– Чего же ты хочешь? – спросил Дима, побледнев.

– Не знаю. Море, солнце, пальмы! Белый пароход! Романтики хочу! Денег хочу, наконец!

– Деньги у меня есть, – серьезно сказал он.

– Ну, разве это деньги? На кооператив все равно не хватит. И прописка нужна. Без московской прописки ничего не выйдет. На машину тоже не хватит. А я машину хочу! Да, хочу! И тебе еще учиться не один год. А потом могут в армию забрать. Ведь могут? И куда мне? К родителям? К своим не вернусь, твоих не знаю. Может, они и хорошие люди, но больше всего на свете я лично ценю свободу. Так что извини, милый: нам не по пути.

Она уже томилась. Сидение на лекциях угнетало, необходимость дважды в год сдавать экзамены тяготила. Ей вдруг захотелось романтики. Уехать далеко-далеко… И даже мысль о том, чтобы стать актрисой казалась теперь детской и смешной. Сколько их таких, приезжает в Москву? И почему она решила, что именно ей выпадет счастливый лотерейный билетик? Уехать… Уже не раз, с отчаянием отбросив учебник библиотековедения, Ная кричала подругам:

– Хватит. Надоело! Не могу я так больше! Не хочу!

Наконец, на горизонте появился бородатый археолог, и, послушав, как Ная поет под гитару, стал сманивать в экспедицию.

– Ты негаданный, незваный, – пела она, нежно поглядывая на археолога, который засиживался теперь допоздна, – что не вовремя пришел. Не ходи в мои поляны, коли луг себе нашел…

Дима при этих словах бледнел. Он словно чувствовал, когда к его девушке должен прийти бородатый гость, и сам появлялся неожиданно и без приглашения, сидел, слушал. И все больше и больше тосковал.

– Я люблю тебя! – услышала, наконец, Ная. – Очень тебя люблю!

– Это ничего не меняет, – ответила она.

…Это случилось весной. Одна из подружек уже поняла, что беременна, и надо было срочно решать проблему. Но решить ее оказалось не так-то просто. С абортом уже опоздали. Выход был один – рожать. Но это были времена, когда незамужние женщины, забеременев, еще боялись огласки. И в институте на это посмотрели бы косо. Могли и выгнать с позором за аморальное поведение, отчитав на комсомольском собрании. Оставалось одно: скрывать. И уповать на досрочную сдачу сессии, на то, что до мая никто ничего не заметит. И Ная внезапно подумала: когда все утрясется, надо бросить институт и уехать в экспедицию. Она написала заявление об уходе в академический отпуск втайне, когда поняла, что сессию не сдаст. Тем более досрочно. А подружкам ничего не сказала. Диму же отвадила раз и навсегда, сказав, что любовь меж ними кончилась и у нее теперь другой.

– Нам надо держаться всем вместе, – подбадривала Ная плаксу Люсю и боязливую Аду. – Круговая порука в таком деле – самое верное. Рожать в августе, три месяца поживем на даче. В сентябре колхоз, достанем липовые справки. У Ады есть знакомые медики. И бабушка Ванда нам поможет. Главное, чтобы никто ничего не узнал. Вот если бы одна из нас могла взять ребенка! До лучших времен. Но я-то уж точно не могу…

А Дима о ребенке вообще ничего не знал. Так же, как и двое других…

Люся

В семье она была словно чужая. Родители Люсю постоянно попрекали. То много ешь, то вещей не бережешь, то неряха, то неумеха. Старший брат – тот царствовал. Умница, красавец, круглый отличник. Веснушчатая пышечка Люся была младше на два года, и она всерьез считала, что ее родили только затем, чтобы у Его Величества была бесплатная прислуга. Чтобы было кому выслушивать его жалобы на дураков-преподавателей, убирать вещи, которые он разбрасывал по всей квартире, мыть за ним посуду, стирать белье. Родители с этим уже не справлялись. Во-первых, оба работали, а во-вторых… По их мнению, дочка не удалась. Веснушчатая, толстая, рыжая. Глупая, потому что не круглая отличница, как брат. И бесхарактерная. Поскольку ничего ей в жизни не добиться, пусть будет на побегушках у того, кто, без сомнения, со временем станет гордостью семьи.

Старший брат учился в престижном техническом вузе, именно он и пригласил подружек на танцы, где Ная встретила своего Диму. Как-то вечером нехотя бросил сестре:

– У тебя ведь наверняка есть подружки. А мне поручили подобрать контингент. Завтра заеду, что-нибудь выберу.

Брат активно занимался общественной работой. Организация вечеров входила в круг его обязанностей. Ему давали пригласительные билеты, которые надо было распространить среди студенток. И вот Слава заехал за сестрой на новеньких «Жигулях» и теперь рассматривал, нисколько не стесняясь, выходивших из здания института девушек. И скалил зубы:

– Вот что значит бабский факультет! Полно хорошеньких!

«Жигули» первой модели, «копейку», получил недавно по очереди отец, передовик производства, каменщик – золотые руки. Пять лет отстоял, пока на общем собрании, в торжественной обстановке ему не был вручен заветный талон на покупку машины. Но ездил на ней, естественно, любимый сын. Ада и Ная, увидев красивого, модно одетого парня, да еще на новенькой машине, засмущались и, сказав подружке «пока», побежали в ближайший магазин. Якобы за хлебом. Брат долго смотрел им вслед, а Люся непонимающе спросила:

– Что значит «подобрать контингент»?

– Пригласить на танцы побольше хорошеньких девушек, балда! Тебя это не касается. Но эти две – ничего. И даже очень ничего. Беру! Но ведь без тебя они не пойдут?

– Я… не знаю.

– Не пойдут, – уверенно сказал брат. – Я же вижу: круговая порука. Один за всех и все за одного. Так что ли? – он рассмеялся. – Вот и давай: действуй. Кстати, блондинка – это кто?

– Ада. А темненькая Ная. Наина.

– Ада, значит, – задумчиво протянул брат. – А почему Ада? Странное имя!

– Ее предки были поляки! – с гордостью за подругу сказала Люся.

– Вот, значится как! Ада из ада! Хотя, сама светленькая, хорошенькая. Из ада скорее та, другая. Брюнетка. Девочка что надо! Заманчиво! Ну так что? Приведешь? – грубо спросил брат.

Люся ни в чем не могла ему отказать. Величество приказало – рада стараться. Ведь она всего лишь прислуга, которая должна исполнять все его прихоти. И работу библиотекаря Люся выбрала только потому, что она была спокойной. И можно было, сидя в маленьком филиале, за столиком, на котором аккуратно расставлены формуляры, вязать, допустим, шарф брату. Или теплый носок. Она уже присмотрела себе место работы: на первом этаже дома, который находился в соседнем дворе. Сейчас там сидела сухонькая старушка в круглых очках, похожая на сову, но через несколько лет старая библиотекарша уйдет на пенсию. И там, в двух комнатах, будет царить Люся, которая к тому времени как раз закончит институт. Ох, как же ей там будет хорошо! Надо только за цветами хорошенько ухаживать, а то у старушки они вянут. Купить голубенькую лейку, с розочками. Принести из дома герань. Зажмурившись, Люся представляла эту лейку, белые занавесочки, душистую герань на окошке. И даже чувствовала ее запах. Вот оно, счастье! О другом Люся и не мечтала. Замуж ей не выйти, с такой-то внешностью и характером. Мямля. И робкая: глаза в пол, с парнями даже заговорить стесняется. Что ж, будет нянчиться с племянниками, детьми брата, как нянчится сейчас с ним самим. Сердце у Люси было доброе.