В конце концов Данила обратился к мечу.

– И что мне теперь с тобой делать?

У меча не было своего мнения на этот счет. Он был создан для пения во время схватки, чтобы вдохновлять своего хозяина на новые подвиги. Кроме того, он нейтрализовал волшебство существ, прибегавших к пению в качестве оружия, таких как сирены или гарпии. Разговоры не входили в число его достоинств.

Данила прошел в другой конец комнаты к заваленному книгами столу. Он выбрал небольшую книжицу, переплетенную в красную кожу, и перелистал ее.

– А вот это стоит попробовать, – пробормотал он, обнаружив заклинание, предназначенное для пополнения репертуара волшебных музыкальных шкатулок.

Коротко кивнув самому себе, Данила отложил книгу и выполнил необходимые пассы руками. Затем он снял со стены лютню и уселся на ковер рядом с мечом. В качестве испытания зазвучала довольно легкомысленная песенка. Через несколько минут меч начал подпевать. На этот раз его голос не только повторял слова и музыку, но и подстраивался под хорошо поставленный тенор Данилы.

– Значит, у тебя баритон, но мне кажется, с этим можно смириться, – прокомментировал молодой маг, но остался доволен результатом своего труда.

Уже с двенадцатилетнего возраста Данила изучал магию под строгим руководством своего дяди Хелбена Арунсуна. Вначале его занятия держались в секрете – во избежание общественного протеста, и первые опыты закончились довольно болезненными неудачами. Однако мальчик проявил яркий талант, и вскоре Хелбен решил официально признать его своим учеником. Но Данила не согласился. Он был уверен, что сможет достичь больших успехов, только если его способности будут держаться в секрете. Богатство и положение в обществе обеспечивали ему доступ в круги, недосягаемые для большинства Арфистов. Кое-кто подозревал, что юноша не так прост, как кажется на первый взгляд, но большинство считали Данилу дилетантом и щеголем, преуспевающим любителем музыки и магии, недалеким поклонником моды.

Вот и сейчас, сидя на богатом ковре среди вышитых подушек, Данила Танн выглядел таким, каким представлялся в обществе, и чувствовал себя совершенно непринужденно в окружении предметов роскоши. Даже его костюм был подобран в тон общей цветовой гамме комнаты. Свободные брюки, шелковая рубашка и бархатный камзол были выдержаны в темно-фиолетовых тонах, под стать им были и высокие, до колен, замшевые сапоги. По словам его компаньона Арфиста, в таком костюме он похож на ходячую виноградную гроздь, но Данила был доволен своей одеждой. По случаю вступления в гильдию виноторговцев он заказал себе полный гардероб в фиолетовых тонах, поскольку этот цвет был самым популярным в здешних краях. К слову сказать, новый гардероб и небольшой запас аметистовых украшений были довольно скромной платой за благосклонность местных жителей.

Данила продолжал пение, пока серебряный серп молодого месяца не поднялся в небо. К тому времени меч выучил балладу, и удовлетворенный юноша убрал оружие в ножны, а ножны пристегнул к поясу. Покончив с делами, он поднял лютню и снова стал играть и петь. Среди жителей Глубоководья он приобрел известность как автор занятных песенок, но теперь, когда его никто не слышал, Данила наслаждался своей любимой музыкой – балладами величайших бардов прошлых веков.

Сигнал тревоги магического ограждения прозвучал в комнате настойчивой трелью и оборвал песнь на середине куплета. Посторонний звук казался совершенно неуместным, однако молодой человек мгновенно отложил лютню и вскочил на ноги. Один из магических барьеров, поставленных им вокруг гостиницы, был нарушен незнакомцем. Данила подскочил к столу, стоящему у открытого окна, и взял в руки небольшой шар. При этом сигнал тревоги затих, а в центре сферы проявилось изображение. Возникшая в глубине сцена вызвала невольную улыбку на губах юноши.

