прогула работы накопилось немало. До обеда провозилась с бумажной волокитой. Нужно еще с водителем покататься по городу — навестить разные гос организации для получения необходимых документов. Перед поездкой забежала перекусить в кафешку поблизости. Там мне, уже обедавшие сотрудницы, и сообщили об отсутствие гендиректора, в связи с его еще пятничным отлетом в Италию. Обалдеть! Я боялась даже на работу выйти, а он себе спокойно нежиться в солнечной Италии! Выходит, он там Новый год встретил. Интересно у него получается — ко мне пристает, с брюнеткой в рестораны ходит, еще с какой-то барышней в Италии отдыхает, хотя, вполне возможно, с той же брюнеткой.

От неприятных мыслей меня отвлек наш водитель Вадим. Пока мы ездили по делам, он развлекал меня разными историями из категории «как я встретил Новый год!». С ним всегда было легко и непринужденно, но сегодня, когда он начал делиться своими новогодними приключениями, я насмеялась на неделю вперед. Подъезжая к офису, мы перекидывались шутками, все еще посмеиваясь. Вадим, как обычно, первый вышел с машины, обошел ее и, открыв дверь с моей стороны, помог выбраться.

Веселая улыбка замерла на губах, стоило мне заметить, возле припаркованного рядом порш каен, бесстрастно взирающего на нас Игната.

— Добрый день! — вежливо поздоровался с ним Вадим.

— Зайди ко мне в кабинет через десять минут, — резко бросил он ему вместо ответного приветствия и продолжил разговор со стоящим рядом мужчиной.

На сердце остался неприятный осадок.

Следующий день «порадовал» своеобразным сюрпризом. В разгар рабочего дня, когда я, согнувшись, рылась в нижней тумбочке своего стола, в офис кто-то зашел и, спустя мгновение, знакомый невозмутимый голос приказал всем удалиться.

Я, не веря, медленно выпрямилась. Предо мной предстала картина маслом. В центре комнаты стоял Игнат собственной персоной, с полу улыбкой глядя на меня. В черном джемпере, в черной кожаной куртке и в стильных джинсах, вместо привычных деловых костюмов. Темные карие глаза казались еще темнее, под стать цвету одежды. Как я могла подумать, что его внешность обычная. Она интересная. Такое лицо любят писать художники. Добавить еще мускулистое тело, в силе которого я убедилась совсем недавно. И высокий рост, до двух метров. Я бы назвала такую картину одним словом «Мужчина».

— Привет! — наблюдая за моей реакцией, его полуулыбка превратилась в полноценную.

Когда он успел подойти так близко? Я нервно осмотрелась по сторонам. Мы были уже одни. Тут до меня дошло, что он впервые поздоровался со мной, и улыбался мне тоже впервые.

— Добрый день! — сконфужено ответила я, усилием воли беря себя в руки. Но физиологию никуда не денешь — внизу живота надрывно пульсирует.

— Как самочувствие? — этот вопрос показался мне двусмысленным.

— Что?

— Ты ведь болела! — левый уголок губ пополз вверх.

Так сексуально!

— Да. Спасибо. Хорошо, — я отвернулась, не в силах больше на него смотреть.

— А чем болела? — он прекрасно понимал «чем»!

— Простудилась! — явно для нас двоих солгала я и не удержалась: — Как Италия?

— Стоит на месте! Мира, посмотри на меня! — дождавшись желаемого, произнес: — Если ты хочешь услышать ответ, который тебя интересует — сформулируй правильно вопрос.

Невозмутимость в голосе, прямота фразы и при этом убийственная улыбка выбивала из колеи.

— Я…, извините! Это не мое дело!

Я не имела права на объяснения.

Находиться рядом с ним одно напряжение, разговаривать — еще хуже.

— Игнат Алексеевич….

— Мира, твое официальное обращение уже совсем не в тему, — ленивая ухмылка следом.

— Хорошо! Игнат! — сдалась я, вставая, — Мне нужно идти!

— Снова бежишь? — я не сомневалась, что он не даст мне пройти! Остановил за локоть. Правда, в этот раз нежно.

— Да! — признаюсь я, — Я не понимаю! К чему все это?

Он отпустил меня, подымая руки вверх, как бы сдаваясь. Подозреваю, игра на публику в одном лице! Этот человек никогда не сдается!

— Мир, я хочу у тебя попросить кое о чем! — такое выражение лица невозможно проигнорировать.

Микки Рурк, по сравнению с ним отдыхает, в моем любимом фильме «Девять с половиною недель», когда подарил Ким Бейсингер часы и попросил ее каждый день в двенадцать часов вспоминать о нем! Этот актер мне нравился. Но он красивый, харизматичный, Игнат же — другого типа! Что более убийственней сказывалось на восприятии! Даже не изюминка, а гребаный чернослив, кричал о своем присутствие в этом человеке.

— Что?

- Мы вместе работаем и хотим того или нет, но видеться нам придется. Нам нужно научиться нормально общаться. Давай для начала пообедаем сегодня вместе! Я впредь буду вести себя почти образцово! — улыбается, — Обещаю!

— Почти? — не могу не спросить.

— Да. Я ведь могу оставить себе маленький шанс! — не улыбнуться в ответ было невозможно. — Мне нравится твоя улыбка! — большим пальцем правой руки еле ощутимо прикоснулся к моей левой щеке.

Выражение глаз поменялось, но он хорошо держал себя в руках. Развернувшись, подошел к вешалке и взял мой пуховик. Одел на меня, слегка повозившись, застегнул замок. Как на куклу. Я находилась в легком шоке. Как он так попросил, не дав возможности отказаться?

7

Мирослава

Мы сели в черный джип лексус. Я представила себе, как мы смотримся со стороны — он одет с иголочки, весь его вид пропитан уверенностью и кричит о достатке, и я вся такая простая.

— Сколько у Вас машин? — с дуру ляпнула, лишь бы что-то сказать.

Но, видимо, бестактность и глупость вопроса была ему по барабану:

— Скажи «у тебя», Мира! — немного раздраженно настаивает он, выруливая со стоянки. — «У тебя»! Повтори!

— У тебя, — послушно повторила.

— Легковых восемь. Моих личных две, остальными пользуются сотрудники компании, — констатировал факт.

— Мне нравится порше! — очередная нелепица заставляет смутиться.

— Я рад! — мягко произнес он, усмехаясь.

Костяшкой большого пальца правой руки Игнат потирает нижнюю губу и слегка улыбается. Другой — уверенно ведет автомобиль. Чистая эротика для меня! С его стороны никакого напряжения не чувствуется, в то время как я вся на иголках.

— Мне неловко! — зачем-то ставлю его в известность.

Я сегодня в ударе. Что я несу? Он еще некоторое время молчит, игнорируя меня, но когда я начинаю ерзать на сиденье, все же произносит:

— Мы не будем обедать вдвоем, — он думает, что успокоил меня этим, — Мне нужно, чтобы кое-кто присутствовал рядом. Не хочу нарушать обещание.

— Обещание? — не сразу улавливаю суть.

— Вести себя почти образцово! — напоминает он, усмехаясь.

— Я заметила, что для тебя свидетели не являются помехой!

— Есть несколько людей, мнение которых мне не безразлично, — после подобного комментария я просто уставилась в окно,