До сегодняшнего дня мое мнение о студенческих вечеринках так и не изменилось. Но иногда в желании почудить, виноваты звезды или ретроградный меркурий, или, скорее, мой вспыльчивый характер и настроение, меняющееся в такт переменчивым ветрам с Гудзона.

Новость о том, что в Анмаре приняли очередной ряд законов, ограничивающие некоторые права женщин, всколыхнула мою душу, и все это вылилось в такой глупый и неосознанный акт протеста. Уверена, папа и пальцем не пошевелил для того, чтобы хоть как-то повлиять на кабинет министров и короля…или за кем там остается последнее слово? Меня просто раздражает, что Анмар, при всем своем современном внешнем великолепии, начинает постепенно уходить глубже в древние традиции.

Все тело резко передергивает, когда очередной порыв ветра приподнимает волоски на коже. Странно, что на этот раз «доставщики пиццы» не поймали меня с поличным. Впервые я увидела их в форме курьеров, ну а потом…это были садовники, подстригающие кусты в саду Колумбийского; уборщики, вытирающие пыль на подоконниках университета, и даже повара в общей столовой. Я всегда узнавала их по характерным чертам лица и кобуре, которую они иногда забывали хорошенько замаскировать. Пришлось дважды тайком делать им замечание.

Вот и отлично. Моя маленькая шалость останется незамеченной для отца, если наблюдающие агенты безопасности будут добры ко мне и не донесут родителям. А учитывая тот факт, что они с мамой сейчас в Нью-Йорке, моему счастью нет предела. Они приехали сюда на важную конференцию и пафосное мероприятие, где будут присутствовать все сливки общества, влиятельные фигуры и любители поиграть в гольф.

Малолюдная улица объята мраком, но мне совершенно не страшно. Я специально не наступаю на линии между плитами на асфальте, изредка освещаемые проезжающими мимо машинами. Еще пару минут по прямой, потом направо и я у ворот студенческого городка.

Меньше всего на свете, я хотела, чтобы каждый в стенах Колумбийского знал, что я наследница одной из провинций целой страны. Да, маленькой, но очень богатой страны.

Никогда не горела желанием стать объектом повышенного внимания, предвзятого отношения, и разбирающих меня на молекулы, разговоров за спиной.

Скрыть правду мне не удалось, несмотря на то что я максимально просто одевалась, отдавая предпочтение универсальным джинсам или длинным платьям. Никаких кричащих брендов и украшений, как у моей мамы и большинства женщин, проживающих в Анмаре. Такой способ конспирации мне не помог, и уже к концу первого курса, когда я закончила семестр с отличием, по университету пошел шепоток о том, что мои оценки — заслуга моего влиятельного отца и его денег.

Это жутко раздражало. Ведь временами, я зубрила некоторые предметы, как проклятая, лелея мечту найти престижную работу, после окончания Колумбийского. Это мой единственный шанс, получить возможность остаться в США после выпуска, поэтому мотивации на учебу мне не занимать.

Несмотря на сплетни, слухи и такие вот хамские инциденты, как с Райаном Скоттом, я была благодарна за каждый день, проведенный на этой свободной земле.

У меня есть Мэрайя — мы учились в одной школе до двенадцати лет, сохранили дружбу по видео связи и договорились поступить в один университет.

Есть относительная свобода передвижений и выбора. Господи, о чем я? Я избавлена от ношения чертового платка, который в Анмаре вечно электролизовал мне волосы.

Ну и вишенка на торте студенческой жизни — любимая работа и хобби: я веду блог на одном известном портале и пишу статьи для одноименного журнала.

Надеюсь, я делаю все это не зря. Ведь, если мне придется вернуться в Анмар после учебы, то основным моим развлечением станет поход в развлекательный центр, а работой — сохранение домашнего очага, рождение и воспитание детей.

Последняя мысль особенно пугает. Я имею право сама выбрать своего будущего мужа из предложенных или одобренных отцом вариантов. По крайней мере, такие выводы я сделала из разговора, который однажды состоялся у нас.

Сердце отбивает экспрессивный канкан, царапая ребра.

До определенного момента в жизни, я видела свое будущее только с Нейтом. Пока прочная нить, что связывала нас всю жизнь, резко не оборвалась. 

Вкус первого поцелуя невозможно забыть, стереть из памяти.

Он пахнет кожаным салоном украденного Нейтом у отца хаммера, его парфюмом с нотами амбры и сандала, соленым озером посреди пустыни…и порохом, который оставался на одежде Нейтана после военных учений.

Каждое наше соприкосновение ощущалось как большой взрыв, из которого рождалась целая вселенная эмоций, закручивающаяся в миллиарды скоплений звезд.

Я не чувствовала кончиков пальцев рук и ног…, мы парили над землей. На ковре-самолете, без страховки и ограждений, как в одной популярной восточной сказке.

Воспоминания накрывают меня с такой силой, что я невольно замираю у зеркальной витрины, запнувшись о жестяную банку. Поворачиваюсь к отражению, вглядываясь в него и замечая, как краснеют щеки.

Прошло уже целых четыре года, а я до мельчайших подробностей помню каждое тайное свидание, словно оно было вчера.

Уголки губ непроизвольно приподнимаются, когда я припоминаю, сколько раз сбегала из отцовского дома, ощущая мощный выброс адреналина в кровь. Вибрации приятного волнения молниями простреливали каждую клеточку. Согревали вены, ускоряли ритм танцующего сердца. Я помню каждое секретное место, стены или воздух которого, хранят наши обещания, клятвы, долгие разговоры и стоны…

«Так целуй, чего ждешь?...» — произнесла в ту ночь, еще не зная, чем обернется мое позволение.

Я впервые увидела его обнаженным, точнее почувствовала каждой клеточкой. И просто голову потеряла от молодого мужчины, которого я годами называла «мелким».

Его тело было далеко от стандартов семнадцатилетнего подростка — убийственно сильное, крепкое, твердое. Мышцы будущего бойца, способного броситься на защищаемый объект и заслонить от пули. На ощупь они были не менее восхитительны, чем на вид. И на вкус…черт… Боже.

В дрожь бросает даже сейчас.

Хамдан Каттан был классным парнем. Нежным, но напористым. Заботливым и обжигающе-страстным. Самым понимающим меня, знающим меня, тонко чувствующим и читающим меня...

В ночь перед моим отъездом, Нейт умудрился проникнуть ко мне в дом. Прямо в мою комнату. Под носом у ничего не подозревавших отца и матери, и «лучшей» охраны. Он так и не раскрыл мне секрет того, как ему удалось провернуть такую аферу.

 «— Пообещай мне, что будешь хорошей девочкой, Ли, — поддевает меня за подбородок, когда я вырисовываю несуществующие иероглифы на его рельефном прессе. — Если кто-нибудь прикоснётся к тебе, — заглядывает мне в глаза. — Я убью его. Или как минимум, лишу способности размножаться.  

— И поступишь глупо. Если тебя посадят в тюрьму, на военной карьере можно поставить жирный крест.