Он нахмурил брови.

— О да, — вкрадчиво продолжила она, и в ее голосе зазвучали нотки фальшивого благорасположения, — конечно, я прекрасно понимаю, что леди не пристало упоминать вслух о подобном пари джентльменов. Но вы, в свою очередь, вряд ли заслуживаете чести называться джентльменом, если решились принять его и попытаться меня соблазнить.

При этих словах он резко расправил плечи, его лицо побледнело.

— Соблазнить вас? Но…

— Неужели я поставила вас в неудобное положение? — с наигранным сочувствием поинтересовалась Кейт. — Возможно, вам показалось, что я грубо вторгаюсь в вашу частную жизнь со своими расспросами? Надеюсь, теперь вы вполне можете себе представить, что испытываю я, зная, что мою судьбу обсуждает весь Лондон.

— На самом деле…

— Только не надо лживых отрицаний. Скажите мне правду. Вы заявились сюда, думая, что вам удастся заполучить меня в свою постель?

— Нет! — воскликнул он оскорбленным тоном. Потом сжал губы, словно отведал нечто непереносимо горькое. — Хотя, если быть совсем откровенным, — добавил он более мягким и сокрушенным тоном, — и задуматься о том, то да, но…

— Мой ответ: «Нет, благодарю вас». У меня есть в жизни все, о чем только может мечтать женщина.

— В самом деле?

Он пристально на нее посмотрел. Кейт уже мысленно видела, как он пересказывает ее речь своим приятелям. И если он и в самом деле это сделает, то предметом пересуд светского общества станут ее слова, а не костюм. Харкрофт, конечно, услышит обо всем, но не увидит за этим рассказом ничего, кроме досужих светских сплетен. Еще одна история о неудачном соблазнителе, которому так и не удалось выиграть знаменитое пари. И Кейт по пальцам перечислила все прелести и преимущества своей нынешней жизни.

— У меня насыщенная и полноценная жизнь, в которой я много времени уделяю благотворительности. Безумно любящий меня отец. Огромное, даже по меркам лондонского общества, состояние. — Она чуть помедлила, прежде чем загнуть мизинец, одарив незнакомца обворожительной улыбкой. — Ах да… И мой супруг живет от меня на расстоянии почти шесть тысяч миль. И почему, ради всего святого, скажите мне, почему вы все задались этой идиотской идеей, будто я могу пожелать усложнить мою прекрасную и устроенную жизнь каким-то безнравственным, незаконным романом?

Он замер, потом видимо справился с собой и потер рукой покрытый рыжевато-коричневой густой бородой подбородок.

— Знаете, — негромко произнес он, — мой поверенный был прав. Мне следовало прежде побриться.

— Могу заверить вас, что ваша неопрятная внешность ни на йоту не повлияла на мой выбор.

— Это не борода, это… — Он судорожно сжал руку в кулак, потом мягко расправил ее.

Кейт невольно ощутила жестокое наслаждение, видя с его стороны столь заметные признаки смущения. Было бы нечестно заставлять страдать всех мужчин за ошибки ее мужа, но, в конце концов, этот намеревался соблазнить ее, что не вызывало в ней ни малейшего сочувствия.

— Да, вы выглядите просто ужасно, — заметила она с наигранным беспокойством в голосе. — Глупо. Неуклюже. Вы точно уверены, что вы не мой пропавший муж?

— Что же, в ваших словах есть смысл. — Он сконфуженно посмотрел на нее и приблизился еще на один шаг.

Он стоял теперь к ней так близко, что она видела, как вздымается при каждом вздохе его грудь. Он потянулся к ее руке. У Кейт уже не было времени от него отвернуться. А она должна, просто обязана была это сделать. Он нежно взял в руку ее запястье, так бережно, так осторожно, будто поймал упавший с дерева сухой листок. Пальцы его нащупали место, где заканчивалась перчатка. Она и в самом деле ощутила себя сухим осенним листом, готовым в любой момент вспыхнуть в жарком огне желаний.

Кейт было отчаянно необходимо спасаться бегством от этого человека, чтобы восстановить в душе мир и порядок, столь внезапно у нее похищенные. Он снова ей улыбнулся, в его глазах застыл печальный огонек. И внезапно, к своему глубочайшему ужасу, она осознала, что он хотел выразить этой своей последней неуклюжей фразой. Кейт поняла, почему его глаза показались ей смутно знакомыми.

Она знала этого человека. Тысячу раз за последние три года она воображала встречу с ним. Иногда ей казалось, что она с презрением отвернется от него, не произнеся ни слова. В другой раз она мысленно проговаривала про себя гневные, обличительные речи. Однако сцена неизменно заканчивалась его коленопреклоненными извинениями, которые она выслушивала с неприступным, царственным видом.

Однако сейчас в ней не было ничего царственного. В своих фантазиях она даже не могла себе и представить, что окажется перед ним в неуклюжем и тяжелом плаще служанки и с перепачканным дорожной пылью лицом.

Ее запястье все еще горело в том месте, где он его коснулся, и Кейт инстинктивно отдернула руку.

— Вот видите, — сухо заключил он, — я-то как раз абсолютно уверен, что являюсь вашим мужем. И я больше не нахожусь от вас на расстоянии шести тысяч миль.

Шесть тысяч миль. Три года. Нед Кархарт убеждал себя, что, когда он вернется, все пойдет по-другому.

Но нет, ничего не изменилось — и менее всего она, его жена.

Она пожирала его взглядом, ее губы потрясенно приоткрылись, будто он объявил ей, что любит играть в очко с воронами. Кейт неловко поправила плащ, плотнее закутываясь в него. Несомненно, она хотела защитить себя от его пристального взгляда. И тут Нед осознал, что все повторяется — почти забытая страсть возгорелась с новой силой, — словно пожирая своим ярким пламенем ладонь, которой он только что коснулся своей жены.

Ее плащ был покрыт дорожной пылью и, слава богу, ниспадал свободными складками, полностью скрывая ее фигуру. После всех этих лет тщательного контроля проверка, которую он себе устроил, оказалась почти формальной. Да, он по-прежнему может контролировать свои эмоции, они не подчинили его, не рванули за собой, как резвая собака поводок в руке хозяина.

Но тем не менее он уже очень давно не испытывал именно таких чувств. Десять минут в обществе жены, и он снова чувствовал себя одурманенным, сбитым с толку, охваченным страстью и желанием.

— Вы ведь и вправду не узнали меня, — произнес Нед.

Она неловко уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова.

Да, конечно же не узнала. Вся эта пустая болтовня? Господи, она же думала, что обращается к незнакомцу. Незнакомцу, который, как она была в том абсолютно уверена, собирался ее соблазнить. Нед поправил рукой волосы.

— Два года? Так, значит, уже два года, как лондонские джентльмены заключили пари соблазнить вас?

— А чего вы ожидали? Вы оставили меня ровно через три месяца после свадьбы. — Кейт отвернулась.

Даже под этим бесформенным толстым плащом он заметил, как напряглись ее плечи. И он ждал, ждал хоть какого-нибудь проявления эмоций. Резкой, гневной отповеди, обвинений. Чего-нибудь.