– И тогда я найду Сержа? – уточнил Беримор, которому таинственное исчезновение тезки казалось началом конца.

– Весьма вероятно. – Пиктусов задумчиво повертел в пальцах кредитки. – А чем пожертвуем?

Беримор непонятливо посмотрел на него, потом на свой бумажник.

– Речь не о деньгах, – улыбнулся доктор. – Позвольте, я попробую объяснить…

Он покосился на руку Беримора, пробормотал что-то нелестное про линию ума, вздохнул, помолчал и начал:

– Представьте себе, что жизнь – это торт: с кремом, с вареньем, с изюмом, марципанами и прочей петрушкой. Каждый получает свой кусок. Ваш, к примеру, с повышенным содержанием шоколада, но очень маленький, и вы хотите не его, а другой, побольше. Пожалуйста! Но там или шоколада нет, или тесто сырое, непропеченное. Не нравится? Вот еще кусок – побольше, с розочкой, только корочка пригорела. Вот и выбирайте. – Доктор склонил голову набок и с интересом воззрился на Беримора.

– Хорошо бы большой, шоколадный и с розочкой, – сказал тот, открывая бумажник. Подумал и веско добавил – И с орехами. И с вареньем.

– Увы, так не получится! – Пиктусов развел руками. – Баланс! Кто хочет длинную линию жизни, должен расплачиваться удачей, везеньем в любви – и наоборот. Есть, конечно, другие варианты: к примеру, можно линию ума урезать. – Доктор снова покосился на ладонь пациента и оскорбительно осекся. – Что бы еще? Жаль, у вас чувство юмора выражено неярко – мизинец, я вижу, не заострен, это явный признак… М-да, выбирать-то не из чего, трудный случай! – Он досадливо почесал лысину.

– Сделайте, что сможете, – попросил Беримор.

– Ну, это ваше решение.

Доктор поднялся из-за стола, прошел к раковине, вымыл и высушил руки, надел перчатки.

Просунув онемевшую от наркоза кисть за белую ширмочку, Беримор прислушивался к звяканью инструментов.

– Готово! – глухо возвестил наконец Пиктусов из-за ширмы.

Беримор посмотрел на свою перевязанную ладонь.

– Я сделал то, что вы просили, – предупредил вопрос доктор. – Вам начнет везти – может быть, не сразу, не все пациенты одинаково восприимчивы, но очень скоро.

– Спасибо. – Беримор пошел к двери.

– Да, еще кое-что: я попросил бы вас не распространяться о случившемся.

Беримор кивнул и вышел в приемную.

– Следующий, прошу вас, – пригласила Снегурочка.

Рослый парень в желтой кожаной куртке, скользнув по вышедшему внимательным взглядом, решительно вошел в кабинет доктора и плотно прикрыл за собой дверь. Беримор неловко полез в плащ, путаясь в рукаве прооперированной рукой.

– Дора, приготовьте нашему гостю выпить! – прозвучало из динамика.

Беримор отметил, что ему-то выпить никто не предложил, но не обиделся. Какие мелочи! С некоторым опозданием он подумал, что надо было все-таки узнать у Пиктусова, чем именно он пожертвовал ради обещанного везения. У Беримора возникло нехорошее предчувствие – впрочем, он просто проходил мимо бюро ритуальных услуг. Таблички «Похоронные принадлежности оптом и в розницу» и «Постоянным клиентам скидка» его позабавили, он слабо улыбнулся. Пусть подавленное, чувство юмора все же осталось при нем.

Спускаясь по ступенькам крыльца, Беримор озабоченно посмотрел на небо: собирался дождь, а машина с шофером ждала его на стоянке за два квартала. Позвонить водителю на сотовый или самому пройтись пешком? Пока он думал, разглядывая тучи, мимо промчалась девчонка на роликах, обронив на тротуар банановую кожуру.

Пожалуй, можно пройтись. Беримор качнулся вперед. Ангел-хранитель в ужасе взвизгнул и малодушно закрылся крылом. Линия жизни на ладони Беримора задергалась, сокращаясь. Он вытянул ногу, почти коснулся опасной кожуры и… отлетел в сторону, отброшенный сильным толчком в плечо.

Мужчина в желтой кожаной куртке наступил на банановую шкурку, поскользнулся и с размаху грохнулся на тротуар. Беримор удивленно посмотрел на забинтованную руку несчастного, слегка пожал плечами и зашагал к машине. Не повезло парню!

Ближе к обеду мы с Иркой мирно пили кофе у меня на веранде, поглядывая в окно на лужайку и обсуждая, не использовать ли как травокосилку козу, проживающую на недалекой ферме. Все прочие инструменты, от маникюрных ножниц до электрической газонокосилки, я уже испытала, но нашла, что процесс в любом случае остается угнетающе трудоемким.

– Ну, нет! – воскликнула вдруг Ирка с удивившей меня горячностью.

– Почему – нет?

– Нет, нет и нет! – снова закричала Ирка.

– Итого, четыре, – машинально подсчитала я.

– Чего – четыре? – хлопнула она ресницами.

– Четыре раза «нет». Но почему? Тебе не нравятся козы? Ты о чем думаешь, а? – Я наконец поняла, что она меня просто не слушала.

– Не могу, – сокрушенно вздохнула Ирка. – Понимаешь, не могу так! – Она шумно отодвинула деревянный табурет, встала и повернулась ко мне, уперев кулаки в бока. – Уж если мы не дали человеку помереть, надо хотя бы поинтересоваться, как он после этого живет!

– Ах, вот оно что. – Я пожала плечами. – Ира, мы поступили гуманно и благородно, но теперь ты собираешься сделать глупость: по-моему, не следует нам впутываться в сию подозрительную и опасную историю еще глубже. Разве не ясно, что мы предотвратили попытку убийства? Право, я удивляюсь, почему нас не беспокоит милиция… Погоди-ка… Ведь это ты объяснялась с бригадой «Скорой помощи»! Точно, я как раз вышла во двор – согнать с носилок Томку! Признавайся, что ты им наплела?

– Ничего особенного. – Ирка независимо шмыгнула носом. – Я же не полная идиотка! Думаешь, не сообразила что к чему? Сообразила, да только поняла еще кое-что: те, кто пытался парня убить, узнав, что дело сорвалось, захотят довести его до конца! Вот я и наврала, что муж у меня лунатик…

– Какой муж? У тебя же нет мужа!

– Ну и что? По-твоему, у меня не может быть мужа в принципе? – Ирка надулась.

– В принципе – сколько угодно, но ведь на самом-то деле…

– Доктор этого не знал, – перебила меня Ирка. – Он очень милый человек, тощенький такой, в очках, усталый до одури… Он мне поверил, что муж мой – лунатик, ночью – как был, голый – встал с постели, пошел бродить по дому, упал с балкона в клумбу и сильно ударился головой!

– Бред какой-то, – поморщившись, заметила я.

– Вовсе не бред! Сама подумай: мужик-то наш был землей перепачкан, в волосах – трава и репьи, не могла же я сказать, что он к дверному косяку приложился!

– Ну, положим, – согласилась я. – Так или иначе твоя версия прошла. Чего тебе теперь? Пострадалец наверняка уже пришел в себя, рядом с ним любящая жена и семеро детишек…

– На нем не было обручального кольца, – неуверенно заметила Ирка.

– На нем, если ты помнишь, вообще ничего не было, – отрезала я.