— Совершенно никаких, — многозначительно заявила она. — Ни на вечер, ни на эту ночь.

Глупо, как же глупо… А может, он слишком много думает об этом? Кто сказал, что ей нужно что-то серьезное? Что она будет разочарована, когда они расстанутся? Она и сама должна понимать правила игры!

Ярослав решил, что сегодня все-таки не лучшее время для серьезных разговоров и мыслей о вечной любви. Пусть этой ночью будет она — неплохо, если она еще раз упомянет свое имя, а то как-то неловко… Но и так сойдет.

Он больше ни в чем не сомневался, когда уводил ее из ресторана. Да и она, обхватившая обеими руками его руку, казалась вполне счастливой. Ярослав думал о том, что этой ночью кошмаров точно не будет, и его все устраивало.

А потом они добрались до машины и оба застыли в немом удивлении.

Дорогой черный внедорожник был разгромлен. Все четыре колеса проколоты и спущены, окна разбиты, идеальная полировка покрыта глубокими царапинами. Причем сделали это быстро, иначе кто-то заметил бы! Но не было ни скандала, ни предупреждения. Кто-то пришел, испоганил машину Ярослава и скрылся незамеченным.

Слишком хорошо устроено для обыкновенных вандалов. В этом читалось мастерство, а в мастерстве — предупреждение, которое Ярославу, с учетом недавних событий, совсем не понравилось.

— По-моему, кофе не будет, — тихо сказала блондинка. — Сочувствую.

— Кофе точно не будет, извини. Я вызову тебе такси. А мне, боюсь, придется задержаться.

* * *

Антон Павлович Чеховский не возражал бы, если бы ему дали прозвище «Чехов». Он даже надеялся на это, потому что не видел в таком прозвище ничего плохого, зато находил повод для гордости. Но, увы, при всех благоприятных обстоятельствах, не сложилось. Еще в школьные годы к нему приклеилось прозвище «Чихуша», которое, как репейник, умудрилось прокатиться на нем и в студенческую юность, и в годы службы в полиции.

Конечно, в лицо его так никто не называл. Но за спиной то и дело шептались, а он делал вид, что не слышит. Не потому, что был слабохарактерным и не умел постоять за себя. Напротив, если Антон Чеховский чего-то хотел, он находил способ этого добиться. И все же ключевое слово тут «хотел», а к Чихуьие он почти привык.

Все дело в том, что он давно уже научился здраво оценивать и себя, и окружающих. Антон понял: пусть лучше его недооценивают. Тогда при нем будут терять бдительность. Люди часто не соображают, как много лишнего они говорят перед теми, кого не считают достойными уважения.

А Антон Павлович был существом неприметным — типичный Чихуша, что уж там. Он вырос невысоким, метр шестьдесят восемь, и любил вкусно поесть, что обеспечило его предсказуемо пухлой фигурой — среди известных персонажей он был скорее Колобком, чем Аполлоном. В свои неполные сорок лет он уже начал лысеть, отличался мягкими чертами лица, круглыми хомячьими щеками и водянистыми глазами. Он говорил тихо и почти никогда не повышал голос. Многие считали, что он так долго служит в полиции и даже получает повышение за повышением лишь потому, что он — чей-то родственник, которого пристроили на сытое место и забыли.

Но те, кто с ним работал, быстро избавлялись от заблуждений. Они-то знали, что за свою долгую карьеру Чихуша раскрыл столько дел, сколько им и не снилось. Он, мягкий, рыхлый, вроде как нерешительный, не боялся ни убийц, ни маньяков, ни откровенных психов. Да, он обладал физической подготовкой плюшевого мишки. Зато стрелял лучше иного снайпера и никогда не лез на рожон. Поэтому он не стремился никому ничего доказать, он был лишен комплексов и вполне доволен своим местом в мире.

Он прекрасно знал, что умен, и это не было попыткой польстить самому себе или компенсировать некоторые свои недостатки. Поэтому со многими делами Антон справлялся сам, однако и не стеснялся попросить о помощи, если было нужно.

Другое дело, что помощь он принимал только от тех, кого считал умнее себя, а таких было немного. Но Анна Со лари стала приятным исключением.

Он познакомился с ней лет пять назад. Тогда шла охота на настоящего психопата, и Антон входил в группу следователей, которым поручили это дело. Он до сих пор помнил, как она протянула ему руку, посмотрела ему в глаза — и мгновенно раскусила. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, кто он такой, что собой представляет, на что способен. В том деле он считался всего лишь младшим следователем. Она добилась того, чтобы именно он назвал имя маньяка и получил крупное повышение.

Сделано это было не просто так — но и не из чистой корысти. С одной стороны, они с Анной симпатизировали друг другу, и Антон не сомневался, что она и правда желает ему добра. С другой, она быстро сообразила, что он далеко пойдет и ей не повредит такой человек в полиции. Сама же она ничего не теряла: ей не нужна была профессиональная слава, следующая за разоблачением маньяка, Анна предпочитала оставаться в тени.

С тех пор они продолжали общаться, хотя виделись не слишком часто… Да что там говорить, редко! Горе от ума. Анна всегда была при деле. Антон сам разбирался с порученными ему расследованиями, не было смысла привлекать консультанта. Если они и пересекались, то чаще — случайно, сидели за чашечкой кофе и расходились по своим делам.

Он знал, что недавно у Анны были проблемы. Именно он помог ей инсценировать смерть собственного мужа и наладить контакт с полицией. Это было сложное дело, и Антону потребовалось немало усилий, чтобы все организовать. Но он не считал это одолжением Анне: он видел, что она права и это — единственный способ восстановить справедливость. Так что разошлись они без каких-либо долгов.

А вот потом Анна попросила его об одолжении, и у этой просьбы не было никаких иных толкований.

О том, что она связана с бывшим следователем Леонидом Аграновским, он знал. Анна не отчитывалась ему, но Антон не был бы таким хорошим сыщиком, если бы не сумел это заметить. С самим Леонидом он знаком не был, не доводилось пересекаться. Зато поверхностно знал его старшего брата Дмитрия — отличный профи и редкий зануда по жизни.

Леонид ему нравился куда меньше. Дело было не в ревности — Антон как раз не ревновал. Он, так уж вышло, был существом разума, а не чувств. Встретив Анну, он здраво оценил свои шансы на отношения с ней, пришел к выводу, что это не нужно ни одному из них, и больше к этой теме не возвращался.

Анна была его приятельницей, и то, что у нее должны быть романтические отношения с кем-то, он воспринимал как данность. Он ни на секунду не поверил, что она влюблена в своего фиктивного мужа, в того музыканта, Яна. Так же быстро он распознал, что Аграновский как раз важен для нее именно в этой роли. Возможно, Антон понял это раньше, чем сама Анна.

Он был разочарован ее выбором. Леонид Аграновский показался ему типичным тупым качком. Понятно, что на таких красавчиков с голубыми глазами да с черными волосами обычно засматриваются, именно эту породу помещают на обложки журналов, с их смазливыми мордашками снимают рекламу. Но разве Анне должно нравиться такое? Разве она может быть так предсказуема? Если ей нужна груда мышц в постели, она могла выбрать кого-то менее проблемного, чем Аграновский.