— А ты что, не будешь? — спросила она Дашу.

— Не хочется, — пробубнила сестра и отвернулась.

— Ты сегодня нарушила свое правило и села за стол не при параде. Это говорит мне о том, что ты чем-то ужасно расстроена, и я даже предполагаю чем. Что Степка сделал не так? Этот негодяй, этот извращенец, любитель кожи и костей тебя обидел?

— Скорее уж я его.

— Да неужели? Хотя, насколько я понимаю, он приходил мириться. И что же? Вы помирились? Опять любовь-морковь?

— Нет, Жень, этого больше не повторится.

— И почему?

— А потому что… Знаешь, даже странно. Мне было очень хорошо. Но я чувствовала себя так, будто это не он со мной в постели.

— А кто же? Прекрасный принц? Конечно же, без лат и без коня. В постели-то. Голый, как Адам, но прекрасный принц. Тем более прекрасный, что голый. Но не Степан Свирин!

— Ну перестань издеваться. Скажи лучше, ты что, наконец-то решила ответить на любовь старого друга?

— Ага. — Женя откусила изрядный кусок мяса. — Ммм… Вкуснятина! Да. Я решилась. И не жалею. И что я раньше этого не сделала? Столько времени потеряли! Но, спасибо вчерашнему визиту твоего, уж не знаю, бывшего или нет, любовника, но он подтолкнул меня. Сашка просто прелесть! И, знаешь, зря говорят, что если с мужчиной долгое время были только дружеские отношения, то вряд ли что-то из этого получится. Просто иногда мы не видим того, что лежит у нас под носом. Как сказал поэт, «большое видится на расстоянии»!

— Большое? Даже так? — усмехнулась Даша.

— Ну… Это не тема для обсуждения. Дашка, не будь такой циничной.

— А вот некоторые считают, что между мужчиной и женщиной дружбы вообще не бывает.

— Почему? Бывает.

— Со стороны женщины может быть. А вот со стороны мужчины — нет. Никогда мужик не будет дружить с какой-нибудь крокодилицей. А вот женщине плевать, даже если ее приятель выглядит как Фредди Крюгер. Ей важнее другое. У нее может не быть по отношению к другу детства, например, сексуальных желаний, а для мужчины обязательно должно примешиваться что-то чувственное. Это факт. Вот взять хотя бы тебя и Сашу твоего. Ты когда-нибудь смотрела на него как на сексуальный объект? Ну я хочу сказать до сегодняшней ночи?

— Если честно, то нет. Он все-таки такой смешной! Худой, сутулый, глаза эти его близорукие. Но, оказывается, в близоруких глазах, когда он снимает очки, столько прелести! Такие умоляющие, такие беспомощные, ты не представляешь! В этом есть что-то необычайно привлекательное.

— Ну вот, а он-то на тебя всегда глядел такими вот трогательными глазами. Я это прекрасно знаю. Даже в школе ни для кого не было секретом, что Голованов в тебя по уши влюблен.

— Да уж. И вот его час настал! И, знаешь, сестренка, я этому безумно рада. Но хватит обо мне. Давай лучше все-таки расскажи, что тебя так мучает.

— Да не стоит. — Даша вдруг снова замкнулась, как бывало всегда, когда Женя пыталась расспросить ее об «альпийском приключении».

— А вот и стоит! — Голос сестры вдруг обрел не свойственную ей жесткость. — Хватит прятать голову в песок. Ты не страус!

— Ну ладно. Я думаю, что на самом деле пора. Только ты не перебивай. Я просто думала, все осталось в прошлом, но это прошлое меня до сих пор не отпускает. Может быть, и в самом деле стоит только о нем рассказать, и оно развеется как дым?

— Может быть. В любом случае, я тебя слушаю. Кстати, хорошо, что у нас сегодня свободный день. Можем расслабиться. — Женя налила себе еще кофе, чтобы не заснуть. Все-таки ночь она, в отличие от сестры, провела бессонную.

