Верена. – И дни будут становиться всё короче, и останется только терпеливо ждать открытия первых рождественских ярмарок, которые хоть как-то разгонят зимнюю тоску. А вот у них там, в южном полушарии, сейчас вроде бы должен быть почти апрель…»

Из-за мятой исцарапанной железной двери клуба, сверху донизу изрисованной цветными маркерами и исклеенной многочисленными агитационными наклейками (кажется, здесь отметились все – от защитников животных до борцов с мировой закулисой), доносились монотонные гудящие басы. На ровным слоем покрывающих асфальт лужах подрагивали в такт с этими басами цветные блики от развешанных над головой мигающих гирлянд. В ушах всё ещё немного звенело от музыки.

Грета убрала в карман куртки тонкую золотистую зажигалку и глянула на часы:

– Ну что же, если тебе повезёт быстро добраться, пару-тройку часов сможешь, может быть, даже поспать до самолёта, – она ехидно улыбнулась Верене ярко накрашенными губами.

– Ай, да брось ты, – поморщилась та. – По дороге высплюсь. Сутки лёту, мама моя. Что там ещё делать-то? И добираться мне отсюда ровно десять минут по прямой ветке, так что через полчаса буду уже спать как младенчик, даже не сомневайся…

Девушки обнялись, похлопав друг друга по спине.

В голове у Верены чуть гудело после нескольких бокалов вина с минералкой, но в целом она чувствовала себя прекрасно. Улица в этот час уже затихала, но из кальянной напротив всё ещё доносилась негромкая музыка. Около турецкой закусочной – видимо, из тех, что работают до последнего гостя, – дразняще пахло кебабами и пиццей. Круглосуточные магазинчики призывно мерцали пёстрыми витринными табличками. Мимо Верены прокатил сосредоточенно-насупленный велосипедист в шлеме, раскрашенном под скорлупу кокосового ореха, и с пластиковой красной корзинкой из какого-то супермаркета, прикрученной скотчем к багажнику. В чернильно-синем небе над головой, словно наклеенная светодиодная аппликация, светила луна.

«Надо будет засунуть в чемодан бутылку шнапса для папы с Алексом, – напомнила себе Верена, сворачивая на широкую, утопающую в тени аллею. – Чтобы им там, хи-хи, не так скучно было корпеть над своими мозгодробительными биологическими проектами. Как всё-таки удобно, что подземка работает по ночам», – подумала она, рассеянно разглядывая слабо подсвеченную лепку на стенах домов. Ждать ночного автобуса и ехать криулями через полгорода было бы однозначно намного менее увлекательно. Вот если бы ещё везде светили нормальные фонари, как в Париже, а не эти энергосберегающие недоразумения… Верена внимательно посмотрела себе под ноги. В этой части Кройцберга жители, судя по всему, исторически считали себя выше того, чтобы убирать за братьями своими меньшими…

Внезапно слева от неё раздался протяжный трудноопределимый звук, напоминающий то ли скрип, то ли всхрап. В воздухе как будто бы что-то изменилось, и Верене почудилась смутная, гудящая вибрация вокруг себя – так бывает, если вывернуть на полную громкость работающие колонки аудиосистемы, отключенные от компьютера. Верена вздрогнула: ей померещилось, что между стволами разлапистых платанов стремительно проскользнула большая серая тень, а потом серо-синие сумерки совсем рядом на мгновение обрели… отчётливую форму какого-то существа.

Оно походило на гигантскую ростовую куклу, только вот там, где у таких кукол обычно бывают пришиты глаза, виднелись две широкие круглые дыры, сияющие ярким лимонно-жёлтым светом, как фонарики. Существо с хрипом вздёрнуло вверх длинные когтистые лапы, и Верене показалось, что окружившая её вибрация складывается в какие-то едва различимые, растянутые слова – нечто вроде «смотри-и-и» или «бери-и-и»… И в следующий же момент странная фигура исчезла, а прямо перед лицом Верены, окатив её волной вонючего спёртого воздуха, снова мелькнула огромная тёмная тень. В лунном свете Верена успела различить широкие перепончатые крылья, покрытую чёрными наростами страшную морду, как у бультерьера, и жёлтые, влажно поблёскивающие вытянутые клыки. Верена судорожно отмахнулась от твари руками, хватая ртом воздух, и чуть было не упала на траву.

…вокруг было темно и тихо. Едва слышно шуршали перебираемые ветром листья под ногами, на виднеющейся впереди за деревьями улице сердито просигналило проехавшее мимо жёлтое такси.

Верена потёрла руками лицо и нерешительно огляделась. «Мама моя, я что, травки в клубе надышалась, – мелькнуло в голове. – Говорят, что пассивных курильщиков тоже с неё иногда ведёт… Ладно, сейчас мимо автобусной остановки, налево – и под голубенькую арку подземки. Надо всё-таки постараться поспать сегодня», – подумала Верена, отчаянно пытаясь не обращать внимания на неясную, давящую тревогу, отчего-то занозой засевшую в груди.

– Э-эй… А куда это мы торопимся, такие кра… красивые? – неожиданно раздался прямо у неё за спиной нетвёрдый мужской голос с абсолютно неопределимым акцентом. Пахнуло сладковатым марихуанным дымком. – Может быть, тебя, это… проводить куда? Хочешь, провожу?

– Слушай, отвали, а? – Верена выругалась про себя и, не оборачиваясь, ускорила шаг, пытаясь быстрее дойти до светящейся в темноте остановки.

– Вот вообще не пытаешься быть вежливой, да? Что ж вы, бабы, сучки-то такие все? – Верена почувствовала, как чужая рука схватила её за локоть и резко дёрнула назад.

Вот чёрт.

– Эй, руки убрал! Пусти, я сказала! – Верена попыталась вырваться, но хватка на её руке неожиданно окрепла.

– Нет, ты мне скажи… Почему. Нахрен. Вы. Все. Такие сучки? – невидимый в темноте парень притянул её к себе за локти, дыша в затылок перегаром, и Верена почувствовала мерзкий холодок нахлынувшего испуга. У неё почему-то резко свело запястья.

– Отпусти!! – девушка с силой треснула каблуком ботинка по невидимой в темноте ступне, одновременно пытаясь свести руки на груди и двинуть парня локтем под дых.

И вдруг она почувствовала, как её тело волной окатывает обжигающим жаром – словно поток горячей воды заструился сверху вниз по коже, и почти сразу же Верена услышала оглушительный болезненный вопль за своей спиной. Сжимающие её локти пальцы исчезли. Вокруг почему-то сделалось очень светло; Верена бегом бросилась вперёд, но услышала за спиной отчаянно подвывающий, почти скулящий голос и всё-таки замерла, оборачиваясь.

Здоровенный плечистый чернобородый парень отчаянно тряс руками в воздухе, глядя на неё с выражением какого-то потустороннего ужаса на лице. Потом он попятился, запинаясь, и вдруг резко развернулся на пятках и кинулся прочь. Почему-то Верена очень хорошо видела всё это, как будто пространство вокруг неё осветили прожектором. В лучах непонятно откуда взявшегося света она могла отчётливо разглядеть деревянную лавочку под кустом сирени, огромные липы по сторонам аллеи, покрытую лужами и усыпанную окурками песчаную дорожку под своими ногами…

Руки жгло, словно Верена только что по локоть засовывала их в кипящую воду.

И вдруг она увидела свои ладони.

Постепенно затухая, от них распространялся ровный, огненнолучистый, очень, очень яркий золотистый свет.

* * *

Тимка проснулся от холода. Отсыревшая постель совершенно не грела, наоборот – сухая одежда,