Господин Ау захотел в этом немедленно убедиться и вспомнил о зеркале. Но мысль о зеркале приковала его к полу.

— Эй ты, как тебя зовут?

— Микко.

— Эй ты, Микко, зайди, пожалуйста, в дом. Там на стене висит такая штука отражательная. Их обычно называют зеркалами. И загляни туда. Потом расскажешь мне, что ты там видел. Только говори правду. А то плохо будет: придешь домой только за тем, чтобы похорониться. Родители тебе этого не простят.

Микко со своим корабликом направился в дом, а господин Ау прогуливался по двору, заложив руки за спину.

— Ну, и чего ты там видишь? — крикнул господии Ау в окно.

— Себя.

— А еще чего?

— Табуретки, стол, печку!

— Так, понятно. А такого нахального с бородой, помятого?

— Не вижу.

— Посмотри получше. Он должен там шастать. Он любит в кровати дрыхнуть и не любит умываться. Отвратительный тип. Лодырь. Чем-то на меня похож, только хуже.

И когда господин Ау сказал все это. он понял, какой неправильный образ жизни он ведет. Ведь это же, в сущности, был его собственный портрет.

Если бы дедушка все это слышал, он бы сгорел со стыда за внука. Хорошо, что он этого не слышал. Хорошо, что он уже умер. То есть, это плохо, просто мысль так выстроилась.

Микко между тем вышел из дома.

— Нет там никого!

— Ладно, Микко! Ты молодец. Бери всю кору, какую хочешь. И можешь смело идти домой. Только никому не рассказывай, что ты был здесь и ушел отсюда живой и своим ходом. Тебе никто не поверит, и над тобой будут хохотать. Вот так: ха-ха-ха!

Господин Ау был доволен собой. Ему очень понравилась его доброта и душевная щедрость. И то. как он об этом красиво говорил: «Живой и своим ходом».

Дядюшка, полный достоинства, расхаживал по двору взад и вперед, пока не споткнулся о полено и не полетел вверх тормашками.

Микко было смешно, но он не подавал виду. Он молча смотрел, как господин Ау отряхивал с себя мусор.

— А к своему кораблю прикрепи парус. Вот так.

Потом они вместе с Микко полчаса пускали кораблик по лужам. Оба промокли и проголодались.

— Мне надо идти, — сказал Микко. — Можно, я еще когда-нибудь приду?

Господин Ау думал долго и сурово. Он сказал:

— Там видно будет! Привет твоим неразумным родителям! Пусть не пускают больше ребенка одного в столь страшные края.

И Микко, на этот раз живой и здоровый, помчался домой своим ходом.

А господин Ау задумался:

«Кто же из нас более противный: я или отражение? Может, я зря его обидел? Ведь если глубоко задуматься, то не чесан, не умыт и изрядно помят в первую очередь я, а не он. Я, значит, не умываюсь и не причесываюсь, а он виноват. Он должен все это терпеть и еще выслушивать мои ругательства. Надо бы извиниться перед ним».

Но гордость не позволяла господину Ау извиняться перед кем бы то ни было. Ни за что! Он решил пойти окольными, дипломатическими путями.

Первым делом он вымыл и расчесал бороду и волосы. Умылся. Мало того, он почистил зубы и ботинки.

«Никакому отражению теперь не будет за меня стыдно. Я будто картинка из модного журнала „Чучела леса“ или „Лесные пугала“».

С независимым видом он стал прогуливаться около зеркала, изредка туда поглядывая. Он считал, что отражение немедленно прибежит. А оно не прибегало.

«Чем бы его взять? — усиленно думал господин Ау. — Ага! Если он мое отражение, значит, он любит то же, что и я. Во-первых, спать. Во-вторых, печенье и сладости. Ну и что? Спать он может и там. А если я положу печенье рядом с зеркалом, это ничего не изменит. Отра-женец не сможет его взять».

Другой бы отчаялся, но мудрый господин Ау ни за что.

«Еще я люблю читать сказки про принцесс».

Он достал старинную книгу со сказками, открыл ее и углубился в чтение.

— Ой, какая интересная сказка, — говорил он и читал вслух: — «А тут из кустов выскочил страшный дракон и утащил принцессу. Он летел и летел, а принцесса кидала на землю бусинки из своих бус. Из тех самых, которые подарил ей заколдованный рыцарь. И там, где падала бусинка, получалось озеро. И тогда брат заколдованного рыцаря вскочил на брата заколдованного коня..»

Здесь, на самом интересном месте, господин Ау прекратил чтение. Он подошел к зеркалу и положил книгу на подзеркальник. А сам спрятался в чулане.

Он сидел тихо, и только из-за приоткрытой чуланной двери со страшной силой сверкали его дьявольские глаза.

Он рассчитал правильно — отражение господина Ау было таким же любопытным, как он сам, и так же любило сказки. Скоро там, за зеркалом, открылась дверь чулана и оттуда тихонечко выбрался зеркальный господин Ау. Он тоже причесался и уже умылся.

На цыпочках подошел к зеркалу и заглянул оттуда в книгу, лежащую на полке.

И тут господин Ау тигриным прыжком выскочил из чулана:

— Ага! — И он впился взглядом в глаза своего отражения. Просто пригвоздил его глазами к месту.

Отражение испугалось, но убежать не смогло… Оно подрожало немного и стало затем точным образом господина Ау.

Дядюшка Ау открывал и закрывал глаза для эксперимента — отражение оставалось на месте. Господина Ау клонило ко сну.

— А все-таки я тебя проучил! И заставил привести себя в порядок! — фыркнул он и растянулся на кровати.

За зеркалом послышалось тихое бормотание но потом оно прекратилось.

Господин Ау уже спал глубоким сном, как маленький ребенок.

В полночь господин Ау проснулся. Какая-то сила неодолимо тащила его из постели. Ему ничего не оставалось, как только встать и одеться.

Светила полная луна, и грозовые тучи извивались, как черные запутанные змеи.

— Нож! Нож! Где мой нож? — вскричал господин Ау.

Как-то так веками сложилось в тех местах, что все лесные жители: разбойники, лешие и господа Ау — для подтверждения своей ужасности должны были в полнолуние выходить на преступление. И не простое, а непременно кровавое.