— Мирон. Держись от него подальше! — рыкнул я, вспомнив его похотливый взгляд на нее.

— Десяти тысяч километров хватит? — рассмеялась Ленка, выруливая на Садовое на скорости взлетающего самолета.

Видел бы отец, как она гоняет, понял бы, что не мужики главное зло в ее жизни. Но этим она в него, скорость у Ленки в крови и навыки экстремального вождения она получила не на курсах, как многие, а участвуя в уличных гонках.

— В Штаты улетаешь? Ты же до конца каникул собиралась дома побыть!

— Я со Стефи еду в Вегас, потом вернусь. Мы на пару дней всего, — подмигнула мне Ленка.

Но не упоминание Вегаса, ни ее мигание не напомнило мне угрозу Стефи. Я к этому моменту совершенно про нее забыл. Да и не вспоминал ни разу об этой глупости. Мы же вроде договорились обо всем. Да, я, безусловно, понимал, что пользуюсь тем, что Стефи в меня влюблена и будет ждать, сколько мне нужно, но ведь и я ей не лгал. И никто меня не убедит, что так было неправильно! Я ведь хотел, чтобы с ней было все честно, без грязи измен в отношениях.

И я совершенно спокойно проводил их в аэропорт, радуясь, что их поездка выпала на мои выходные. Оторвусь по полной!

Я помню, что вчера, едва я завалился к ней на кровать, меня накрыло так, что пропустил все слюнявые прелюдии, набросился, как одичавший на нее… кто же она? Сука, камеры же собственными руками вчера вырубил! Как теперь узнать? Никак. Я и пацанов всех не помню, а уж девушки вечно с разными подругами приезжают. И ведь не скажут с кем! Все же такие ревнивые, жуть!

Посмотрев из окна, как Стефи садится в машину Ленки, моей младшей сестры, я вернулся к притихшим куколкам.

— На чем мы остановились? — подарив им улыбку, от которой все поголовно тают, включил обратно музыку.

Хрен с ней, с этой незнакомкой. Сто процентов сама проявится скоро. Они все чего-то хотят после траха, будто товарно-рыночные отношения какие-то для мужика, и похер, что удовольствие получают все. Девушки уверены, что мы должны за это платить. Подарками, вниманием или вон как Стефи, вообще на мою свободу замахнулась. А зная ее, уверен что рано или поздно она меня дожмет.

Надо оторваться, пока она меня в ЗАГС не затащила!

Больше недели я пряталась от всех, обманывала родителей, что занимаюсь монтажом роликов, просила меня не отвлекать. Уверена, я единственная в мире девушка, потерявшая невинность так позорно. Мало того, что пьяная, так еще и с чужим парнем. С парнем подруги. Я ненавидела себя за то, что выпила тогда лишнего и натворила такой ужас. Боялась смотреть в глаза всем и родным и друзьям. И тайком подала документы на перевод в универ Одессы.

— Ни за что! — был ответ папы на мое решение уехать. — Ты же так хотела быть как мама, делать эти ролики? Ты год в этом своем ВГИКе проучилась! Мало мне, что Милена замуж выскочила, как только с горшка слезла!

— Она что, до двадцати двух на горшке сидела? И я замуж не собираюсь! Я учиться еду! — спорила я, сидя на диване, пока мама спокойно гладила белье, а папа нарезал круги вокруг нас.

— В Москве учись. Хоть на пекаря, хоть на физика-ядерщика!

— Нет. Я поеду в Одессу. Мне уже девятнадцать! И я сама принимаю решение, где учиться, на кого и кем я хочу быть!

— Так будь тут кем хочешь! Зачем уезжать? — не мог понять папа, а мама, скорее всего, поняла, что дело нечисто. Ведь вразумительных аргументов у меня действительно нет…

Воевали мы с папой почти до начала учебного года, пока маме не надоело смотреть, как мы меряемся, кто из нас упрямее.

Мама пришла ко мне в комнату, окинув взглядом наполовину собранный чемодан, и, оценив решительность моей физиономии, забралась ко мне на кровать и, обняв, спросила:

— Расскажешь?

— Мам, отпустите меня, пожалуйста. Я не смогу тут… просто не выдержу! — слезы моментально полились из глаз, хотя я уже устала плакать по ночам.

Самое сложное было не орать и реветь навзрыд, чтобы никто из домашних не услышал. И от этого грудную клетку распирало от невышедших криков, и они как камни накапливались и тянули все больше.

— От себя не убежишь, Котенок, — ласково поглаживая меня по голове, сказала мама.

— Я не от себя… я его видеть не могу и не хочу! И не спрашивай кто он, я не скажу!

— Он тебя обидел?

— Да. Знаешь, я решила, что не хочу ни замуж, ни даже встречаться с парнями! Они все… эгоисты!

В двери тут же возник папа и, не скрывая радости от моего решения, тоже забрался ко мне с другой стороны. И мне стало гораздо легче. Я знаю, что сама уже несу за себя и свои решения ответственность, но уезжать в ссоре с папой было бы для меня еще одним поводом для истерик.

— Я буду скучать, — сознался папа и тут же добавил: — И контролировать каждый твой шаг! Никаких замуж! Пока не докажет серьезность намерений мне лично, к тебе пусть даже не подходит!

— Кто?

— Ну, этот… обидел который, — спалился папа, что подслушивал.

— А ты маме что, сразу предложил руку и сердце? — засомневалась я, что папа в свои пятьдесят с хвостиком помнит, как дело было.

— Предложил в первые пять минут знакомства! Но, правда, не совсем руку…

Мама на пару секунд задумалась, видимо, вспоминая, что он ей предложил при знакомстве, и расхохоталась так, что не могла остановиться минут пять и тоже до слез. Папе пришлось целовать все четыре мокрые щеки, ворча, что только потому, что в нашей стае все свободолюбивые, а не цирковые волчата, он меня отпускает.

В моей жизни все очень круто изменилось. Новый город, новые друзья и самое главное — мое новое увлечение. Теперь я очень популярный блогер. У меня свой канал и своя страничка в инстаграм, куда я заливаю свои ролики с уроками пилатес и антигравити.

Это вышло случайно. Свой первый ролик мы с моей новой подругой Мирой снимали для курсовой работы и просто так залили его на мою страницу, но неожиданно он начал приносить мне новых и новых подписчиков.

Спустя полгода я зарабатывала на своей странице несколько тысяч долларов в месяц. Это было так неожиданно, что я не знала, куда тратить все это. Благо, у Миры все в порядке с этим. Помимо того, что у нас теперь полностью оборудованная студия, она меня еще и постоянно таскает по всяким салонам, утверждая, что так как я и лицо, и задница, и все остальное нашего с ней проекта, то должна выглядеть на миллион.

— Тьфу ты, снова все окна облепили! Весь свет мне ломают! — ругалась Мира, опуская жалюзи на панорамных окнах студии, на которых снова толпа моих поклонников налипла.

Я понимаю, что мои ролики они смотрят не для того, чтобы сделать растяжку или красивую осанку, но мне плевать. И на то, зачем они смотрят, и на них самих. Все они одинаковые кобели, и у всех вместо серого вещества в голове гормоны властвуют.