Кароский резко сел, его глаза метали молнии.

— Отец, вам нельзя вставать, мы еще не закончили!

Священник схватил психолога за горло и несколько раз ударил его головой о приборную доску, так что кровь залила ручки настройки, белый халат эксперта, зеленую робу Кароского и все вокруг.

— Ты никогда больше не будешь заниматься нечестивыми делами, правда? Да, грязный кусок дерьма, правда?

Вторник, 5 апреля 2005 г., 11.59

После слов Чирина воцарилась тишина, как будто усугублявшаяся звоном колоколов, возвещавших о начале «Angelus Domini»[17] на близлежащей площади Святого Петра.

— Вторая жертва? Порешили еще одного кардинала, а мы узнаем об этом только теперь? — Выражение лица Понтьеро не оставляло сомнений, как он относится к подобному положению вещей.

Чирин ответил бесстрастным пристальным взглядом. Человеком он был явно непростым: среднего роста, с карими глазами, неопределенного возраста, в скромном костюме и сером пальто, в его облике отсутствовали черты, сколько-нибудь выделявшие его на фоне других людей, и как раз в этом и заключалась характерность генерального инспектора: он выглядел эталоном «нормальности». Он говорил очень мало, словно стараясь раствориться в тени, затеряться на заднем плане, но такая манера не могла обмануть никого из присутствовавших: все они слышали предостаточно о Камило Чирине, пользовавшемся в Ватикане огромным влиянием. Он руководил самой маленькой в мире секретной службой — Vigilanza Vaticana. Подразделение из сорока восьми агентов (официально) по численности больше чем вдвое уступало швейцарской гвардии, но неизмеримо превосходило ее в могуществе. Без ведома Чирина в пределах маленького государства нельзя было даже чихнуть. В 1997 году его попытался оттеснить новоиспеченный командир швейцарской гвардии Алоиз Зилтерманн. Через два дня после назначения на должность сам Зилтерманн, его жена и офицер, имевший безупречную репутацию, были найдены мертвыми. Их всех застрелили[18]. Вину возложили на погибшего офицера. Предполагали, что он, повредившись рассудком, расстрелял супружескую пару, а затем направил табельное оружие себе в рот и нажал на курок. Логичная версия вполне сошла бы за правду, если бы не два маленьких обстоятельства: начальники швейцарской гвардии не ходят вооруженными и передние зубы упомянутого офицера оказались выбиты, что наводило на мысль, будто ствол пистолета ему затолкали в рот силой.

Диканти эту историю поведал знакомый из Инспектората[19]. Узнав о происшествии, коллега со своими сотрудниками приготовился оказать всевозможное содействие агентам Vigilanza, но едва они ступили на место преступления, как их вежливо попросили вернуться в Инспекторат и плотно закрыть за собой дверь. Причем их даже не поблагодарили за беспокойство. Черная легенда о Чирине передавалась из уст в уста во всех комиссариатах Рима, и ОИНП не составлял исключения.

И теперь сотрудники ОИНП стояли у входа в капеллу, ошарашенные заявлением Чирина.

— Не поймите меня превратно, ispettore generale, но я считаю, если вы располагали данными, что в Риме объявился убийца, способный на такое зверство, вы были обязаны сообщить в ОИНП, — с упреком сказала Диканти.

— Совершенно верно, именно так он и поступил, уважаемая коллега, — возразил Бои. — Он доложил мне лично. И мы сошлись во мнении, что данное дело ради общею блага необходимо сохранить в строжайшем секрете. И также мы пришли к согласию по другому вопросу. В Ватикане нет специалиста, кому по силам справиться с преступником столь… своеобразным, как этот.

Неожиданно вмешался Чирин:

— Будем откровенны, signorina. Мы улаживаем деликатные споры, занимаемся охраной и контршпионажем. В названных областях мы весьма квалифицированны, ручаюсь. Однако у парня большие проблемы с головой, как вы изволили выразиться, и это выходит за пределы нашей компетенции. Как только мы узнали о втором убийстве, мы решили обратиться к вам за помощью.

— Мы подумали, что данное дело потребует более чем творческого подхода. Поэтому нам показалось нежелательным, чтобы вы ограничились лишь составлением профилей, как происходило до сих пор. Мы хотим, чтобы вы возглавили следствие, — закончил директор Бои.

Паола лишилась дара речи. Это была работа детектива, а не психолога-криминолога. Конечно, получив соответствующую подготовку в Квонтико, она справится с заданием не хуже любого другого сыщика. Но сам факт, что просьба исходит из уст Бои, да еще в столь критический момент, поверг ее в изумление.

Тут к дружной компании присоединился мужчина в кожаной куртке. Чирин повернулся к нему:

— А, вот и вы. Позвольте представить суперинтенданта Данте, агента Vigilanza. Он выступит в роли вашего связного с Ватиканом, Диканти. Он сообщит вам все подробности о первом убийстве, и вы вдвоем поработаете над этим, поскольку, по сути, их можно объединить в одно дело. Любая просьба, обращенная к нему, равносильна просьбе, адресованной мне лично. И напротив, если он вам в чем-то откажет, считайте, что вам отказываю я сам. Мы подчиняемся в Ватикане своим законам, надеюсь, вы понимаете. И я надеюсь также, что вы поймаете маньяка. Убийство двух высокопоставленных лиц Святой Церкви не должно остаться безнаказанным.

Не прибавив больше ничего, Чирин удалился.

Бои приблизился к Паоле вплотную, так что она ощутила неловкость — слишком свежи были воспоминания о его вкрадчивых ласках.

— Вы слышали, Диканти. Вы только что познакомились с одним из самых могущественных людей Ватикана. И его желание вполне конкретно. Не знаю, чем вы его привлекли, но он произнес ваше имя. Сделайте все необходимое. Ежедневно направляйте мне рапорты, ясные, краткие, по существу. И главное, не пренебрегайте вещественными доказательствами. Может, на этот раз ваши «замки на песке» хоть на что-то сгодятся. Раскопайте мне информацию, и побыстрее.

Повернувшись, он прошествовал к выходу вслед за Чирином.

— Вот мерзавцы! — наконец выплеснула свои чувства Диканти, убедившись, что начальство ее уже не услышит.