«Поскольку мы не могли ожидать от академических египтологов и археологов ничего, кроме оппозиции, необходимо было найти способ донести информацию до общественности, если и тогда Шох решит, что гипотеза получила полное геологическое подтверждение. В противном случае ее бы просто похоронили — возможно, к лучшему…»

Трудно представить себе лучший способ донести гипотезу о древней дождевой эрозии Сфинкса до широкой аудитории, чем фильм Уэста. Когда его первый раз показывали в США в телевизионной программе Эн-Би-Си осенью 1993 года, его смотрели 33 миллиона человек.

Но это уже другая история. Вернемся в котлован. Первый интересный результат был получен Добецки, который провел вокруг Сфинкса свои сейсмографические исследования. Сложное оборудование, которое он привез с собой, зафиксировало многочисленные «аномалии и полости в скале между лап и по бокам Сфинкса». Одну из этих полостей он описывает следующим образом:

«…Она довольно велика, имеет размеры примерно 9 метров на 12 и находится на глубине менее 5 метров. Ее правильная форма — прямоугольная — маловероятна для полостей естественного происхождения… Поэтому есть основания предполагать, что она — дело рук человеческих».

Как вспоминает Уэст, получив официальный допуск в котлован, Шох также

«быстро становился более категоричным… Глубоко выветренные Сфинкс и окружающая его стенка котлована и слабо выветренные либо явно подвергнутые ветровой эрозии могилы Древнего царства, расположенные южнее и датируемые эпохой Хафры, высечены в одной и той же скале. Поэтому, по мнению Шоха, геологически невозможно отнести все эти сооружения к одному времени создания. Наши ученые пришли к согласию. Только вода, причем конкретно — в виде атмосферных осадков — могла привести к наблюдаемой нами картине эрозии…»

И именно в этот важным момент, когда у членов экспедиции впервые стало формироваться независимое геологическое описание Сфинкса, на них внезапно обрушился доктор Захи Гавас, генеральный директор пирамид Гизы из Египетской организации изучения древностей.

Разрешение на работы экспедиция получала у доктора Ибрагима Бакра, который был тогда президентом этой организации. Но они не знали, однако, что отношения между Бакром и Гавасом были достаточно холодными. Не было им известно и об энергии и эгоцентризме Гаваса. Возмутившись тем, что начальник обошел его, он обвинил американцев в том, что они трогают памятники:

«Я обнаружил, что их работа состоит в установке эндоскопов в теле Сфинкса и съемке фильмов обо всех этапах работы, причем в пропагандистском, а не научном духе. Поэтому я приостановил работу этой ненаучной группы и подготовил доклад, который был представлен постоянной комиссии; последняя запретила последующую работу группы…»

Это, пожалуй, еще мягко сказано. Фактически Гавас не «приостановил» работу группы, а просто вышвырнул американцев оттуда. Однако его вмешательство произошло слишком поздно и не смогло уже помешать им собрать необходимые геологические данные.

Когда шли дожди?

Вернувшись в Бостон, Шох окунулся в работу в своей лаборатории. Результаты были убедительными, и через несколько месяцев он был готов «высунуться». К радости Джона Уэста, он был теперь полностью готов отстаивать гипотезу о том, что Сфинкс подвергся дождевой эрозии — со всеми вытекающими отсюда историческими последствиями.

Говоря вкратце, позиция Шоха, которую полностью поддерживают палеоклиматологи, основана на том, что сильные дожди, которые необходимы для того, чтобы вызвать наблюдаемую эрозию Сфинкса, перестали выпадать в Египте за тысячи лет до 2500 года до н. э., когда, как утверждают египтологи, Сфинкс был сооружен. То есть, по самым осторожным геологическим оценкам, сооружение Сфинкса относится «как минимум к периоду между 7000 и 5000 годами до н. э.».

В то же время, согласно египтологам, между 7000 и 5000 годами до н. э. долина Нила была заселена лишь примитивными охотниками-собирателями неолита, чьи «инструменты» ограничивались заостренными кусками кремня и палками. Если Шох прав, то из этого следует, что Сфинкс и соседние храмы (построенные из сотен 200-тонных известняковых блоков) являются результатом работы некоей неизвестной древней, но развитой цивилизации.

Какова была реакция египтологов?

«Смешно, — хмыкнул Питер Ленковара, заместитель начальника египетского отдела Бостонского музея изящных искусств. — Тысячи ученых веками изучали эту проблему, в результате чего сложилась система хронологии. И мы не ждем никаких больших открытий…»

Столь же отрицательно были настроены и другие «эксперты». Вот, например, точка зрения Кэрол Рэдмонт, археолога из Калифорнийского университета в Беркли:

«Это просто не может быть правдой. У обитателей этого региона не было необходимой техники, административных структур, да и вообще желания построить подобную систему за тысячи лет до правления Хафры».

Что же касается доблестного Захи Гаваса, который пытался в первую очередь пресечь в зародыше геологический подход к проблеме, то он следующим образом высказался об экспедиции Шоха-Уэста и их неортодоксальных выводах относительно возраста Сфинкса:

«Американские галлюцинации! Уэст — дилетант. Все это абсолютно лишено научной основы. У нас в этом же районе имеются и еще более старые памятники. Уж они точно не были построены пришельцами из космоса или Атлантиды. Это — чушь, и мы не позволим использовать наши памятники для личного обогащения. Сфинкс — душа Египта».

Вся эта риторика нисколько не удивила Джона Уэста. За то долгое время, пока он в одиночку пытался серьезно изучать возраст анонимного Сфинкса, в него не раз летели подобные камни. Однако теперь, когда на его стороне была надежная поддержка Шоха и проблема широко освещалась телекомпанией Эн-Би-Си, он чувствовал себя наконец защищенным. К тому же было ясно, что сообщество египтологов встревожено вторжением эмпирической науки — геологии — на их такую уютную и обособленную академическую территорию.

Уэсту, однако, хотелось продвинуться намного дальше, чем это готов был сделать Шох; Джон чувствовал, что геолог слишком осторожен и умерен в своих «минимальных оценках», относя создание Сфинкса к 7000–5000 годам до н. э.: «Здесь мы с Шохом расходимся, или, скорее, интерпретируем одни и те же данные по-разному. Шох весьма произвольно придерживается наиболее консервативной оценки, вытекающей из этих данных… Я же убежден, что Сфинкс должен быть не моложе конца последнего ледникового периода…»

На практике это означает — любое время до 15 000 года до н. э. По мнению Уэста, это вытекает из того, что какие-либо сведения о высокоразвитой культуре Египта в период 7000–5000 годов до н. э. полностью отсутствуют. «Если бы Сфинкс возник не позднее 7000–5000 годов до н. э., — настаивает он, — думаю, что в нашем распоряжении были бы хоть какие-то свидетельства египетских источников о цивилизации, которая его создала». А поскольку такие свидетельства отсутствуют, Уэст делает вывод, что цивилизация, создавшая Сфинкса и радом расположенные храмы, исчезла задолго до 7000–5000 годов до н. э.: «Возможно, что отсутствующие свидетельства похоронены глубже, чем кто-либо искал, и (или) в местах, которые никто пока не исследовал — например, на берегах древнего русла Нила, которое удалено от нынешнего на километры, либо вообще на дне Средиземного моря, где была суша во время последнего ледникового периода…»