стал третьим товарищем председателя Исполнительного комитета; на заседании 30 марта (12 апреля), в отсутствие Страдомского, он председательствовал{42}.

Второе заседание Исполнительного комитета состоялось в тот же день, что и первое, 4 (17) марта, в 6:30 вечера. Прежде всего, было решено известить о создании комитета председателя Совета министров (князя Георгия Львова) и министра юстиции (Александра Керенского), установив тем самым отношения с Временным правительством. Далее комитет перешел к практическим вопросам – в частности, о создании в Киеве милиции – а также принял решение кооптировать в Совет объединенных общественных организаций новых представителей (от Киевского общественного собрания, Университета Св. Владимира, Политехнического института, Киевских высших женских курсов и т. д.). На третьем заседании, 5 (18) марта, в числе прочих было дано поручение Илье Фрумину «составить воззвание к населению, призвать его к спокойствию и уверенности в прочности нового строя и доверия к действиям Исполнительного Комитета»{43}. Воззвание это было на следующий же день опубликовано в газетах. «Граждане! Ликвидация старого строя свершилась быстро и бесповоротно», – начиналось оно. «Организуйтесь, граждане, посылайте представителей в Совет Объединенных Общественных Организаций, приступайте к мирному труду. Будьте спокойны, тверды, мужественны. Верьте в светлое будущее Родины», – гласили заключительные фразы{44}.

В марте Исполнительный комитет заседал почти ежедневно, а в некоторые дни – по два раза. Позднее заседания стали проводиться по три раза в неделю, обычно с часа до пяти часов дня; в остальные дни собирался президиум комитета. «Прения по каждому вопросу, – вспоминал Гольденвейзер, который стал членом комитета в конце апреля, – как водится на русских заседаниях, затягивались бесконечно и повестка никогда не бывала исчерпана к концу заседания. Она переходила, разбухая и удлиняясь, с одного заседания на другое…»{45}. Первый месяц комитет заседал в Дворянском доме на Думской площади (сейчас на этом месте Дом профсоюзов), а в начале апреля переехал в Мариинский дворец{46}.

В некоторых заседаниях комитета принимал участие историк литературы, критик, будущий вице-президент Украинской академии наук Сергей Ефремов{47}; как минимум однажды он исполнял обязанности секретаря{48}. По воспоминаниям Карума, «в исполкоме он был в тени и выступал мало», но самому Каруму хорошо запомнился…

Для меня самым странным был Ефремов. Он был представителем украинских социалистов-революционеров [на самом деле он был членом Украинской демократической партии. – С. М.]. У меня в голове всегда ассоциировался социалист-революционер с террористом. Я был под впечатлением рассказов Савинкова и романа Леонида Андреева «Сашка Жигулев».

На Ефремова я первое время смотрел с ужасом, просто боялся сидеть с ним рядом, дума[я], что он вдруг выхватит револьвер и начнет палить по всем присутствующим.

Потом, оказалось, он был очень мирным и простым человеком{49}.

Сергей Ефремов (1876–1939)

С 16 (29) марта 1917 года самая старая киевская газета – «Киевские губернские ведомости» – стала выходить под названием «Известия Исполнительного комитета Киевского совета объединенных общественных организаций». Это изменение, впрочем, оказалось временным.

Комиссары и аресты

Комиссар – слово, однокоренное со словом комитет. В нашей памяти комиссары обычно ассоциируются с большевиками, но изобрели их отнюдь не большевики. Слово само по себе означает «уполномоченный», «представитель центра». В Российской империи земские комиссары существовали при Петре I, а после падения империи появилась должность губернского комиссара Временного правительства. Распоряжением князя Львова все губернаторы отстранялись от должностей, а управление каждой из губерний принимал председатель губернской земской управы (исполнительного органа местного самоуправления, аналогичного городской управе), который и становился губернским комиссаром.

В Киеве телеграмма Львова об отстранении губернатора была получена 6 (19) марта около 11 часов утра. Граф Игнатьев собрал своих подчиненных в 2 часа дня в доме губернатора, куда был приглашен и председатель земской управы Михаил Суковкин (уроженец Санкт-Петербурга, выпускник Александровского лицея). Игнатьев прочитал присутствующим телеграмму председателя Совета министров и сообщил о передаче управления губернией вновь назначенному комиссару, Суковкину{50}. «Многотысячная толпа при известии о моем назначении выразила мне громкими кликами свое доверие», – без излишней скромности сообщил новый высший чин губернии в своем кратком воззвании, опубликованном на следующий день. Свои будущие распоряжения он обещал согласовывать с постановлениями Исполнительного комитета и Совета общественных организаций, в которые, как и городской голова, он входил по должности{51}. (Исполнительный комитет постановил назначить Суковкина «комиссаром при киевском губернаторе» еще 4 (17) марта, на первом же своем заседании{52} – так что в данном случае распоряжение из Петрограда совпало с решением киевской местной власти.)

Первый состав Временного правительства, март 1917

По состоянию на конец марта комиссаров в Киеве было восемь:

по губернии (Михаил Суковкин);

военный (Константин Оберучев);

судебных учреждений (Дмитрий Григорович-Барский);

почты, телеграфа и дел печати (Сергей Ефремов);

собраний и помещений (Николай Порш);

продовольствия (Иван Черныш);

труда (Александр Спицын);

при духовном ведомстве (отец Федор Поспеловский){53}.

Константин Оберучев (1864–1929)

Военным комиссаром Киевского военного округа был назначен полковник Константин Оберучев. На заседании городской думы 7 (20) марта он сделал экстренное заявление. За несколько дней до этого должен был быть приведен в исполнение смертный приговор над двумя осужденными; лишь то, что Оберучев случайно об этом узнал, позволило ему вмешаться и обеспечить отмену исполнения приговора. Новый комиссар предложил городской думе обратиться к Временному правительству с просьбой об издании закона об отмене смертной казни в России навсегда; дума встретила эту инициативу бурными аплодисментами{54}. Действительно, 12 (25) марта Временное правительство приняло постановление об отмене смертной казни{55}, однако летом казнь на фронте за ряд воинских преступлений была восстановлена. 29 апреля (12 мая) генерал Ходорович ушел в отставку, и полковник Оберучев принял должность командующего военным округом{56}.

Реформа военной власти в Киеве ознаменовалась первым или одним из первых эпизодов, когда Исполнительный комитет поступил исходя не столько из закона, сколько из своего рода революционной целесообразности – причем, по всей видимости, пойдя на поводу у толпы.

6 (19) марта на Думской площади состоялся большой солдатский митинг и шествие.

В полном порядке воинские части одна за другой проходили между выстроившейся по обеим сторонам шпалерами публики. Море непокрытых голов.

В воздухе мелькают шапки и переливается могучее «ура» тысяч голосов.

– Спасибо, товарищи-солдаты!

– Спасибо, г. г. офицеры!

– Да здравствует свободный – русский народ!

– Да здравствует русская армия!

<…>