Она была уверена, что Джеффри будет так же нетерпелив и, едва они окажутся наедине, просто набросится на нее.

— Почему же? — Он увидел разочарование на ее лице, и его улыбка стала еще шире. — Мисси, я хочу, чтобы все шло так, как я задумал. Пожалуйста, наберись терпения. Поверь, нам не стоит торопиться.

Его низкий хрипловатый голос и любящий, чувственный взгляд вызвали у Мишель легкую дрожь приятного ожидания.

Он был прав. Промедление только усилит накал страсти. Пусть их аппетит растет, и они будут смаковать ожидание до той секунды, когда уже не останется сил сдерживать себя. У них впереди годы, и нет нужды набрасываться друг на друга с неразборчивой жадностью, как обжора, торопливо глотающий самые лакомые кусочки с праздничного стола.

— Я согласна, — сказала она. — А пока, как я полагаю, мне предстоит совершить экскурсию?

Это был огромный дом, полный маленьких таинственных коридоров. К тому времени, как молодожены осмотрели все его укромные уголки, уже совсем стемнело. Раскаты грома отдалились и слышались гораздо реже, и только молнии время от времени еще разрезали небо.

Резко похолодало, и, когда они вернулись в гостиную, Мишель зябко поежилась.

— Ты дрожишь, — озабоченно нахмурился Джефф. — Пожалуй, стоит разжечь камин, прежде чем мы приступим к ужину.

Мисси проследила за его рукой, указывающей на большой открытый камин, украшенный цветными изразцами, и дрожь, охватившая ее, еще больше усилилась, переходя в состояние панического страха.

— Нет! Пожалуйста, — быстро возразила она.

— Но здесь действительно чертовски холодно, а смотреть на огонь очень романтично.

«На огонь», эхом отдалось в ее голове, и в памяти всплыло прошлое…

Перед глазами Мишель встала комната, бесконечно далекая от этой роскошной золотисто-зеленой гостиной. Старая, обветшалая мебель, выгоревшие обои на стенах, розовая фуксия на окне, легкие шторы, — все это дышало бедностью, но было мило сердцу и уютно. В углу стояла большая рождественская елка.

Девушка вздохнула, словно наяву ощутив запах хвои и смолы.

Бумажные самодельные гирлянды висели на стенах, а на каминной полке красовалось праздничное сооружение из ваты: маленькие домики и Санта-Клаус на санках с запряженным в них северным оленем.

В камине трещали дрова. Сначала пламя было ровным. Огненные языки складывались в причудливые фигуры, поднимаясь и вытягиваясь, словно свечи, и притупляя чувство опасности. Потом хлопнула форточка и. словно белый парус, взмыла вверх кисейная занавеска. Пламя рванулось и лизнуло вату, мгновенно охватив гирлянды, потом перекинулось на шторы… Через секунду все было в огне…

— Мисси!

Она растерянно моргала, с трудом возвращаясь к реальности. О, конечно, это Джефф. Сделав над собой усилие, Мишель улыбнулась.

— Здесь не холодно. Все что мне нужно, это выпить чего-нибудь покрепче и оказаться в твоих объятиях. — Она обязательно расскажет Джеффу историю той трагической ночи, когда погибли ее родители, но не сегодня. Сейчас не время и не место. Мишель не хотелось омрачать знаменательный вечер, которого она ждала, казалось, целую вечность. — В этом дворце найдется какая-нибудь еда?

— Конечно. Я же говорил тебе, что все продумал. Прошу! — Он предложил ей руку.

Они прошли через холл и оказались в просторной кухне. На сосновом столе, сервированном сине-белым фарфором, стояли любимые лакомства Мишель.

— Угощайся!

К своему удивлению, Мисси обнаружила, что умирает с голоду. Утром она слишком нервничала, чтобы толком позавтракать, а на приеме совсем ничего не ела, так что сейчас у нее проснулся волчий аппетит. Наполнив тарелку, она с удовольствием принялась за еду и вдруг неожиданно поймала на себе взгляд Джеффа. Его сине-серые глаза сейчас казались совсем темными.

— Ты не голоден? — спросила она. — Этот сыр просто превосходен. Попробуй…

Отрезав небольшой кусочек, Мишель подцепила его на вилку и протянула Джеффу. Но вместо того, чтобы взять у нее вилку, он вытянул шею и открыл рот, как голодный ребенок.

Улыбаясь, она положила мягкий сыр ему на язык, и ее снова охватило возбуждение. Их глаза встретились, и он медленно облизал губы.

— Что еще ты мне предложишь? — интимно понизив голос, спросил Джеффри.

— Теперь немножко хлеба…

Мисси отломила маленький кусочек с хрустящей корочкой и, кладя его Джеффу в рот, коснулась пальцами его влажных губ. Сердце ее бешено застучало.

— Теперь немножко копченой семги, спаржа и… — Она кормила его, вслепую выбирая угощение.

Ее дыхание становилось все более прерывистым, горячим и неровным, а сердце все учащало свой ритм. Она согрелась, и теперь словно купалась в теплых лучах солнца.

— О, вот и клубника!..

На этот раз Джеффри придвинулся к ней так резко, что она почувствовала, как его зубы легонько куснули кончики ее пальцев.

Словно легкий разряд электрического тока пробежал по руке Мишель, заставив ее вздрогнуть. Во рту у нее пересохло, и она кончиком языка облизала губы, тут же отметив его жадный взгляд, следивший за этим провокационным движением.

— Может быть, немножко взбитых сливок к клубнике? — спросила Мисси. Голос не слушался ее.

Она медленно подцепила немного пышной пены из хрустальной вазочки и поднесла палец к его губам, уже догадываясь, что произойдет дальше.

Джефф улыбнулся, протянул губы и взял ее палец в теплый влажный рот, сначала слизывая сливки короткими касаниями языка, а потом захватив палец целиком. Трудно было ошибиться в смысле этого эротичного движения. Его губы ритмично скользили вверх и вниз, явно напоминая нечто другое, еще более интимное…

— О, Джефф! — Не в состоянии больше сдерживать себя, она потянулась через стол, отняв свою руку и заменив ее губами.

Они наконец оторвались друг от друга, чтобы сделать вдох, но темные глаза Джеффа ни на мгновение не оставляли ее лица.

— Я думаю… — сказал он медленно и хрипло, — я думаю, моя дорогая жена, что пора… — Он помог ей встать из-за стола. — Пойдем со мной, — сказал он тоном, в котором непостижимым образом смешивались приказ и благоговейная просьба. — Пойдем в постель. Я хочу тебя.

Путешествие в спальню оказалось намного дольше, чем могла предположить Мисси. На каждой ступени Джефф останавливался, чтобы поцеловать ее, и прикосновения его губ становились все более настойчивыми и нетерпеливыми. Мишель прерывисто дышала, ее тело дрожало от сладкого предвкушения, а мысли путались.

Она чувствовала пульсирующее возбуждение, которое разливалось, заполняя каждую частичку ее тела, растущее внутри томление, ток крови, биение сердца, муку желания, которое наполняло сладкой тяжестью ее груди и низ живота.

Казалось, минула целая вечность, прежде чем они наконец вошли в спальню. Джефф открыл дверь и протянул к жене руки. Он нежно провел по шелку светлых волос, а затем, резко наклонившись, прильнул к ней в поцелуе, полном страсти, которую теперь мог больше не сдерживать.