Непременно нужно отметить, что научные интересы Гарри лежат в настолько новой и малоизученной области, что он со свойственной ему осторожностью всегда предупреждает о том, что какие-то из его выводов могут быть опровергнуты дальнейшими исследованиями. Однако это не относится к основополагающим принципам. Революция, о которой он говорит, уже происходит среди нас; наука, которая дает ей толчок, – отнюдь не шарлатанство. Гарри ясно дает вам понять, что организм каждого человека на самом фундаментальном, клеточном, уровне является хранилищем уникальных ресурсов, от которых зависит как разрушение его, так и восстановление. Вы узнаете, что пресловутое учение Дарвина – да-да, то самое, про естественный отбор и сохранение наследственных признаков – имеет к вам и вашей жизни самое прямое и непосредственное отношение. В своих главах (мы старались выступать по очереди) он расскажет вам об этих внутренних движущих силах организма и принципах их действия. Он покажет вам, как можно управлять ими наиболее выгодным для вас образом. Как добиться желаемого – на долгие годы сохранить здоровье и интерес к жизни. Не полное и не навсегда, конечно, – чудес все-таки не бывает – но тем не менее на гораздо больший срок, чем вы можете представить себе сейчас.

То, о чем мы вам расскажем, на самом деле уже частично известно вам: жизнь человека подчинена течениям, которые могут увлекать его вперед или назад. В детстве прибой поддерживает вас, уверенно толкая вперед, помогая в любом деле. Ребенок растет, год от года становясь сильнее, внимательнее, целеустремленнее… Понятливее и способнее. Но в определенный момент этот внутренний прилив останавливается, и теперь, чтобы выгрести самостоятельно, вам требуется все больше и больше сил. А потом, в один миг, силы природы оборачиваются против вас. Вы слабеете, теряете ориентацию, даже ваша главная опора – собственный скелет – становится хрупким и ненадежным. У вас все вылетает из головы. И вы убеждаетесь, что еще совсем немного – и течение окончательно возьмет над вами верх. И выбросит вас на скалы. А там уже поджидают чайки. И крабы. Им не терпится отведать ваших жирных внутренностей. И выклевать ваши глаза. И повыдергать волосы себе на гнезда. Словом, сожрать вас с потрохами.

Простите. Я, кажется, увлекся… Но самое-то интересное вот в чем – оказывается, течение не так уж непреодолимо. Оно только кажется таким, потому что оно тащит вас непреклонно и беспощадно. Однако на самом деле с ним вполне реально совладать и снова обратить в своего помощника. Так же поступает мореход, который, используя тот самый ветер, который грозит разрушить его корабль, входит в тихую гавань. Главы Гарри достаточно строги и конкретны, а в голове у него вовсе не ветер, а исключительный ум, и его теории достойны самого пристального внимания. Все, к чему он стремится, – изменить к лучшему жизнь каждого из нас. Окончательно и бесповоротно. Он очень обо всех беспокоится. Да мы оба, на самом деле. Мы очень хотим, чтобы Следующая Треть вашей жизни оказалась замечательной. Внимательно читайте нашу книгу, и, может быть, вы тоже захотите того же самого.

Я пришел к Гарри по рекомендации одной рыжеволосой дамы – пластического хирурга (назовем ее Дезирэ). Она только что отхватила мне под местным наркозом полноса, и я еще не успел прийти в себя, и от обезболивания, и от нее самой. Я только что переехал обратно в Нью-Йорк после двух лет пребывания на пенсии, которые я провел в Колорадо, где со всей страстью отдавался лыжному спорту. (В юности я оказался лишен этого, так как женился в девятнадцать лет и обзавелся тремя детьми еще до окончания юридического факультета.) В общем, я спросил Дезирэ, не согласится ли она быть моим личным врачом, и она отказалась, но взамен посоветовала другого доктора – по ее словам, умнейшего, достойнейшего, словом, исключительного во всех смыслах человека. Стопроцентный белый американец, но ничуть не тугодум. Я очень скоро смог убедиться в этом сам. Дезирэ познакомилась с ним в медицинском колледже, где он преподавал, и, по ее словам, он должен был обязательно мне понравиться.

Так я и оказался в приемной у Гарри, ощетинившийся, как кошка, увидевшая чужого в своем доме. Я вообще всю жизнь недолюбливал докторов. Меня всегда возмущало, как они говорят: «Привет, Крис. Меня зовут доктор Смит». (Ага, так значит, я – просто «Крис», а он – «доктор Смит»? И что это означает? И почему для того, чтобы подвергнуться этому унижению, я должен еще и ждать целый час? Адвокаты себя так не ведут. Но врачи – совсем другая порода! Не буду даже говорить обо всех отвратительных вещах, которые они с вами проделывают, – вы и сами все знаете.)

У Гарри оказались на удивление приличные манеры, и кажется, он всемерно старался оправдать определение «достойнейшего человека». Но я не терял бдительности. Я выдержал все разновидности пыток – из меня выкачали галлоны крови, с подозрением заглянули в мои уши и горло и задали массу мерзких вопросов, которые всегда задают доктора пациентам. И даже залезли мне в задний проход. После чего я услышал коронную фразу врачей всех времен: «Пожалуйста, оставьте пока ваши вещи здесь и пройдите ко мне в кабинет. Я не задержу вас надолго».

Вы наверняка знаете, что обычно следует за этим: «Хм-м, понимаете, у вас в заднице небольшая опухоль… ну, этак с гранат размером. Может быть, это неопасно, но может начаться гангрена, так что вам надо лечь в больницу и…» Когда я проследовал в его кабинет, впрочем, оказалось, что гранатов пока не обнаружено. Более того, мне было сказано, что я в отличной форме. Немного избыточный вес, но ничего ужасного. Я правильно делаю, что регулярно тренируюсь.

Гарри был высоким и до странности скромным для такого преуспевающего врача. Говоря с вами, он то и дело сверялся с данными в компьютере. Он был в некотором роде привлекателен внешне, может быть, я назвал бы его… женственным, но он не производил впечатления человека с нетрадиционной ориентацией. В колледже он занимался греблей – это было заметно до сих пор. Но одевался и держался он так, что я думал: «Вот типичный новоанглийский зануда». Что, конечно, было нелепо с моей стороны, поскольку сам я производил точно такое же впечатление. Моя секретарша однажды сказала: «Крис, вы носите свою одежду так, как будто отчаянно ее ненавидите». Мы с Гарри были вылеплены из одного и того же пресного теста в одной и той же части мировой кухни – на Северном Берегу Бостона, – только с разницей в двадцать пять лет. Пока я все это думал, он продолжал что-то бубнить себе под нос. Цифры, параметры. Бла-бла-бла.

Потом я спросил (потому что собирался предложить ему стать моим личным врачом, а это дело ответственное): «А скажите мне, пожалуйста, что вам больше всего нравится в медицинской практике?» Он запнулся, но всего на мгновение, как будто был готов к разговору об этом. «Мне больше всего нравится поддерживать длительные отношения с пациентами и сохранять их здоровье. Не просто лечить их в случае болезни, а помогать им вообще не болеть, – это совершенно иная задача. Мне хочется улучшить их жизнь в целом, а не просто лечить то одно, то другое». Бинго! «Это вы о чем?» – невинно поинтересовался я. «Ну, знаете, меня всегда интересовала не только общая терапия, но и проблемы старения. У меня сертификаты по обеим специальностям, правда, сам я не очень понимаю, как отделить геронтологию от общей терапии».