Тинэйджеры с расплывчатым нацистским мировоззрением, которые за несколько минут до этого были готовы ринуться по полицейских, теперь сомкнули с ними ряды для того, чтобы избивать демонстрацию анти-националистов. Всех правых объединило желание отмстить за разрушение кенотафа! Забыв на время старые распри, силы реакции решили заняться сведением более свежих счетов.

Но после того как первой волне нападающих не удалось смести противника, объединенный фронт нацистов и полицейских быстро начал терять свой задор. Они ожидали, что красные развернутся и убегут. Но если до того левакам не хватало смелости, чтобы прорваться через полицейский кордон, то сейчас, когда напали на них, они продемонстрировали полную решимость защищать свою территорию всеми видами импровизированного оружия. Вскоре передовые ряды блока реакционных сил развернулись и ринулись назад, сметая накатывавшие следом ряды собственных братьев по расе.

В последовавшей суматохе те нацисты и полицейские, которых не свалили с ног наступающие леваки, принялись драться между собой, в попытке избежать возмездия революционеров. Но и в этой схватке нацисты потерпели сокрушительное поражение: немало крепких фашистских черепов треснуло под ударами дубинок.

Стив Драммонд в тот день не принимал активного внимания в акции. Он переключил все свое внимание на Патрицию Гуд… Стив завел девушку, сильно перепуганную взрывом, в кафе Института Современного Искусства, и начал утешать ее за чашкой чая.

– Я бы ни за что не догадался, что ты журналист, – вздыхал Стив.

– Это вовсе не такая блестящая профессия, как полагает большинство людей, – отвечала Гуд. – Я работаю в католической газете и нам неинтересна та грязь, которая заполняет желтую прессу. Мы занимаемся только теми новостями, которые интересуют людей, посвятивших себя истиной религии.

– Ненавижу журналистов и христиан, – сказал Драммонд, словно выплюнул.

– Бог ты мой! – воскликнула Патриция. – Надеюсь, что это не помешает нам остаться друзьями.

– Ни в коем случае, – доверительно протянул Стив. – Ты мне нравишься, честное слово.

Молл и Хорз-Гардз-Парэйд очистили от демонстрантов. У большинства анархистов хватило здравого смысла исчезнуть после того, как они нанесли сокрушительный удар по силам реакции. Тех, кто не сделал ноги, полиция забрала быстро. Полицейские подкрепления все еще входили на Молл, поскольку пронесся слух, будто запланирована атака на Букингемский дворец.

Лидер Группы Рабочих Спартаковцев Мартин Смит помогал полицейским в расследовании. Смит добровольно оказывал помощь полиции, дабы британская публика не путала беззаконных анархистов с настоящими наследниками короны Троцкого. Полицейские разрешили Мартину сотрудничать с ними, понимая, что он защитит правоохранительные органы от возможной критики за их работу во время беспорядков у кенотафа.

– Спрашиваю тебя в последний раз, – проблеял Смит после того, как полицейский ударил анархиста по кличке Пес по почкам. – Как зовут членов Классовой Справедливости, которые заложили бомбу под кенотаф?

– Классовая Справедливость к бомбе не причастна, – сказал Пес, выплевывая кровь и осколки зубов.

– Не лги мне! – взвизгнул Мартин и лягнул подозреваемого в живот. – На этот раз анархисты зашли слишком далеко, и я сделаю все, чтобы ваших вожаков надолго упрятали за решетку!

Пес не ответил. Он потерял сознание, отчего допрос пришлось сразу прекратить. Два констебля оттащили обмякшее тело в камеру. Только Смит закурил, как на столе зазвонил телефон.

– Да, – рявкнул спартаковец в трубку.

– Мартин, это инспектор Ньюман. Мы, похоже, знаем, кто подложил бомбу. Несколько распорядителей Партии Отсутствующего Будущего видели, как этот тип вился рядом с наваленными у кенотафа венками. К сожалению, тогда они этого козла не узнали. Однако только что мы опознали его по фотографиям в архивах.

– Да, да, – радостно взвился Смит. – Кто он?

– Ник Картер, – ответил инспектор.

– Господи! – Мартин был вне себя. – Я-то думал, что он ушел из политики.

– По всей видимости, нет, – констатировал очевидное Ньюман. – Предположительно он устранился от руководства Классовой Справедливостью лишь для того, чтобы уйти в подполье.

– Как ты собираешься представить его прессе? – поинтересовался троцкист.

– Как лидера Классовой Справедливости, – хихикнул полицейский. – Если начать объяснять, что он уже не член организации, то это только запутает общественность. Сейчас, когда у нас есть возможность получить широкую народную поддержку, педантичность ни к чему. Я собираюсь уничтожить анархистское движение. Голова Быстрого Ника будет лежать у меня на подносе!

– Хорошо, – ответил Смит.

– Я думаю, мы оба согласимся в том, что Британию надо защитить от сумасшедших боевиков и подрывных политических идеологий, – петухом пел инспектор.

– Да, да, – отвечал ему Мартин.

Подобные мысли высказывались и на собрании Спортклуба Тор 33 – организации, единственной целью которой была координация действий Партии Отсутствующего Будущего, Англо-Саксонского Движения, Брикстонских Черных Сепаратистов и Партии Насилия. Членство в этом секретном заговоре являлось привилегией, даруемой горстке националистических лидеров, которые были достаточно идеологически гибки, чтобы совмещать свои взгляды с целями и задачами стоявшей за их спиной Индустриальной Лиги.

– Мы должны сделать все, чтобы замарать их грязью! – бушевал Адам Уайт.

– Не ори, – с досадой сказал Найджел Деви. – Думаю, что по этому вопросу мы все одного мнения. Индустриальной Лиге нужны результаты, – и она готова за них заплатить хорошую цену!

– Послушай, этнический, не надо со мной дипломата из себя корчить! – отчаянно пытаясь утвердить свой авторитет, Уайт регулярно прибегал к оскорблениям.

– Адам, не надо меня оскорблять, ты же знаешь, что я сын Савитри Деви и что мой отец брахман, а это делает меня чистокровным арийцем.

– Рядовые члены Партии Насилия могут тебе поверить, но меня ты не проведешь. Я никогда не видел твоего свидетельства о рождении – и даже если ты и сможешь доказать свое брахманское происхождение, я тебя все равно за белого не считаю. Брахман ты или нет – по моим понятиям ты – этнический. У себя в Индии ты, может, и проканаешь за потомка нордических племен, которые принесли культуру субконтиненту, но здесь в Британии ты всего лишь еще один иммигрант.

– Моя мать наполовину англичанка. Она широко известна как активистка, боровшаяся за Белое Единство и за окончание культурного разделения среди нордических народов.

– Другими словами, – отпарировал Адам, – она была полукровкой.

– Фанатик! – бушевал Найджел.

– Давайте займемся делом, – вставил Мат Дрэд. – Как лидеру Брикстонских Черных Сепаратистов мне неинтересны ваши сектантские распри. Какой смысл спорить? Если мы не сможем вместе работать, то Индустриальная Лига всех нас выебет в плане финансирования.