Пускай пройдут не годы, а года,

Иль вовсе не пройдут, не важно это,—

Я понял: без людей я — никуда.

Застряв однажды в лифте в стиле «ретро».

А все ж какие лифты я знавал!..

А ведь каким

они меня знавали!..

Как безоглядно я их вызывал —

И вновь они меня в дорогу звали.

Но нам от века лифт милее свой.

Перед дорогой пусть не слишком дальней,

Мой пассажирский

(а не грузовой),

К тебе спешу строкой исповедальной!..

О, как мне нужен ты, мой лифт, мой друг!.

Ты сердце беспокойное подъезда.

Когда из строя ты выходишь вдруг —

Не нахожу ни выхода, ни места.

…Как я любил —

с любимою моей.

С единственной, бог весть какой по счету.

Сесть в лифт — и, не считая этажей.

Взлетать все выше, а расчеты к черту!..

А как-то раз — мне было двадцать лет! —

Со мною в лифте ехал сам Подливкин.

И он, увидев, как держусь я в лифте.

Воскликнул вдруг: «Да вы, да вы ж… поэт!

Поэту все назначено судьбой —

Как если бы прописано лекарство.

Мой лифт помог мне стать самим собой.

Помог до мелочей не опускаться.

Эй, недруги!.. Продолжим давний спор.

Снимали пенки вы, взбивали сливки…

Но вправе ныне я спросить в упор:

«Вы ездили когда-нибудь на лифте?..»

Я ж, на подъем в кабине не тяжел,

Сам расквитаюсь с собственной виною.

В одном вы правы: да, мой лифт ушел.

Но он ушел — вы слышите! — со мною.

Пускай давно я стал уже не тот,

Сам разберусь, что мнимо, что судьбинно.

Мой стих — как лифт! Он дальше не пойдет

Я попрошу освободить кабину.

ОБИЖАЕШЬ

Оно понятно, ты красива,

И длиннонога, и вполне…

Но поступаешь некрасиво

По отношению ко мне.

Зачем, ушибленный любовью.

Зачем, обиженный судьбой.

Живу навзрыд одной тобою?..

Ведь мог бы жить с одной тобой

Уже до боли став родною,

Ты стань до радости родной!..

Ты все смеешься надо мною —

Ну, будешь плакать надо мной..

С тобой мне трудно и несладко.

Но без тебя мне тяжелей.

А знаешь что, будь ты неладна.

Неладна будь!.. Но будь — моей.

В РАЗЛУКЕ

Я слышал — время лечит…

Но, боже,—

Час от часу не легче,

А — позже!..

ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ

Так сложен век, а мир такой огромный.

Но — я ли для поступков не гожусь?..

Ведь глупостью своей, а не заемной,

В теченье стольких лет я обхожусь.

Возможно, глупость — наживное дело.

К примеру, я: чем старше, тем глупей.

Как много я отведал жизни спелой

По глупости, по собственной, по ней!..

Да, мной, зарывшим в землю тьму талантов,—

Не раз, не два, не три — потерян счет!

Из множества возможных вариантов

Был избран

безошибочно не тот.

Уже в глубоком детстве став ребенком.

Не искуплю содеянных стихов.

Все чаще это мне выходит боком.

Подчас — таким!..

Храни меня Глазков.

Пускай я не дойду до пьедестала.

Пусть вы не позавидуете мне,

Смогу быть горд уж тем,

что дров немало

Я наломал без помощи извне.

Весь мир в виду имея за душою,

Я потому, пожалуй, и держусь.

Что глупостью своей, а не чужою,

Я в мире этом как-то обхожусь.

С трибуны ль ДЭЗа, с громкой ли эстрады,—

Любители навешивать собак! —

Про дураков, пожалуйста, не надо!..

ИЗ ЛИРИЧЕСКОГО ДНЕВНИКА

(Продолжение)

Благими намереньями вымощена дорога в ад,

а серьезными — куда следует.

Из фольклора

…Сейчас, какую сферу ни возьми,

Все извлекают должные уроки.

Уже не так бросаются людьми!..

А сколько их валялось на дороге.

От новизны захватывает дух!..

Осознавая всю немаловажность

И говоря открыто, прямо, вслух,

Я перейти на личности отважусь.

Тревожно со взаимностью в любви!..

Вопрос не снят еще текущим веком.

Любимая, бросаешься людьми!..

Точней, одним хорошим человеком.

Любимая, смотри, как я держусь!..

Еще смеюсь — в моем-то положенье!..

В нокауте глубоком нахожусь,

(хоть оценила б местонахожденье).

Не радуешь меня, не веселишь,

Мой Маленький Нюанс,

ты зря все это!..

К примеру, на вокзалах мне дерзишь.

А я ведь, я гожусь тебе в поэты.

Я сам тебя люблю — и сам не рад.

Что попран твоей длинною ногою,

Мощу собой твою дорогу в ад.

Еще одно намеренье благое…

ЕЩЕ БОЛЕЕ

ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ

Мне жутко припомнить, как жил!..

Как жил… Ну — не чудо ли юдо?!.

Каким идиотом