И Даша, вздохнув, рассказала ей все, что смогла вспомнить. А помнила она все самые мельчайшие подробности своего так и не состоявшегося романа. Она, отбросив все сомнения, вдруг увлеченно стала делиться с Женей всем, что испытала в Вербье. И Женя, не перебивая, внимательно слушала. Это был обстоятельный, хотя и взволнованный рассказ о том, как, приехав, Даша, бросив в номере сумку, сразу же отправилась осмотреться, полюбоваться горами и ярким солнцем, совсем не таким, как в Москве, где оно было мутным и холодным. Здесь же казалось, что даже зимнее светило одаривает все вокруг живительной силой. Сияющий диск царил над ослепительно-белыми вершинами гор в прозрачном лазурном небе, на котором проплывали с невероятной быстротой легкие как лебединый пух облака. Трасса пестрела людьми в разноцветных комбинезонах, которые приехали сюда не столько кататься, хотя и такие были, отчаянные горнолыжники, сколько похвастаться спортивными нарядами от ведущих модельеров, стоящими целые состояния. Про лыжи и говорить не приходилось. Даша не была спортивной девушкой и на лыжах стояла с трудом, хотя и надеялась хоть сколько-нибудь осилить эту область жизни с помощью опытного инструктора. Куртку, комбинезон, ботинки — все ей одолжила одна из ее знакомых моделей, большая любительница зимних видов спорта. У них оказались совершенно одинаковые размеры. И хорошо! Потому что Даша не собиралась тратить слишком много денег на это развлечение. Если говорить совсем по-честному, то она, конечно, предпочла бы куда более теплые края, поближе к морю. Но путевку купила Женя и настояла на этой поездке, а Даша не хотела расстраивать старшую сестру. И вот теперь, оглядываясь по сторонам, стоя на открытой галерее небольшого шале, в которое ее поселили, она почувствовала, как свежий воздух очищает легкие, забитые московским смогом, наполняет какой-то небывалой эйфорией душу. «Жизнь прекрасна!» — прошептала она сама себе. Но фраза была услышана.

— Жизнь прекрасна! Вы совершенно правы!

Даша повернулась в сторону говорившего и увидела очень высокого, широкоплечего и длинноногого викинга. Он, улыбаясь, показал безупречные зубы, в уголках его светлых серых глаз собрались лучики морщинок, отлично видимые, потому что все остальное покрывал ровный загар, и только эти морщинки оставались бледными. Темные очки он сдвинул на лоб, они придерживали слегка вьющиеся белокурые волосы. В довершение этого нордического образа неизвестный викинг носил аккуратную бородку и усы, такие же блондинистые, как и его волосы. Даша не очень любила небритых мужчин, но этот выглядел бы без этого дополнения гораздо проще. И, видимо, это прекрасно осознавал. Даша все-таки была фотографом, художником, и она могла видеть куда больше, чем человек, к ее профессии отношения не имеющий. Позже она будет мысленно сравнивать почти безупречное лицо Степана с этим лицом, не отмеченным красотой, но бесконечно привлекательным. Тогда она, смутившись, все-таки успела рассмотреть и крупноватый нос, и чуть нависающие над глазами надбровные дуги, и слишком широкий подбородок. Она вспоминала, что он показался ей в первый момент просто громадным, даже немного жутковатым. Хотя потом это впечатление прошло. Вернее, ушел какой-то странный, древний страх женщины перед таким мужчиной, способным силой взять все, что ему потребуется. Но, выяснилось, никакой особой силой, чтобы овладеть ею, ему не понадобилось. Странно, но теперь Даше казалось, что она влюбилась в него с первого взгляда, и, наверное, именно это заставило ее так скоропалительно лечь с ним в постель и, испугавшись содеянного, рано утром, пока он мирно спал, сбежать. Хотя можно ли сбежать от себя? Нет. Это невозможно. И принцип «с глаз долой — из сердца вон» не сработал. Даша продолжала рассказывать, а Женя лишь молча качала головой. Она словно видела, как пара влюбленных людей сидит за столиком в ресторане, как играет тихая музыка, как горят красные ароматические свечи. Она со вздохом представила себе, как скрипит снег у них под ногами, как они гуляют под эмалевым черным небом, усыпанным мириадами алмазных звезд, как только для них двоих светит громадный, почти белый шар Луны, как мчатся лошади, оставляют широкий след сани, как пахнет сосновыми ветками и ванилью и обжигает горло горячий пьянящий грог…