— Да.

— Сложно во так сразу ответить…

— Вот и мне…

Они медленно продолжали идти по берегу реки.

Ярко светила Луна. И серебряная Лунная дорожка отражалась в реке, словно, указывая им путь, которым они должны идти.

— Ну, а всё-таки, почему ты одна?

— Это я сейчас одна, — хотела обидеться Лера. Но, подумав, решила не делать этого. Всё-таки Серёжку она знает столько же, сколько помнит себя. — У меня был тяжёлый разрыв… Не хочется вспоминать….

— Нет, я понимаю, что в принципе такая девушка как ты, не может быть одна, я имею ввиду традиционный брак с детьми, бытом и размеренным накоплением материальных благ, типа дачи, машины?

— Скажи, а это не Наташа попросила тебя поговорить со мной? — решилась спросить Лера.

— Ну, она что-то мямлила про тебя и твои любовные неудачи, но я остановил её и сказал, что она вторгается в недоступную для психоанализа область человеческих отношений. Тем более, в необъяснимую суть отношений между мужчиной и женщиной, когда не то, что психологи, Господь бог не может разобраться с этими своими половинками, которые он разбросал в порыве гнева, а потом сам не может найти по свету и соединить их.

— А ты веришь в эту сказку о людских половинках? Я думала, мужчины более рациональны.

— Ну, вот и тебе Наташка задурила голову этими бреднями, каким должен быть мужчина, какой должна быть женщина! Нет больших различий между тем, что хочет женщина и мужчина. Все люди хотят одного — Счастья! А вот какой смысл они вкладывают в это понятие — это другой вопрос. Помнишь, в детстве ты зачитывалась Александром Грином и его «Алыми Парусами»? Мне кажется лучше, чем он сказать, что такое счастье, нельзя.

— Ты помнишь, какие книги мне нравились? — удивилась Лера.

— Я помню всё… И всё о тебе знаю…

— Звучит, как доклад частного детектива о результатах слежки…

— Мне наплевать, как это звучит! — сказал Сергей и порывисто притянул Леру за плечи к себе так близко, что она увидела в лунном свете, как широко увеличились его зрачки. Даже цвета радужки не осталось.

«Какого цвета у него глаза? Я не помню: какого цвета у него глаза? Кажется карие…»

Но потом все мысли куда-то пропали, кроме одной.

«Поцелуй меня. Поцелуй меня, как тогда в юности…»

Сергей нежно, но властно привлёк её к себе и поцеловал. Он

целовал её до тех пор, пока она не ответила на поцелуй, обхватив его шею руками.

Он сжимал её к себе так тесно, что она почувствовала, как его сердце сильными и мощными ударами разбивает корку льда, которая много лет сковывала её глупое сердце. У неё не осталось ни сомнений, ни переживаний. И вот их сердца уже бьются в унисон так радостно и так часто, будто они повстречались после долгой разлуки и, вот-вот выскочат из тел-тюрем, будто камер-одиночек, куда были заточены почти двадцать лет, и смогли наконец-то соединиться, слиться в одно целое, большое сердце.

Лунная дорожка светила почти до самого утра, пока Луна не

скрылась в рассветной дымке…

— … Я тебе разве не рассказывала, что наша бабушка была молдаванкой, чистокровной, чернобровой, черноглазой, наверное, из молдавских цыган.

— Наташка разлеглась на теплом пушистом покрытии и с любовью смотрела на своего племянника, широко улыбающегося розовощёкого малыша с пучком белёсых воловиков на голове, но с тёмными бровями и густыми тёмными ресницами, которые бросали тень на пол-лица. — А ты боялась, что у парня будут светлые ресницы и брови! Вот какие темные и длинные, ресницы я имею ввиду, а брови наоборот, ровные и аккуратные, не то, что у Леонида

Ильича.

— Да какая разница, какие у моего ребёнка брови, ресницы, глаза, — смеясь, проговорила Лера. — Какая же я была дура, что вообще об этом думала. И почему я придавала значение, блондином или брюнетом должен быть отец моего ребёнка? Не понимаю. Ведь главное, что была любовь, а всё остальное — глупости!

— Это закон природы. Ведь женщина выбирает мужчину не для себя, а для продолжения рода. Это инстинкты…

— Наташка, ты опять?! Не могу больше слушать твою болтовню про женскую психологию и природные инстинкты! Скоро Серёжка придёт, а я ещё не пропылесосила! Давай, тётка, помогай мне!

— Ага, как вышла замуж и обзавелась ребёнком, так подруга стала уже без надобности?!

— Я не говорю, что ты мне не нужна, я говорю, что больше не хочу слушать твои цитаты из книг по психологии. Лучше помоги, как подруга и ближайшая родственница пропылесось комнату, чем, болтать всякую ерунду! А я пока поставлю пирог в духовку. Он уже расстоялся. Ты же останешься с нами ужинать?

— А пирог с вишней?

— Да, с вишней! Серёжин любимый!

— Класс! Тогда, давай, я быстро пройдусь пылесосом. Обожаю твой вишнёвый пирог! Да и с Серёжкой давно не сидели на кухне, по-родственному.

— Тщательнее, тщательнее! Пылью дышать ребёнку вредно!

— Подожди, сейчас я тебе сгожусь в качестве горничной, а вот начнётся у твоего Романчика пубертатный период, вспомнишь про тётю и прибежишь за помощью: объясни, Ната, помоги!

— Какой, какой период?

— Пубертатный, то есть — подростковый! Это когда у всех пацанов, да и девчонок, сносит крышу от гормонов, вот тогда вспомнишь про меня!

— Всё у него будет нормально! Мы же прошли через этот период, и у нас крышу не снесло, — поднимая с покрытия сына, ответила Лера. — Выросли, выучились, а подростковые проблемы мы поможем ему преодолеть любовью моей и нашего папы и твоей. Ну и его любимой тёти, если ты ему не задуришь мозги этой своей психологией! И зачем ты опять купила Ромке машинку? Их уже ставить некуда!

— Любовью испортить нельзя. Вот, как пишет один…

— Наташка, ты неисправима!.. — смеясь, замахала на неё руками Лера. — Ты же обещала пропылесосить, а вместо этого опять сыпишь цитатами!

— Да, я потеряла в твоём лице своего лучшего слушателя, — вздохнула Наташка –

— Ничего, вот выйдешь замуж, и тебе некогда будет читать всякую ерунде.

— Я никогда не выйду замуж!

— Прав был Серёжка, когда сказал о тебе: «Сапожник без сапог». А как же ты мне цитировала, что все женщины гетеросексуальной ориентации хотят замуж! Так уж устроено природой, и против этого никуда не попрёшь, даже с огромным возом комплексов и психологических проблем. И если женщина заявляет, что она никогда не выйдет замуж, значит — она просто заманивает мужчину!

— Научила, на свою голову, — со вздохом, берясь за пылесос, сказала Наташка. — Теперь ты меня же ещё и цитируешь!

— Всё, я иду ставить пирог и рулет