– Так быстро?

– Что? – не поняла Вика.

– Я говорю, так быстро пролетело время. – грустно ответил Виктор.

– Да… До встречи – и она повернувшись медленно пошла к подъезду.

Вот она уйдёт, и ты вернётся к рутине дней. Так чтож ты её не остановишь. – твердил он сам себе.

– Стой! – крикнул он

Виктор в два шага догнал её силой повернув к себе. Посмотрел в её глаза. Сердце его билось громче барабана. Дыхание стало горячим и прерывистым. Шум в ушах заглушал здравый смысл. Всё куда-то ушло. Рутина. Дымящие машины. Дом. Жена. Только голубые глаза и тихое «Да».

Как они добрались до её квартиры, он уже не помнил. Соединившись в страстном поцелуе, срывая с себя одежду, поглощённые любовью и опьянённые страстью. Испив сосуд до дна. Небо с осыпавшимися звёздами, с луной, закатившейся куда-то под кровать. Безумство. И стук бьющейся пичужки2 в девичьей груди.

На утро, проснувшись раньше Вики, Виктор наскоро оделся. Остались незаконченные дела, в которых нужно было поставить точку. Уходя Виктор написал на клочке бумаге лишь два предложения. «Я вернусь. Дождись».

Выскочив из подъезда, почти бегом он бросился домой сжимая в руке ненавистное обручальное кольцо. Запыхавшийся, весь мокрый он открыл квартиру, бросился на кухню, не раздеваясь. Жена сидела к нему спиной прихлёбывая растворимый кофе. Услышав мужа она даже не соизволила встать, лишь небрежно крикнула:

– Ну наконец. Ты можешь дать мне тысяч пять, мы с девчонками собрались в парикмахерскую…

– Я с тобой развожусь – твёрдо и холодно произнёс Виктор, перебив Наташу.

– Ты шутишь? Сейчас не время и не место для твоего юмора – не поняла она.

– Чтоб вечером тебя в квартире не было, ключи отдашь соседке, тёте Даше. – продолжил Виктор, положив обручальное кольцо на стол.

Так же быстро, как и пришёл Виктор, покинул недоумевающую уже бывшую жену. Осталось разобраться с работой.

Вечером он уже звонил Михаилу, закадычному другу детства.

– Косолапый на проводе, рычите громче – весело ответили на том проводе.

– Ну, привет, друг!

– Витька, какими судьбами? Столько лет тебя не слышал не видел?

– Мишка, давай при встрече! На нашем месте.

– Ох, чувствую разговор будет, ладно я скоро.

Через час друзья уже сидели в придорожном кафе за чашкой ароматного кофе.

– Ну и дела, – произнёс Мишка, выслушав всю историю друга, – Ну, то что от грымзы своей ушёл, это правильно. Я давно тебе говорил, загрызет она тебя, нахлебница этакая. А ты всё…

– Да знаю я, с работой поможешь?

– Значит всё-таки ушёл и оттуда. Что могу сказать,

– Ну не томи же!

– Добро пожаловать в компанию. Теперь ты почетный соучредитель, с бумагами и оформлением придётся обождать, но это формальности. Ты лучше мне скажи, чё ты дальше намерен делать.

– Завтра пойду делать ей предложение. Хотя, сколько сейчас?

– Без двадцати девять.

– Я могу успеть. Потом договорим – с этими словами Виктор сорвался с места.

– Удачи! – крикнул Мишка, улыбнувшись, убегающему впопыхах другу.

Только у её подъезда он наконец остановился. Погода разбушевалась. Ветер носился взад и вперёд, сшибая путника с ног, бросая горсти снега в лицо, засыпая его за шиворот и в капюшон. Небо заволокло тёмными тучами. Сплошной стеной валил снег, за которой нельзя было увидеть ничего дальше метра. Только одиноко у подъезда горел один фонарь. Как последняя надежда, засыпаемая липким, холодным, колючим снегом.

– Первый дом, первый подъезд, первая квартира, – как заклинание повторял про себя Виктор.

Войдя внутрь он отряхнулся. Три ступеньки, и он около её двери.

– Так долго к этому шёл и боюсь теперь позвонить, – улыбаясь своей несмелости произнёс он. Наконец решив, он нажал на дверной звонок. Слышно было, как по квартире разнёсся тихий звук. Но ничего более. Он нажал на звонок ещё раз. Мало ли не слышит. Спит. Но нет. И на третий, и на четвёртый раз, в ответ ему звучала лишь давящая тишина. По спине пробежали холодные мурашки. С силой ударив по двери кулаком, Виктор со злобой посмотрел на ненавистную закрытую дверь. Повернувшись он хотел было уйти, но тут раздался звон ключей в замке и скрип открывающейся двери, эхом разнёсся по подъезду. Открылась дверь, но не её, соседская. Оттуда показалась низенькая бабушка, в домашнем халатике.

– Вику ищешь, милок? —спросила добрым голосом старушка.

– Да.

– Так она-ж уехала, ещё днём, голубчик.

– Как уехала, – не поверил Виктор – Я же написал, я же просил. С силой ударив кулаком по бетонной стене парень отпрянул.

– А это ты брось, ишь хулиганить вздумал? А ну иди отсель, пока я полицию не вызвала.

Шатаясь, будто пьяный, парень вышел на улицу. Ветер стих. Открылось бескрайнее чёрное небо, с холодными колючими звёздами. Такое далекое было сейчас это небо, такое чужое.

Перевалившись через ограду, парень зачерпнул рукой горсть снега. Кинул его себе в лицо. Сердце колотилось как бешено. Здравый рассудок отказывался брать на себя ответственность. Хаотичные мысли и разрывающая душу боль. Непонимание и отчаянье, своей вакуумной пустотой, разрасталось внутри парня, с каждым его вдохом.

И вот, где-то сзади, он услышал окрик.

– Виктор?

Обернувшись на зов он обомлел. Перед тем как он бросился к ней. слова тихим шёпотом, произнесённые на одном дыхании, слетели с его губ:

– Виктория.

В ответе за любимых

.

Солнечный день. Весна. Набухающие почки на тоненьких веточках вот-вот готовы раскрыться, чтобы одеть величественные деревья в шикарные зеленые наряды. Лавра сверкала под лучами золотого солнца, переливаясь и ослепляя своим величием. Белокаменные стены, голубые со звездами купола, золотые купола. Да, это самое красивое место, не даром вошедшее в золотое кольцо России. Сергиев Посад. В 70 км от Москвы, лежал этот замечательный город. Хоть жили в нём самые обычные люди. Были аварии на дорогах, разборки, драки, пожары, семейные ссоры. Проводились праздники, День города, Новый год. В ДК Гагарина проходили концерты. Как и в любом другом городе.

События этой истории могли произойти и в Москве, и в любо другом городе, но они произошли именно здесь.

Весна, но не все радовались теплой погоде. Наш герой не спеша шёл в магазин. Высокий мужчина, средних лет, одетый в серые джинсы и белую футболку, кое-где сильно помятую, но под кожаной черной курткой это было не сильно заметно. Колючий злобный взгляд смотрел на проходящих мимо счастливых людей. Угрюмый молодой человек в очередной раз пнул пустую банку, сиротливо валяющуюся на тротуаре. Очередное увольнение!