Ник рассмеялся. Он впервые увидел гнев в глазах пожилого миллиардера и был рад этому.

— Не лукавьте, мистер Накамура, — сказал он. — Вы прекрасно знаете, что «все» документы за период моего руководства следствием и после него, предоставленные департаментом, — это десятая часть того, что имелось в электронном виде. Бумага — охеренно дорогая штука, чтобы печатать на ней тонны всякого говна, пусть даже для пробивного японского миллиардера со связями в Белом доме. Сато никогда и не видел материалов дела… верно, Хидэки-сан?

От издевок и фамильярного тона выражение лица Сато ничуть не изменилось — просто его глаза, и без того холодные, стали черными льдинками. В них больше не было ни малейшего намека на любопытство.

— Так что если вы хотите возобновить расследование, вам нужен я, — продолжил Ник. — В последний раз предлагаю бросить всю эту хрень и перейти к делу. Сколько вы мне заплатите за работу?

Накамура молча смотрел на него несколько мгновений, потом вполголоса проговорил:

— Если вам удастся найти убийц моего сына, мистер Боттом, я готов заплатить вам пятнадцать тысяч долларов. Плюс покрытие расходов.

— Пятнадцать тысяч новых баксов или старых долларов? — спросил Ник, стараясь скрыть волнение.

— Старых, — сказал Накамура. — Плюс расходы.

Ник сложил руки на груди, словно задумавшись, но на самом деле это была попытка сохранить равновесие. Он вдруг почувствовал, что может вот-вот потерять сознание.

Пятнадцать тысяч старых долларов равнялись двадцати двум с небольшим миллионам новых. У Ника сейчас было около ста шестидесяти тысяч новых баксов на его НИКК, и он был должен несколько миллионов прежним приятелям, букмекерам, торговцам флэшбэком и акулам-процентщикам.

«Шестьдесят миллионов баксов. Господи Иисусе».

Ник пошире расставил ноги, чтобы его не качало. Продолжая играть крутого парня, он постарался говорить энергичнее.

— Хорошо. Я хочу, чтобы вы сразу же перевели на мою карточку пятнадцать тысяч старых долларов. И без всяких там штучек… то есть без всяких ограничений, трюков и хитростей, мистер Накамура. Нанимайте меня и переводите деньги. Сейчас. Или вызывайте гольфмобиль, чтобы меня отвезли к моей машине.

На сей раз настала очередь миллиардера рассмеяться.

— Вы считаете нас дураками, мистер Боттом? Если мы переведем деньги сейчас, вы при первой возможности дадите деру и потратите все на флэшбэк.

«Конечно потрачу, — подумал Ник. — Я бы снова стал живым. И достаточно богатым, чтобы провести остаток нашей с Дарой жизни вместе — несколько раз пережить все заново».

У него все еще кружилась голова. Он сказал:

— Что же вы тогда предлагаете? Половину сейчас, а вторую половину, когда я найду убийцу?

Семи с половиной тысяч долларов хватило бы для пребывания под флэшбэком в течение нескольких лет.

— Я переведу нужную сумму на вашу НИКК, — ответил Накамура, — и буду пополнять ваш счет по мере необходимости. Но имейте в виду, что это — на текущие расходы. В новых долларах. Пятнадцать тысяч старых долларов поступят на ваш личный счет, лишь когда убийцу моего сына найдут и эту информацию подтвердит мистер Сато.

— Когда вы прикончите парня, на которого я покажу, ага, — заметил Ник.

Мистер Накамура сделал вид, что не расслышал. Секунду спустя он проговорил:

— Наш целостный контракт передан на ваш телефон, мистер Боттом. Можете на досуге изучить его. Ваша электронная подпись активирует контракт, и тогда мистер Сато отправит на вашу НИКК сумму на первоначальные расходы. А пока я попросил бы вас отвезти мистера Сато назад в Денвер.

— Это еще с какой стати?

— Меня вы больше не увидите, мистер Боттом, до конца расследования. Но вы будете часто встречаться с мистером Сато. В интересах расследования он будет на связи с вами в любое время. Сегодня я хочу, чтобы он опробовал вашу машину и увидел ваше жилье.

— Опробовал мою машину? — рассмеялся Ник. — Увидел мое жилье? Это еще зачем?

— Мистер Сато никогда не видел универмага «Беби-гэп», — сказал Хироси Накамура. — Ему это будет любопытно. На этом наш разговор закончен, мистер Боттом. Всего доброго.

Миллиардер сделал легчайший поклон — пренебрежительно-слабый, почти незаметный.

Ник Боттом не поклонился в ответ. Он развернулся на пятках и пошел назад, к гэнкану и своей обуви, на каждом шагу ощущая обнаженным большим пальцем мягкий татами.

Хидэки Сато совершенно беззвучно пошел следом.

Вэл полулежал внутри V-образной конструкции, где ржавая сталь встречалась с обгаженным голубями бетоном, — под разрушающейся эстакадой и высоко над заброшенным участком 101-го. И неподалеку от остатков Юнион-стейшн. Вэл любил это место потому, что здесь было прохладно — температура в тени заметно отличалась от уличной, — а еще круто. Ему нравилось думать, что эти конструкции из решетчатых ферм и бетона, вроде той, где он сейчас расположился с ребятами, были контрфорсами какого-нибудь заброшенного готического собора, а он — горбуном, бродившим среди горгулий. Типа Чарльза Лоутона.[13]Наверное, любовь к старым фильмам, подумал Вэл, — единственное, что он унаследовал от предка, прежде чем этот сукин сын бросил его.

Остальные ребята из его флэшбанды уже выходили из флэшбэка. Подергивания и слюни, стекающие изо рта, сменились зевотой, потягиваниями и криками.

— Кайф! — выкрикнул Койн.

За всю историю этой компании оборванцев, неоперившихся беложопых юнцов, Койн больше любого другого подходил под определение вожака.

— Охеренный кайф! — отозвался Джин Ди, высокий прыщавый парнишка, рассеянно чесавший у себя в паху: он уже вышел из флэшбэка и явно пытался сделать то, чего не смог во время реального изнасилования.

— Сунь ей еще раз, Бен! — воскликнул Сули.

Татуировки целиком покрывали не только руки этого мускулистого шестнадцатилетнего парня, но и лицо, напоминавшее боевую маску маори.

Манк, Тухи, Костолом и Динджин, подергиваясь, выходили из повторных получасовых сеансов и пока молчали — только позевывали, рыгали и пердели. Эти четверо были на год, на два младше Вэла и трех других парней (при том, что Костолом — Кальвин — был самым высоким, здоровым и тупым из восьмерых). Ни одно из их сексуальных поползновений не продолжалось больше минуты, после чего случалось преждевременное… как его там? А потому Вэл недоумевал: «На что эти кретины флэшбэчили остальные двадцать девять минут?» На то, как они срывали с нее одежду? На то, как убегали? Или на одно и то же Волшебное мгновение тридцать раз подряд, точно на заезженном блюреевском диске?