Поколенческие сдвиги могут иметь серьезные экономические последствия в последующие четыре десятилетия. Демография в любом случае оказывает большое влияние на экономический рост, поскольку наличие большого числа людей трудоспособного возраста увеличивает численность рабочей силы, позволяет сохранять относительно низкую заработную плату, повышает спрос на новые товары и услуги. Однако демографический дивиденд не обеспечивает автоматическую генерацию экономического роста. Он зависит от того, сумеет ли государство продуктивно использовать эту рабочую силу. В 1980-е гг. в Латинской Америке и Восточной Азии наблюдались схожие демографические тенденции. Но в итоге Восточная Азия пережила «экономическое чудо», а Латинская Америка, наоборот, «потерянное десятилетие».

Все зависит от того, как то или иное государство, регион воспользуется складывающейся ситуацией. В одном из исследований указывается, что треть прироста ВВП в странах Восточной Азии в 1965–1995 гг. явилась следствием, в частности, прироста рабочей силы. А между тем подобное демографическое преимущество наблюдалось не только в странах Восточной Азии. В период с 2000 по 2010 г. ВВП США возрастал примерно на 3 % в год, один из которых также следствие прироста населения страны.

Вероятнее всего, в будущем демографические изменения станут тормозить экономический рост в некоторых странах сильнее, в некоторых – слабее. По расчетам Резервного банка Австралии, странам Восточной Азии демографические факторы в 2010–2020 гг. смогут добавить не более 1 % ежегодного роста ВВП – половину того, что было в период с 1995 по 2005 г. В Америке демографические факторы увеличат ВВП всего на 0,5 % (по сравнению с 1,3 % в предыдущие периоды). В Японии они вовсе будут ежегодно тормозить рост примерно на 1 %, в Германии – на 0,5 %.

Со временем это торможение только усилится. За 40 лет, предшествовавших 2010 г., мир получал «демографические дивиденды» главным образом благодаря развитию богатых стран и стран Восточной Азии. В 1970 г. на каждую сотню взрослых трудоспособных человек в мире приходилось 75 иждивенцев (детей и людей старше 65 лет). В 2010 г. число иждивенцев снизилось до 52 – показатель возросшей доли трудящихся в мире и основная причина экономического роста. Это способствовало росту экономики, особенно в Китае, где под влиянием политики «одна семья – один ребенок» количество иждивенцев снизилось до беспрецедентно низкого уровня – 38 человек (другими словами, население трудоспособного возраста почти вдвое превзошло все остальное население страны). Однако к 2050 г. среднемировое количество иждивенцев снова начнет расти и вернется к отметке 58 человек на 100 трудоспособных. В целом этот «разворот» будет не слишком резким. Ухудшение в 2010–2050 гг. составит всего около четверти от улучшения, которое произошло в 1970–2010 гг. (шесть пунктов против 23). Таким образом, демографические «убытки» в течение ближайших 40 лет окажутся незначительными по сравнению с завоеваниями предыдущих 40 лет. И тем не менее впервые они станут настоящими потерями. Причем в некоторых странах и регионах поворот событий окажется драматичным.

За 40 лет, предшествовавших 2010 г., все основные регионы и страны мира, за исключением Японии, улучшили соотношение между количеством работающих и остальной частью населения. Кое-где, например в Африке, улучшение оказалось незначительным и составило всего шесть пунктов (в основном за счет высокой рождаемости и, соответственно, большего количества детей-иждивенцев). В других регионах оно оказалось огромным, например в странах Юго-Восточной Азии и в Северной Африке, где количество иждивенцев упало на 40 %. Даже в «стареющих» Европе и США закончился период, когда меньшинство зависело от работающего большинства.

Что изменится в 2010–2050 гг.? Страны мира разделятся на три лагеря. Первый – страны-бенефициары дальнейшего демографического улучшения: Индия, Африка к югу от Сахары, Ближний Восток и Северная Африка. Количество иждивенцев в них продолжит падение, средний возраст жителей в 2050 г. составит менее 40 лет и упадет ниже среднемирового уровня. Эти страны приобретут многочисленную дешевую рабочую силу. Ставки Африки и Ближнего Востока повысятся – более молодые работоспособные взрослые станут либо больше производить, либо (если они не найдут работу) создавать больше очагов нестабильности. Африка уже сегодня начинает демонстрировать что-то вроде улучшения демографической ситуации: то, что как раз лежало в основе экономических преобразований в странах Восточной Азии в 1980–1990 гг. Но окажутся ли государственные институты африканских стран такими же компетентными, как в странах Восточной Азии, а их политика такой же открытой – это нам еще предстоит это выяснить.

Ближний Восток медленно оправляется от последствий демографического взрыва, дети, рожденные в периоды с более высокой рождаемостью, постепенно вливаются в рабочую силу. Ранние стадии этого процесса сыграли свою роль в революционной неразберихе «арабской весны» 2011 г. Процесс продолжится в последующие десятилетия и принесет как победителям «весны», так и устоявшим режимам немалые проблемы, ведь всего несколько стран в этом регионе, в основном с обширными доходами от продажи нефти, сумели каким-то образом сформировать большое количество рабочих мест. Однако ближневосточные государства имеют и определенные преимущества, которых не наблюдалось у стран Восточной Азии, когда там начался период экономического взлета. Уровень образования населения в странах Ближнего Востока выше, чем он был у жителей стран Азии; в них уже присутствуют элементы среднего класса, разрыв в уровне образования между мужчинами и женщинами менее значителен. Новые демографические дивиденды создают возможность того – сколь бы маловероятным это ни казалось сегодня, – что на мусульманском Ближнем Востоке в ближайшие десятилетия и до 2050 г. будет наблюдаться быстрый экономический подъем.