Ева застегнула последнюю пуговицу на блузке.

— Нет, милая, я не могу арестовать ее за отказ надевать его одежду. За применение силы еще можно было бы, но и то она бы тут же вышла.

— Но что же нам делать? Все средства Леонардо вложены в показ. Если он не состоится, все пропало.

— Ничего не поделаешь. Мне очень жаль, поверь, но полиция тут ни при чем. — Ева пригладила волосы. — Может, не стоит так переживать? Ну, понервничал человек, с кем не бывает? Судя по ее глазам, она перед приходом сюда чем-то накачалась. Можно надеяться, что она сама одумается.

— Не одумается. — Леонардо безнадежно махнул рукой. — Она заставит меня платить. Как вы, наверное, поняли, мы были любовниками, но в последнее время наши чувства поостыли. Ее несколько недель не было в Нью-Йорке, и я решил, что наши отношения утратили интимный характер. Потом я познакомился с Мевис… — Он нашел ее руку и крепко стиснул. — Мне сразу стало ясно: с Пандорой все кончено. Я уже говорил с ней, правда, коротко, пытался ей объяснить…

— Раз Даллас нам не помощница, остается одно средство… — У Мевис затрясся подбородок, но она договорила:

— Возвращайся к ней. Все равно нам ничего больше не придумать. — Леонардо хотел возразить, но она не позволила. — Мы не должны видеться — по крайней мере до показа. Потом, может быть, удастся что-то сделать. Нельзя допустить, чтобы она отправила псу под хвост все твои усилия.

— Думаешь, я смогу? Быть с ней, прикасаться к ней после всего этого? После тебя? — Он вскочил. — Я люблю тебя, Мевис.

У нее потекли слезы из глаз.

— Но сейчас мы не можем быть вместе, Леонардо. Я слишком тебя люблю, чтобы видеть, как она тебя топит. Я ухожу. Ради твоего спасения!

Прокричав это, Мевис выбежала вон. Леонардо проводил ее безнадежным взглядом.

— Я в западне. Вот мстительная стерва! Она может лишить меня всего: любимой женщины, работы… Да за одну слезинку Мевис я готов ее убить! — Он посмотрел на свои руки, тяжело дыша. — И почему мужчины так часто клюют на красоту внешней отделки, не видя подкладки?!

— Может быть, вы напрасно так беспокоитесь? Неужели ее слова так важны для этих людей? Очевидно, они не вложили бы в вас денег, если бы не верили в вашу работу.

— Пандора — одна из знаменитейших топ-моделей планеты! У нее власть, престиж, связи… Стоит ей шепнуть пару словечек в нужное ушко — и человеку в моем положении крышка. — Леонардо потрогал декоративную сеть с камнями, свисавшую со стены. — Если она заявит во всеуслышание, что мои модели никуда не годятся, сбыт немедленно упадет. Уж она-то сообразит, как этого добиться! А этот показ… Я на него всю жизнь положил! Пандора знает, как я старался, и сумеет оставить меня с пустыми руками. Но, боюсь, она и на этом не остановится…

Леонардо удрученно покачал головой.

— Мевис еще не поняла всего. Пандора способна всю жизнь держать на мушке и меня, и ее. Я никогда от нее не избавлюсь, лейтенант, пока она сама не решит, что со мной покончено.

Ева добралась до дома вконец измотанной. Мевис залила ее слезами и вычерпала до дна ее энергию. На успокоение несчастной ушла тонна мороженого и многочасовая видеопрограмма на старой Евиной квартире.

Мечтая забыть о всплесках чужих чувств и о высокой моде, Ева направилась прямиком в спальню и упала ничком на кровать. Кот Галахэд с громким урчанием пристроился рядом. Его попытки обратить на себя внимание ни к чему не привели, и он погрузился в сон. Вернувшийся Рорк нашел обоих лежащими неподвижно.

— Как прошел выходной?

— Терпеть не могу заниматься одеждой.

— Ты просто еще не вошла во вкус.

— Кому это надо? — Ева перевернулась на спину. — Разве что тебе. Это ты у нас любитель совершать покупки.

— Еще какой! — Рорк растянулся рядом с Евой и стал гладить кота, залезшего ему на грудь. — Покупать — почти так же приятно, как просто обладать. У бедности одни только недостатки, лейтенант.

Ева обдумала его слова. Раньше и она была бедна, но напрягла все свои силы для того, чтобы вырваться из трясины. Ей было нечего возразить Рорку.

— Ладно, сдаюсь. Тем более что худшее, кажется, уже позади.

— Как быстро! — В его голосе звучало не только удивление, но и тревога. — Надеюсь, ты не слишком поторопилась?

— Нет, я была очень осторожна. Оказывается, с Леонардо вполне можно договориться. — Глядя через окно в крыше на белесое небо, Ева нахмурилась. — А знаешь, Мевис в него влюблена…

— В самом деле?

Рорк лежал с полузакрытыми глазами, поглаживая кота, и слушал Еву рассеянно. Она тяжело вздохнула.

— Знал бы ты, какой у меня выдался денек! Голова Рорка была забита цифрами, относившимися к трем крупным сделкам, но он отвлекся от дел и придвинулся ближе.

— Расскажи.

— Леонардо — крупный мужчина и, должна признать, чертовски привлекательный, сама не знаю почему. Наверное, в нем много индейской крови. Об этом говорит телосложение, цвет кожи. Бицепсы у него как торпеды, а голос сладкий-сладкий… Я, конечно, не специалистка, но его наброски, по-моему, свидетельствуют об одаренности. В общем, стою я перед ним в чем мать родила…

— В чем, в чем? — Рорк сбросил кота и навалился на Еву.

— Он же должен был снять с меня мерку! — пояснила она со смехом.

— Дальше.

— Мевис вышла налить чай…

— Как удобно!

— И вдруг вбегает незнакомая баба — злющая, так и брызжет слюной. Собой хороша: около шести футов роста, изящная, как статуэтка, длинные рыжие волосы, в общем, картинка. Как заорала на этого детину! У него поджилки затряслись. А потом, представь, прыгнула на меня… Пришлось ей врезать.

— Ударить женщину?!

— А что, лучше было позволить ей разодрать мне ногтями лицо в клочья?

— Моя ненаглядная Ева! — Он поцеловал ее в щеку, потом в другую, потом в ямочку на подбородке. — Что-то в тебе все-таки есть: в твоем присутствии в любом просыпается зверь.

— Просто мне везет. В общем, эта Пандора…

— Пандора? — Рорк насторожился, прищурился. — Модель?

— Она самая. Говорят, от нее вся планета без ума. Рорк засмеялся — сначала тихонько, потом все громче и громче и наконец неудержимо захохотал. Он повалился на спину, ловя ртом воздух.

— Ты ударила бесценную Пандору по личику стоимостью в миллиард долларов?! А по попке ты ее, случайно, не нашлепала?

— Пришлось. — Ева сразу смекнула, что дело нечисто, и задохнулась от ревности. — Ты ее знаешь?

— Вроде того. — Он насмешливо приподнял одну бровь.

Ева села и устремила на него негодующий взгляд. Рорку еще не приходилось видеть ее такой. У глаз Евы появился какой-то зеленый отлив.