Двумя этажами выше, на крыше гостиницы показалась стройная женщина с длинной веревкой в руке. Она двигалась совершенно бесшумно и почти не выделялась на фоне темного небосклона; только волшебная сила кристалла давала возможность рассмотреть непрошеного гостя. Свободной рукой Данила потянулся к графину с эльфийским эликсиром, припасенным для подобных случаев.

Не отводя взгляда от магического шара, молодой человек наполнил благородным напитком два хрустальных бокала. На его глазах женщина, отражавшаяся в шаре, перегнулась через ограждение крыши и через мгновение ступила на край подоконника. Данила восстановил защиту и приподнял полные бокалы.

Гостья, рожденная от союза человека и эльфа, по-кошачьи грациозно спрыгнула на ковер. Ее настороженный взгляд окинул комнату, а в тонкой руке блеснул обоюдоострый кинжал. Убедившись, что опасности нет, она убрала оружие в сапог и выпрямилась. Пулуэльфийка оказалась на три дюйма ниже Даниловых шести футов.

Эрилин Лунный Клинок уже три года была его другом и партнером, но до сих пор Данила не уставал восхищаться ее талантами и естественной красотой. Сейчас черные кудри девушки были растрепаны ветром, бледное продолговатое лицо измазано черной краской, и одета она была соответственно случаю – в свободные брюки и блузу неопределенного темного цвета, совершенно поглощавшего свет. Но в глазах Данилы Эрилин затмевала всех знакомых ему аристократок Глубоководья. Не в первый раз ему приходилось напоминать себе об их сугубо рабочем союзе.

– Хорошая выдалась ночка для домушников, – легкомысленно заметил он и протянул девушке бокал. – Этот прыжок произвел на меня впечатление. Но скажи, ты никогда не ошибалась в длине веревки?

Эрилин покачала головой и совершенно спокойно проглотила содержимое бокала. Данила удивленно вскинул брови. Эликсир эльфов ударял в голову крепче, чем копыто лошади, но его партнерша с таким же успехом могла выпить стакан воды.

– Мы покидаем Тезир, – заявила она, со стуком ставя бокал на стол.

Маг и Арфист тоже поставил свой кубок.

– Вот как? – осторожно спросил он.

– Кто-то назначил награду за твою голову, – мрачно пояснила Эрилин, протягивая тяжелую золотую монету. – Это было выдано убийце, взявшемуся за работу. Еще сотня таких монет обещана ему в случае удачи,

Данила опытной рукой взвесил монету и протяжно свистнул. Монета была примерно втрое тяжелее обычной; сумма, названная Эрилин, сулила целое состояние. Он посмотрел на знаки на лицевой стороне монеты – искусно отчеканенные символы сплетались в незнакомые руны.

– Похоже, на сегодняшний день я представляю угрозу для очень могущественных врагов, – недовольно заметил молодой человек.

– Выслушай меня! – Эрилин обхватила его запястья и легонько встряхнула. Яркий блеск ее глаз согнал последние следы легкомыслия с лица юноши. – Я слышала, как какой-то бард исполнял твою балладу об Арфисте и его убийце.

– Милосердная Милил! – негромко воскликнул Данила, наконец-то осознав опасность своего положения.

Он действительно написал балладу – не совсем удачное произведение – о первом приключении, пережитом совместно с Эрилин. Все факты были старательно замаскированы в стихах, но хотя ни его имя, ни имя Эрилин не идентифицировалось с Арфистами, уже одно упоминание о «северных варварах» могло вызвать сильнейшее негодование среди встревоженных жителей Тезира. Несколько месяцев они вдвоем пытались разрушить заговор, целью которого было смещение правящего паши и замена его комитетом цеховых мастеров. Данила внедрился в гильдию виноторговцев, а Эрилин собирала сведения в скрытых от посторонних глаз лабиринтах гильдии наемных убийц. И все их усилия могли пойти прахом из-за посредственной баллады. Данила молча проклял собственную глупость, но по привычке скрыл свои чувства под маской легкомыслия.