— Да! Да! — закричали все в один голос.

— Итак, — снова начал Симон, — согласно воле собрания, я имею честь просить господина мэра занять председательское кресло.

Филеас встал и прошел через всю гостиную, чувствуя, что покраснел, как вишня. Потом, когда он уселся за стол, то увидел перед собой не сотню глаз, а сто тысяч свечей. Ему даже почудилось, будто солнце зажгло в гостиной пожар, и он ощутил, по его собственному выражению, что в горле у него сухо, как в соляной копи.

— Поблагодарите, — шепнул ему Симон.

— Господа...

Воцарилось столь напряженное молчание, что Филеас почувствовал резь в животе.

— Что нужно сказать, Симон? — спросил он вполголоса.

— Ну, что же вы молчите? — обратился к нему Ахилл Пигу.

— Господа, — сказал адвокат, возмущенный дерзким возгласом нотариуса, — честь, которую вы оказали господину мэру, быть может, застала его врасплох, но едва ли удивила.

— Вот именно, — подхватил Бовизаж, — я так тронут вниманием моих сограждан, что не могу не чувствовать себя крайне польщенным.

— Браво! — крикнул один только нотариус.

«Да будь я проклят! — сказал про себя Бовизаж. — Если меня еще раз заставят выступать с речью...»

— Угодно ли господам Фромаже и Марсело взять на себя обязанности счетчиков? — спросил Симон Жиге.

— Было бы правильней, — заявил Ахилл Пигу, вставая, — если бы собрание само наметило двух членов президиума, раз уж мы решили следовать примеру палаты.

— В самом деле, так будет лучше, — сказал тучный г-н Молло, секретарь окружного суда, — иначе все это собрание — просто комедия, и его участники не свободны. Тогда уж давайте и дальше все делать так, как хочется господину Симону.

Симон шептал что-то Бовизажу, после чего тот встал и разразился возгласом: «Господа», который должен был привлечь «внимание всего зала».

— Простите, господин председатель, — сказал Ахилл Пигу, — но вам надлежит председательствовать, а не совещаться...

— Господа, если мы хотим действовать... сообразуясь... с парламентскими правилами, — начал Бовизаж, повторяя то, что ему подсказывал Симон, — то я бы просил... высокочтимого господина Пигу подойти к этому столу и говорить отсюда.

Пигу ринулся к столику, выпрямился и, опершись на него кончиками пальцев, заговорил без малейшего стеснения, почти как прославленный господин Тьер.

— Господа, не я внес предложение подражать палате, ибо до сегодняшнего дня палаты действительно казались мне неподражаемыми; тем не менее я вполне согласен, что собрание из шестидесяти с лишним видных жителей Шампани должно обзавестись председателем, ведь не бывает стада без пастуха. Если бы мы прибегли к тайному голосованию, то я уверен, что имя нашего уважаемого мэра было бы названо единогласно; противодействие, которое он оказывает кандидатуре, поддерживаемой его семьей, убеждает нас, что он обладает величайшим гражданским мужеством, ибо сумел пренебречь крепчайшими узами, узами семьи! Поставить отечество выше семьи — это требует величайших усилий, и на них способен только тот, кто неустанно повторяет себе, что Брут с высоты своего судилища взирает на нас вот уже две с половиной тысячи лет, и даже больше. Нашему уважаемому господину Жиге кажется естественным, поскольку он сумел предугадать наши желания относительно выбора председателя, руководить нами и в выборе счетчиков; но, поддержав меня, вы тем самым решили, что одного раза достаточно, и вы совершенно правы! В противном случае могло бы показаться, что наш общий друг Симон Жиге, которому надлежит выступать здесь в роли кандидата, ведет себя, как указчик, а это ослабило бы благоприятное впечатление, производимое на нас скромностью его высокочтимого отца. Что же делает наш достойный председатель, соглашаясь руководить собранием по тому принципу, который предложил ему кандидат? Он посягает на нашу свободу! Я спрашиваю вас, правильно ли действует избранный нами председатель, предлагая нам выбрать вставанием двух счетчиков? Ведь это значит, господа, заранее предопределить наше решение. Будем ли мы свободны в своем выборе? Можно ли не встать, когда встает сосед? Если бы выдвинули меня, все, вероятно, встали бы из вежливости; и так как за каждого из нас вставали бы все, то никаких выборов не получилось бы, ибо все неизбежно голосовали бы за всех.

— Он прав! — сказали все шестьдесят слушателей.

— Итак, пусть каждый из нас напишет на листке бумаги два имени, и тогда те, кто воссядет по обе стороны господина председателя, с полным правом будут считать себя украшением общества. Они будут правомочны, совместно с господином председателем, устанавливать большинство, когда мы будем голосовать вставанием наши предложения. Мы пришли сюда, я полагаю, чтобы обещать кандидату нашу посильную поддержку на предвыборном собрании, куда явятся все избиратели округа. Я позволю себе утверждать, что это шаг чрезвычайной важности. Разве дело не касается одной четырехсотой доли власти, как некогда выразился господин мэр со свойственным ему остроумием, которое мы так высоко ценим в нем.

Полковник Жиге принялся разрезать на полоски листок бумаги, а Симон послал за пером и чернильницей. Собрание было прервано. Этот предварительный спор по формальному вопросу сильно встревожил Симона, ибо все шестьдесят собравшихся здесь буржуа насторожились. Наконец приступили к заполнению бюллетеней, и хитрому Пигу удалось провести г-на Молло, секретаря суда, и г-на Годиве, регистратора. Их избрание, естественно, вызвало неудовольствие аптекаря Фромаже и стряпчего Марсело.

— Вы помогли нам показать нашу независимость, — сказал им Ахилл Пигу, — и вы должны испытывать бóльшую радость оттого, что вас отвергли, чем если бы вы были избраны.

Все рассмеялись.

Как только Симон Жиге попросил слова у председателя и тот, уже весь взмокший от пота, собрав все свое мужество, произнес: «Слово предоставляется господину Симону Жиге», — в зале наступила тишина.

— Господа, — начал адвокат, — разрешите мне поблагодарить господина Ахилла Пигу, который на нашем собрании, хотя оно и является совершенно дружеским...

— Но это предварительное собрание перед большим предвыборным собранием, — вставил стряпчий Марсело.

— Именно это я и хотел сказать, — продолжал Симон. — Прежде всего я благодарю господина Ахилла Пигу за то, что он напомнил нам о строгом соблюдении парламентских форм. Впервые избирательный округ Арси свободно...

— Свободно? — переспросил Пигу, прерывая оратора.

— Свободно! — воскликнуло собрание.

— Свободно, — повторил Симон, — воспользуется своими правами в той великой битве, какую представляют собой всеобщие выборы в парламент; а так как через несколько дней состоится собрание, на котором будут присутствовать все избиратели, дабы оценить по достоинству выдвинутых кандидатов, то мы должны почитать себя счастливыми, что нам дана возможность здесь, в тесном кругу, привыкнуть к порядку таких собраний. Благодаря этому мы сможем успешнее решить будущую политическую судьбу города Арси, ибо речь идет о том, чтобы в палате были представлены интересы не одной семьи, а всего города, не одного человека, а целого округа...