него в комнате оказалась вторая койка. Евгений Петрович жил с Ильичом и всё дивился: как этот человек работает, где только силы берутся? Ежедневно по 8—10 часов Ленин руководил конференцией, а придя домой отдыхал всего 10—15 минут. Выпьет чаю, поиграет с хозяйским ребёнком и до поздней ночи сидит за письменным столом. Онуфриеву казалось, что для Владимира Ильича не существует ничего на свете кроме работы. Но ему пришлось снова удивляться: на улице появилась афиша — в Пражской опере пойдёт «Евгений Онегин». В заглавной роли выступит русский певец Бакланов. Ильич загорелся. Собрал группу делегатов и отправился в театр. Евгений Петрович почувствовал, что Ленин от всей души наслаждается музыкой. Он весь сиял, громче всех аплодировал и вызывал артистов…

Живя в эмиграции в разных странах, Владимир Ильич посещал и хорошие концерты и оперные спектакли. В Цюрихе его видели на опере Вагнера «Валькирия». Владимир Ильич оживлённо беседовал с польским революционным деятелем А. Краевским. Краевский слыл большим знатоком и поклонником творчества Вагнера. Ленин с большим интересом расспрашивал Краевского об особенностях вагнеровской музыки. Замечательный эпизод связан с оперой «Кармен». Было это в последний день 1903 года в Женеве. Только что закончилось партийное собрание с острыми спорами, горячей перепалкой. Всех зажгла речь Ленина. Он говорил о приближении революционных событий, будущих боях с царизмом. Взволнованные, возбуждённые вышли на улицу русские большевики и… остановились как вкопанные. Везде зажигались праздничные огни, люди с покупками в руках спешили по домам. Через несколько часов каждый в кругу близких встретит Новый год! И вдруг всех пронзила одна и та же мысль. Все с печалью вспомнили о Родине. Горько чувствовать себя одиноким в чужой стране, и особенно в такие дни. Владимир Ильич понял тоскливые думы товарищей. Он не стал прощаться с ними, а весело предложил провести вместе праздничную ночь, пойти в оперу — (давали «Кармен»)! Что может быть удачнее? Всей гурьбой отправились в театр.

Раздались ликующие звуки увертюры. Перед зрителями засверкали яркие краски испанского города. Хозе ведёт смену караула, за солдатами весело маршируют мальчишки. На сцену высыпали с песней работницы… Кармен запела знаменитую «Хабанеру». Музыка увлекла, очаровала всех.

После спектакля улица встретила русских друзей карнавалом. Женева праздновала традиционный новогодний праздник освобождения — «Эскаладу»[5]. Слышались звуки «Марсельезы», «Карманьолы». Всё пело и плясало, мелькали ленты серпантина, сыпался разноцветный дождь конфетти. Ильич схватил своих товарищей за руки. Они быстро образовали круг, кольцом охватили какую-то весёлую группу масок, запели, закружились в хороводе… На душе было хорошо, все чувствовали себя сплочёнными, сильными, счастливыми.

Многие из соратников Ленина были хорошими музыкантами. И музыка у большевиков-ленинцев была в почёте. В годы эмиграции в местах их встреч и собраний всегда стояло взятое напрокат фортепиано.

В Женеве, например, своеобразным клубом была столовая, организованная большевиками супругами Лепешинскими. Столовая Лепешинских, конечно, угощала своих посетителей-большевиков не только обедами. Она стала центром партийной жизни. Здесь собиралась женевская большевистская группа, сюда приходили послушать доклад и поспорить, здесь не раз выступал Ленин. Столовая помещалась в первом этаже. Внутри, за большими стеклянными витринами, стояли шесть простых деревянных столов, несколько десятков стульев и пианино. Иной молодой партиец, присланный к Ленину из России, приходил по указанному тщательно зашифрованному адресу и заставал такую картину: вокруг рояля сидит группа людей. В чуткой тишине звучит скрипка. Её сменяет яркий, сочный баритон. А рояль не умолкает ни на минуту. Только иногда один пианист уступает место другому. Музыканты очень разные. Одному удаются народные песни, другому — оперные арии. А то вдруг все сидящие превращаются в дружный слаженный хор. По блеску глаз, по задумчивым теням на лицах, по счастливым улыбкам чувствуется, как дорога, как нужна этим людям музыка. О тех, кто вместе с Лениным готовил революцию, теперь написаны книги. Сами названия некоторых книг и статей говорят о том, что было делом их жизни: «Солдат революции», «Подпольщик, воин, чекист». Но рассказывая о них, авторы хоть мимоходом, хоть несколькими строчками да упомянут о музыке. И мы узнаем, что Серго Орджоникидзе чудесно пел грузинские песни, а Пётр Запорожец (соратник молодого Ленина ещё по «Союзу борьбы за освобождение рабочего класса») так любил музыку, что даже бледнел от волнения, когда слушал её. Когда Ильич просил его спеть что-нибудь украинское, он запевал прекрасную задумчивую песню об украинском народном герое Кармелюке:

За Сибiром солнце сходить.

Хлопцу не зiвайте,

Вы на мене, Кармалюка,

Всю надiю майте.

Пётр Ананьевич Красиков

Среди товарищей Ильича по партии был молодой юрист П. А. Красиков. Дружба Ленина с Красиковым завязалась ещё в Красноярске и продолжалась всю жизнь. Красиков оказался не только убеждённым сторонником Ленина, но и талантливым, неутомимым работником партии. Никто искуснее его не мог провести за нос шпиков и жандармов. В спорах с противниками он был силён, находчив, остроумен. Ему дали даже партийную кличку «Шпилька». Но другая партийная кличка Красикова была «Музыкант». И правда, Пётр Ананьевич недурно пел, играл на фортепиано, хорошо знал оперу, особенно Вагнера. Среди его нот и сегодня сохранились все вагнеровские оперы. Но особенно Красиков любил скрипку. В Красноярске участвовал в любительских квартетах — исполнял партию первой скрипки. В его игре пленяли прежде всего удивительная мягкость и певучесть звука, поэтому соратникам Красикова особенно запомнились в его исполнении такие мелодичные пьесы, как Баркарола Чайковского или Каватина Раффа.

Скрипка Красикова была всегда с ним. Он не расставался с нею даже тогда, когда надо было нелегально, незаметно для стражей пересечь границу. В футляре скрипки порой скрывались прокламации, напечатанные на тонкой бумаге. Часто после собрания Ленин просил Красикова поиграть; скрипка оказывалась под рукой, Красиков настраивал её, проводил смычком по струнам, проверяя,— и лилась нежная и простодушная мелодия Баркаролы из «Времён года» Чайковского. Ильич задумавшись слушал игру друга.

Скрипка Красикова славно поработала и повидала много интересного. Её слушал сам Ленин. А теперь она живет в Москве, в Государственном Музее музыкальной культуры рядом с портретом своего бывшего хозяина[6].

Сергей Иванович Гусев

В воспоминаниях о Ленине часто читаешь: «Пел Гусев»… «Ильич просил Гусева спеть»… «Владимир Ильич очень любил пение Гусева»…

Имя Сергея Ивановича Гусева, крупного военно-политического работника, соратника Фрунзе и Тухачевского, стало широко известным в годы гражданской войны. «Солдат революции» — это книга о Гусеве. В детские годы у него был чудесный голос, и петь он мог без конца. За это в деревне мальчишка получил прозвище «Певун». А когда он вырос,