дней. И если ты хочешь, чтобы сегодня я в принципе вышел из этого кабинета, перестань мешать.

— То есть вниз ты не спустишься?

— Нет.

— Как скажешь.

(через пятнадцать минут)

— Я не понял, это что такое?

— Ёлка, Кош. Если ты не хочешь идти навстречу празднику, то праздник сам придет к тебе. Итак, как ты полагаешь, куда нам стоит повесить этот шар?

2.

— Финист, я, конечно, все понимаю…

— Подожди, Настя, я почти уже…

— Родной, это не похоже на почти…

— Так, женщина, ты что пришла? Я же сказал, соберу — позову.

— Ты сказал это утром, а сейчас вечер.

— Блин, Насть, ты специально, да? Я же не виноват, что у того, кто придумал эту конструкцию и написал к ней инструкцию, проблемы с логикой.

— Я вообще не понимаю, зачем нам искусственная елка. Купили бы обычную.

— Да там же выбирать не из чего! Все драные какие-то… Я бы такое даже на дрова не пустил.

— Зато ее собирать не надо.

— Насть, вот только не начинай, а. Так, эту часть надо соединить с этой… Черт, да как это работает?!

— Знаешь, среди игрушек Яры есть пирамидка, может, сначала на ней потренируешься?

— Умная, да?! Иди отсюда! Сказал же, позову!

— Как скажешь, любимый. Только не забудь, что тебе завтра с утра на работу.

— Настя.

— Все, ушла.

3.

— Так, подсади-ка меня, я надену верхушку.

— Ты уверена, что это хорошая идея?

— Гриш, ты чего, ты меня одной рукой поднимаешь…

— Да я не об этом. Тебе не кажется, что мы слишком много всего навесили? У меня такое чувство, будто она малость заваливается…

— Да нет… Тебе кажется. Так, давай, поднимай. Ага, вот так, аккуратнее. Все, цепляю! А, черт, черт, она падает!.. Лови ее! А-а-а, меня-то не отпускай! Блин…

(после нескольких секунд молчания)

— Итак, мы убили елку.

— Ага, а ты говоришь «заведем кота». Зачем нам кот, мы и сами неплохо справляемся…

4.

— Баюн Батькович, вызывали?

— Да, Данила. Позови-ка Сокола, спустите с чердака коробку с елкой и соберите ее. А девочки потом нарядят.

— Как скажете, Баюн Батькович.

Настя, грот

Песок с ладони Сокола мягко сыпался ей на живот, щекотал кожу.

— Что ты делаешь? — засмеялась Настя.

— Любуюсь, — ответил Финист.

И улыбнулся так светло и мягко. Из всех его улыбок эту она любила больше всего.

Грот они нашли случайно. Обходили Буян вдоль берега, и одно место их заинтересовало. Финист обернулся птицей, разведал путь, по которому Настя смогла спуститься. Грот был удачно скрыт от глаз, прикрыт скалами со всех сторон, и к нему вела узкая тропинка, появлявшаяся только во время отлива. Песок здесь был девственно бел и чист, солнце заглядывало внутрь, освещая и согревая, а тишину вокруг нарушали лишь плеск волн да крики чаек. Стены комнатушки, в которой они жили на острове, были будто из соломы, пропускали все звуки, и ее обстановка никак не располагала к уединению, а так хотелось побыть только вдвоем. И казалось, что это место было ниспослано им богами в ответ на их молитвы.

В одном месте на скале, как свидетельство того, что они были не первые, кто прятался здесь от посторонних глаз, были глубоко прорезаны буквы — «Г» и «Л».

— Людмила и Георгий, — предположила Настя.

— Или Гаврила и Любава.

— А представляешь, если Лебедь и Гвидон, — засмеялась она.

— Хочешь, высеку наши инициалы?

— Не-а.

— Почему?

— А вдруг потом придет кто-нибудь и станет так же гадать? А вдруг еще и угадает? Нет, пусть это все останется нашей тайной.

Только их место. Только они вдвоем. Ну чем не рай?

Сначала они просто наслаждались уединением и тишиной. Поговорили немного. А потом Сокол навис над ней, принялся целовать.

— А вдруг кто увидит? — прошептала Настя.

«Глаза выклюю», — вспомнила вдруг она его ответ.

— Глаза выклюю, — улыбнулся Сокол.

Настя замерла. Как так? Как она могла знать ответ раньше, чем он его озвучил?

— Тебя это сильно пугает? — неправильно истолковал ее реакцию Финист.

Она покачала головой.

— Да нет, все в порядке. Сюда не заглянуть.

И поцеловала сама. Успокоилась тем, что за тридцать лет неплохо изучила своего мужа, вот и угадала его слова. А потом ей было немного не до этого.

И теперь, абсолютно расслабленная, она лежала, закрыв глаза, и нежилась в теплых солнечных лучах. Ощущение было как от сил Финиста, которыми он периодически делился с ней. Только будто бы это были не капли, а целое море, и она купалась в нем, и…

— Настя!!!

Настя резко открыла глаза и дернулась, попытавшись сесть, но Сокол придержал ее, не позволив.

— Что ты? — обеспокоенно спросил он.

— Ты звал?

— Нет.

— Но я же слышала…

— Тебе показалось.

— Правда?

— Когда я тебе врал?

И правда, никогда. Настя снова закрыла глаза. Показалось, просто показалось… Как же все-таки хорошо тут. И не хотелось ни на что отвлекаться и ни о чем думать. И каким теплым был песок под ней. И тот, струей которого Финист продолжал выводить узоры на ее животе. Прогревал до самого нутра, до костей. Ласкал и покоил ее в своих объятиях. И если бы не странная ноющая боль между ребер, может и уснула бы. Но она отчего-то нарастала, отвлекала…

— Настен, а давай останемся здесь навсегда, — вдруг предложил Финист.

Настя рассмеялась.

— Как заманчиво звучит. Не искушай.

Да уж, этот грот куда лучше выделенной им клетушки…

Финист лег рядом, нашел ее ладонь, переплел их пальцы.

— Я серьезно, Насть. Здесь ведь хорошо. Разве ты не хочешь немного поспать?

А спать и правда хотелось. Вздремнет чуть-чуть. Он же рядом…

— Не бросай меня!

Этот едва ли не стон выдернул ее из дремы, и она все-таки подскочила, испугавшись. Грудь пронзило острой болью. Будто иглу воткнули. Что за…

— Что такое?

Финист тоже сел, обнял ее, заглянул в глаза. Но снова успокоиться уже