— Конечно, облизывала, — согласилась я. — Ты ж меня знаешь — хлебом не корми, дай только жабу облизать. Вот как вижу незнакомую жабу, так сразу слюнки текут.

— Амфибрахий, — прочитала Юля табличку в углу террариума. — Вот и познакомились.

Подруга ткнулась в узкую дверь в углу, за которой оказалась до обидного обычная кухня: дубовые шкафчики, овальный стол, под одной ножкой которого для устойчивости лежала тонкая книжка, на стене календарь за прошлый год с Валерием Леонтьевым в сетчатой майке, в углу гудел двухметровый холодильник. Я с опаской заглянула туда, но нашла только заплесневелый кусочек сыра да твердую как камень палку салями. Плита выглядела старомодной, с латунными ручками и тяжелой решеткой над газовыми конфорками, духовка оказалась идеально чистая.

— Наверное, бабка в основном котлом в зале пользовалась, — сказала я. — Выкинуть его надо, там слой копоти в полметра.

— Ты что? — возмутилась Юля. — Ты же теперь наследная ведьма! В чем будешь варить свои колдовские снадобья?

Я заметила у стены под окном пустую тарелку.

— Кота надо покормить! — вспомнила я.

— У меня сметана есть, — сказала Юлька, снимая с плеча сумочку. — Я как раз из магазина выходила, когда ты позвонила. Еще булочки с изюмом и шоколадка.

Я сполоснула тарелку над латунной раковиной, вода текла вполне чистая и теплая. Рядом стояло початое средство для мытья посуды. Поставив тарелку на пол, положила в нее сметаны. Кот материализовался из приоткрытой форточки и, отодвинув черной башкой мою руку, принялся вылизывать сметану, жадно чавкая. Запавшие бока вздрагивали, порванное левое ухо развернулось в мою сторону.

— Кота уже назвала?

Я покачала головой, потянулась погладить питомца, тот яростно зашипел, ударил меня лапой, оставив на кисти три алые царапины.

— Ёшкин кот! — завопила я, отдергивая руку.

— Как вариант, — кивнула Юлька. Она споро вытащила из сумочки маленький стеклянный флакончик, зубами выдернула пробку и плеснула содержимое на мои свежие царапины.

Я ахнула, замахала рукой.

— Надо ведь было продезинфицировать, — рассудительно заметила подруга.

— Что это? — прошипела я сквозь зубы.

— Духи, всучили пробник. Кажется, «Нина Риччи».

— Приятный аромат, — принюхалась я.

Кот запрыгнул на подоконник, повернул ко мне морду, перепачканную в сметане.

— Отойду-ка я, от греха подальше, — пробормотала я. — Вот так его и назову — Грех. Черный и страшный.

Кот фыркнул и принялся умываться. Похоже, он недостаточно меня уважал, чтобы отзываться, какое бы имя я ему ни придумала.

Мы вернулись в прихожую, обойдя чучело волка по широкой дуге, поднялись по спиральной лестнице, гулко топая по железным ступеням. В мансарде оказалось еще три комнаты. Я, на правах хозяйки, выделила для себя самую большую. Если выбросить — а лучше сжечь — красные бархатные шторы с золотыми кистями и жуткий балдахин над кроватью, на который осело пару мешков пыли, то жить можно. Вторую комнату я определила Юле. Там было относительно миленько: ни жаб, ни летучих мышей. В углу приткнулся безликий коричневый диванчик, стол, погребенный под книгами, стоял у полукруглого окна эркера.

— Лунные дни огородника, — прочитала Юля название книги. — Тебе пригодится, тыквы выращивать.

— Далеко не прячь, — кивнула я. — Поищи там что-нибудь про котов. Как воспитать кота и не прибить его тапкой. Заставь кота уважать себя.

— Есть только книга по таксидермии, — предложила подруга.

— Нет уж, хватит с нас волка. Выглядит как живой! Меня чуть удар не хватил!

Третья комната оказалась самой настоящей лабораторией: всюду склянки, банки, колбы и реторты, полки уставлены плошками и чугунками. Я с интересом перебирала деревянные ступки с измельченными травами, нюхала тягучие масла в крохотных пузырьках.

— Вася! — воскликнула Юля из-за двери. — Я переезжаю к тебе!

Я прибежала на крик подруги и замерла на пороге самой шикарной ванной, которую я когда-либо видела. Бассейн, выложенный мозаичной плиткой, переливался всеми оттенками синего цвета, душевая кабина была больше, чем кухня, разрисованная Юлей на съемной квартире.

— Ради такого я сама эти тыквы посажу, — пообещала Юля. — И буду их полоть и поливать, и что там еще надо делать с тыквами…

— Окучивать?

— Как скажешь.

— Там еще куча условий.

— Ни слова больше! — Юля прижала палец к моим губам. — Все детали потом. А сейчас будем праздновать!

Мы сходили в магазин, который был совсем рядом с домом, купили закуски и вино. Я уверенно прошла через арку, и тут услышала недоуменный Юлькин вопль. Она стояла у входа, потирая ушибленный лоб. Я протянула руку, взяла подругу за шиворот и втащила в подворотню.

— Без тебя не войти, — поняла она.

— Может, со временем дом и тебя признает за хозяйку, — понадеялась я. — Или придется мне каждый раз тебя встречать. Хорошо хоть мобильник ловит.

Мы откупорили бутылку вина и переходили с бокалами из комнаты в комнату, делясь открытиями. В кладовке я нашла ступу, в которой мы легко поместились вдвоем, но она никак не хотела взлетать, несмотря на все наши «абракадабра», «фокус-мокус» и «вира-майна». Мы по очереди примеряли старую шляпу колпаком, съезжали на скорость по перилам лестницы и спорили, кому целовать Амфибрахия, который нервно трясся на горке монет. Потом мы перебрались в мою спальню, устроились на кровати, сдернув балдахин на пол и застелив чистое белье. Я зачитывала условия договора, скрепленного моей кровью.

— «Заработать колдовством не менее тридцати золотых за год», — прочитала я. — Это как? Я колдовать не умею.

— Слушай, надо тебе снова наведаться к этой Элеоноре Портосовне, — пробормотала Юля, откидываясь на подушки. — Пусть объяснит толком, что к чему.

— Она жуткая, — сказала я. — У нее волосы шевелятся, будто змеи у горгоны Медузы. И белые огоньки в глазах.

— Все равно сходи, я настаиваю. Она обманом заставила тебя подписать договор. Так нечестно!

— Все вроде неплохо вышло, — легкомысленно ответила я. — У меня теперь есть двухэтажный дом в центре города, с участком.

— Бесплатный сыр, — сказала Юля, подливая вино в бокалы.

— Но и я не мышка, — возразила я. — Вот один пункт меня всерьез волнует: «Ежемесячно выполнять договор с инкубом». Инкуб — это демон?

— Вроде бы, — задумалась подруга. — Вот и спросишь, что за договор. По каждому пункту надо пройтись. — Она ткнула в середину листа: — Смотри в книге-чудеснице. Где эта книга? Почему не выдали?

— Как думаешь, я тоже этого… того?

— Ведьма? — спросила Юлька. — А то! Видела бы ты себя, когда мыло варишь, — сплошное колдовство.