воду и поддерживали постоянную температуру.

Происходило немногое. Прикрепившись «ногою» ко дну, полипы раскачивались туда-сюда и, шевеля щупальцами, ловили добычу. И лишь иногда наутро оказывалось, что одна гидра мертва. Это было исключительно редкое событие: год за годом ничего не случалось. В течение четырех лет наблюдал Мартинес жизнь своих гидр. Потом он ушел в отпуск. Его коллега следил за аква­риумом.

Вернувшись из отпуска, Мартинес увидел, что все гид­ры мертвы. Слишком много пищи? Слишком мало? Слишком низкая или слишком высокая температура воды? Никто не знал, в чем было дело.

И все же это печальное открытие было наблюдением огромной важности. Напрашивалось два вывода. Во-пер­вых, вопреки греческой мифологии доказана несправедливость утверждения о бессмертии гидр. Гидры вовсе не живут вечно. Но второй вывод гораздо более важен. Если в течение четырех лет в лаборатории время от времени погибала одна гидра, и это число на протяжении всех этих лет не возрастало по мере увеличения их возраста, следовательно, риск умереть был постоянен! Шансов умереть у гидр не больше, чем у стеклянных бокалов, резины, книг, стиральных машин или людей. Вплоть до фатального отпускного периода шанс умереть у четырехлетней гидры был таков же, как у четырехмесячной гидры или четырехнедельной. И по виду гидры не отличались друг от друга. На основании полученных данных Мартинес пришел к примечательному выводу, что гидры вообще не стареют. Между тем, если ранее мы были убеждены, что любая неживая материя и все живые существа с течением времени становятся всё менее прочными и всё более уязвимыми, теперь оказывается, что существуют некоторые организмы, способные избежать процесса старения.

Публикация статьи Мартинеса о полученных результа­тах вызвала раздражение в научном мире. С точки зрения многих, его результаты были недостоверно интерпретированы. Коллеги-исследователи на все лады отвергали столь далеко идущие выводы и настаивали на более подходящем альтернативном объяснении сделанных наблюдений. Одним из них было то, что период, в течение которого изучались гидры, был слишком непродолжителен и что из-за этого не учли роста риска смерти. Мартинес считал, что четыре года — четыре раза по четыре времени года — достаточно солидный возраст для такого хрупкого создания и что признаки старения должны были бы неминуемо проявиться на протяжении такого перио­да. У других организмов подобной величины в схожей жизненной среде продолжительность жизни в среднем была гораздо короче. Но похоже, его сравнительные наблюдения не обладали достаточной силой, чтобы убедить критиков.

Одно наблюдение — не наблюдение, и в соответствии с научной традицией одни лаборатории стараются подтвердить или опровергнуть результаты других ла­бораторий. Многие утверждения, появляющиеся в авторитетных научных журналах, могут не подтверждаться другими исследователями. Не то чтобы все первоначальные исследователи сочиняли свои исследования и ученых следовало бы разоблачить как обманщиков, но, вероятно, могли сложиться особые, исключительные условия, которые объясняли бы сделанные наблюдения. В таких случаях не будет никакого подтверждения, никакой закономерности и никаких оснований говорить о научном достижении. Начиная с 2005 года, в аквариуме института Макса Планка в Ростоке вели наблюдения за почти двумя тысячами гидр, чтобы подтвердить или опровергнуть выводы из наблюдений Мартинеса как о всеобщей закономерности. Прошло уже восемь лет, и время от времени та или иная гидра погибает, но и в Ростоке число смертей также не увеличивается по мере того, как эксперимент продолжается и полипы становятся всё более и более старыми. Гидры выглядят так же, как раньше!