– Если люди в Лидгейте согласны укрывать вас, леди Марианна, то и вы должны помогать им и не открывать лицо в присутствии посторонних.

– Я так и буду вести себя, мистер Тиббет, если вы будете помнить, что меня зовут Мина, – в ответ уколола его Марианна. – Я бедная цыганка. Не забыли?

На лице мистера Тиббета появилось выражение растерянности.

– Не волнуйтесь, – поспешила успокоить его Марианна. – Вы первый, кто об этом забыл. Меня удивляет, как много горожан откликнулись на мою просьбу. Конечно, они заинтересованы в моей безопасности, ибо, если меня здесь найдут, это очень повредит Лидгейту. Мне не следовало бы подвергать всех вас такой опасности.

– Чепуха. Мы все очень обрадовались, когда узнали, что вы не утопились в Темзе. Ваше присутствие здесь нам на пользу. Четыре месяца, которые вы пробыли в Лондоне, показались нам слишком долгими, нам недоставало помощи вашего отца. Некому было лечить людей. К счастью, вы обладаете способностями ваших бедных покойных родителей. Господи, упокой их души, и мы признательны вам за то, что помогаете нам.

– Не льстите девушке, – проворчала Тамара и ткнула Марианну пальцем в бок: – Маску, Мина.

Марианна со вздохом натянула на голову капюшон и завязала тесемки маски. Обычно маски носили благородные дамы, чтобы уберечь лицо от непогоды. Марианна всегда презирала это, но с некоторых пор признала полезность этой вещи: маска скрывала ее лицо, не привлекая внимания. К сожалению, она мешала Марианне хорошо видеть и временами причиняла неудобства.

– Ну, тогда, – сказал мистер Тиббет, – чем могу быть полезен вашей милости… э… сегодня?

– Мы хотели узнать, кто купил Фолкем-Хаус, – решительно заявила Марианна.

Аптекарь судорожно сглотнул. Его и без того красное лицо покраснело еще больше.

– Я вижу, вы уже слышали эту новость. – Он огорченно вздохнул. – Надеюсь, она не очень вас расстроила.

– Никто нам ничего не говорил, – вступила в разговор Тамара. – Мы случайно оказались там, когда кто-то въезжал в дом. – Она бросила на племянницу многозначительный взгляд. – Мина не может успокоиться, пока не узнает, кто же украл у нее дом.

Марианна почувствовала, как от волнения ее руки стали влажными.

– Я имею право знать, кто он, – тихо сказала она и, наклонившись, положила дрожащие руки на прилавок. – Пожалуйста, скажите мне.

Мистер Тиббет смущенно потер нос и вздохнул:

– Граф Фолкем.

– О, детка, знатный дворянин, не меньше! – воскликнула Тамара. – Какое несчастье! Нам надо сейчас же уехать, пока ты не оказалась в большой беде!

Но Марианна отмахнулась от тетки. Что имел в виду мистер Тиббет? Единственным графом Фолкемом, которого она знала, был Питни Тирл. Марианна внутренне содрогнулась.

Если вернулся Тирл…

Она вспомнила о том времени, когда Питни Тирл, сильно нуждаясь в деньгах, продал Фолкем-Хаус за гроши ее отцу.

Спустя шесть лет, когда ему повезло, он неожиданно появился у их дверей с предложением выкупить имение обратно.

К тому времени Марианна была уже достаточно взрослой, чтобы правильно судить о характере людей, и она сразу решила, что Тирл ей не нравится. В нем было что-то такое, от чего Марианне становилось не по себе.

Она чувствовала, что этот человек способен на любое преступление.

Когда отец Марианны отказался продать Фолкем-Хаус, Тирл стал говорить суеверным жителям Лидгейта, что Марианна и ее мать – ведьмы, потому что умеют лечить и потому что в них течет цыганская кровь. К счастью, никто не слушал его. Тогда отец Марианны окончательно укрепился в решении не продавать дом Тирлу. Он был невысокого мнения об этом человеке.

– Не понимаю, – сказала Марианна мистеру Тиббету. – Если имение купил Питни Тирл, что там делал другой человек? Это был его агент? Он вел себя как хозяин.

Мистер Тиббет отчаянно затряс головой:

– Нет, нет, вы меня не поняли. Я говорю не о Питни Тирле, а о его племяннике, настоящем графе. Это он вернулся.

Прежде чем Марианна успела что-то сообразить, Тамара сердито фыркнула и крепко обхватила ее за талию:

– Настоящий граф? Выкладывайте все! Что такое с этим графом? Марианне грозит опасность?

– Не от настоящего графа Фолкема, Гаррета Лайона, – ответил мистер Тиббет. – Знаете, это странная история. Мы все думали, что его убили во время войны вместе с его родителями. Очевидно, даже сэр Питни так думал. Сэр Питни тогда был всего лишь рыцарем, но поскольку его жена оказалась единственной наследницей имения Фолкемов, он оратился в парламент и получил право на титул Фолкема. Однако, судя по тому, что я слышал, – доверительным тоном добавил мистер Тиббет, – настоящий граф на самом деле в это время находился с королем во Франции. Настоящий граф только что вернулся и потребовал вернуть ему земли. А в его земли входит и Фолкем-Хаус. Я слышал, что он пришел в ярость, когда узнал, что имение продано. Сэр Тирл не имел права продавать его, как и присваивать себе титул при живом наследнике.

– Значит, не имел? – сухо повторила Марианна. – Тогда этому… этому наследнику не следовало прятаться где-то во Франции, если он собирался вернуться и потребовать свои земли.

Негодование Марианны было так велико, что она не обратила внимания на предупреждающий взгляд мистера Тиббета.

– Нельзя сказать, что я сочувствую сэру Питни, – продолжала она, – но никто бы не купил у него Фолкем-Хаус, если бы этот наследник просто потрудился бы сообщить кому-нибудь о том, что он не погиб на войне. Ужасно эгоистично со стороны этого человека резвиться с королем во Франции, в то время как здесь все считают его умершим. Это даже на-водит меня на мысль…

– А вот и баночка с розмарином, который вам нужен, – нарочито громко проговорил мистер Тиббет, перебив Марианну. Он взял с полки баночку и резким движением поставил ее на прилавок перед Марианной.

– Розмарин? – с недоумением переспросила девушка. – Зачем мне розмарин?

– Я полагаю, – раздался неожиданно за ее спиной зычный мужской голос, – мистер Тиббет в свойственной ему деликатной манере всего лишь пытается помешать вам и дальше оскорблять мои чувства.

Вздрогнув, Марианна обернулась, нечаянно задев баночку с розмарином. Она упала на каменный пол, разбилась, и воздух наполнился острым ароматом.

Марианна едва не раскрыла от изумления рот: перед ней стоял новый владелец Фолкем-Хауса, или, если верить мистеру Тиббету, старый владелец.

Тамара придвинулась к племяннице плотнее, готовая встать на ее защиту. Марианна пребывала в нерешительности. Надо ли ей извиниться за свои слова или лучше промолчать? Чем она привлечет к себе меньше внимания? Хотя граф не мог видеть под маской ее лицо, Марианна не хотела вызвать у него интерес к себе.

Она поспешно наклонилась, чтобы собрать осколки.