Вскоре после этого двор переехал в Блуа[22], куда отправилась и принцесса де Монпансье; там был заключен брак между ее высочеством и королем Наварры, и герцог де Гиз, не желавший иного величия и успеха, кроме счастья быть любимым принцессой де Монпансье, встретил это событие с радостью, хотя прежде оно повергло бы его в отчаяние. Он не настолько хорошо скрывал свои чувства, чтобы не дать повода для беспокойства ревнивому принцу де Монпансье, и тот, желая избавиться от терзавших его подозрений, приказал жене ехать в Шампиньи. Для принцессы это был страшный удар, однако ей пришлось повиноваться. Она изыскала возможность проститься наедине с герцогом де Гизом, но не могла придумать надежный способ для переписки. Наконец, после долгих размышлений, она решила прибегнуть к помощи графа де Шабана, в котором по-прежнему видела своего друга, не желая считаться с тем, что он еще и влюблен. Герцог де Гиз, зная, как предан граф принцу, пришел в ужас от ее выбора, но она успокоила его, уверив, что ручается за надежность графа; герцог расстался с ней мучительно, испытывая всю горечь, какую только может причинить разлука со страстно любимой женщиной.

Все время, пока принцесса оставалась при дворе, граф де Шабан лежал больной у себя дома, но, узнав, что она едет в Шампиньи, догнал ее по дороге, чтобы ехать вместе. Он был счастлив, увидев, как рада принцесса встрече с ним и как ей не терпится с ним поговорить. Но каково же было его разочарование, когда он понял, что нетерпение это вызвано единственным желанием поскорее сообщить ему, как горячо любит ее герцог де Гиз и как любит его она сама. От горя он не мог отвечать. Но принцесса испытывала столь сильную потребность говорить о своей любви, что не замечала его молчания, она принялась рассказывать в мельчайших подробностях историю своих отношений с герцогом и сказала, что они условились вести переписку через него. Для графа это было последним ударом: его потрясло, что любимая женщина предлагает ему оказывать услуги сопернику и говорит об этом как о чем-то само собой разумеющемся, ни на миг не задумываясь о том, какой пытке она его подвергает. Однако он безукоризненно владел собой и сумел скрыть свое состояние, выразив лишь удивление произошедшей в ней переменой. В первый момент он подумал, что эта перемена, убив в нем надежду, неминуемо убьет и страсть, но, любуясь против воли красотой принцессы и появившейся в ней новой утонченностью, приобретенной при дворе, почувствовал, что любит ее еще сильнее, чем прежде. Слушая ее, он оценил всю чистоту и изысканность ее чувств к герцогу де Гизу, все благородство ее сердца, и его охватило безумное желание это сердце завоевать. Поскольку страсть графа была поистине необыкновенной, то и действие она произвела необыкновенное: он согласился передавать своей возлюбленной письма соперника. Разлука с герцогом повергла принцессу в смертельную тоску, и, не ожидая облегчения ни от чего, кроме писем, она беспрестанно изводила графа, спрашивая, нет ли для нее письма, и чуть ли не винила его в том, что оно запаздывает. Наконец он получил для нее письмо с нарочным и немедля отнес ей, чтобы ни на миг не отдалять ее минутного счастья. Принцесса была счастлива безмерно. Она даже не пыталась скрыть свою радость от графа и заставила его до дна испить горчайший яд, читая ему вслух это письмо и свой любезный, нежный ответ. Он отнес ответ посланцу герцога, исполненный все той же преданности и еще большей печали. Его немного утешала надежда, что принцесса все же поймет, чего стоит ему роль посредника, и выкажет ему свою признательность, но она становилась день ото дня все суровее по отношению к нему, измученная страданием, которое причинял ей другой. Наконец он не выдержал и взмолился, прося ее хоть на миг задуматься о том, как она терзает его. Но все помыслы принцессы были заняты только герцогом, которого она считала единственным человеком, достойным поклоняться ей. Обожание другого смертного показалось ей столь оскорбительным, что она дала графу еще более резкую отповедь, чем тогда, когда он в первый раз признался ей в любви. Граф, потеряв самообладание, вышел от нее, покинул Шампиньи и отправился к одному из своих друзей, жившему неподалеку. Оттуда он написал принцессе гневное, но почтительное письмо, в котором прощался с ней навсегда. Принцесса пожалела, что так жестоко обошлась с человеком, над которым имела безграничную власть, и, не желая потерять его окончательно – ибо ценила его как друга и не могла обойтись без него в своих отношениях с герцогом де Гизом, – написала ему, что непременно хочет поговорить с ним в последний раз, а потом он волен поступать как ему будет угодно. Человек слаб, когда он влюблен. Граф вернулся, и не прошло и часа, как красота принцессы, очарование ее ума и несколько приветливых слов сделали его еще более покорным, чем прежде, – он даже вручил ей письма от герцога де Гиза, которые только что получил.

В это время при дворе было решено вызвать в Париж всех вождей гугенотов с тем чудовищным умыслом, который осуществился в день святого Варфоломея[23], и король, дабы ввести их в заблуждение, удалил от себя всех принцев дома Бурбонов и дома Гизов. Принц де Монпансье вернулся в Шампиньи, усугубив своим приездом муки принцессы, а все де Гизы отправились к своему дяде, кардиналу Лотарингскому. Любовь и вынужденная праздность вызвали у герцога де Гиза столь безудержное желание увидеться с принцессой де Монпансье, что, не думая о том, чем это может обернуться и для нее, и для него, он под предлогом путешествия оставил всю свою свиту в небольшом городке и, взяв с собой лишь одного дворянина, того, который уже не раз ездил в Шампиньи, отправился туда на почтовых лошадях. Поскольку с принцессой можно было связаться только через графа де Шабана, он велел своему провожатому написать графу записку с просьбой прибыть в условленное место. Граф отправился на встречу, считая, что речь идет просто о получении писем для принцессы, но каковы же были его удивление и горе, когда он увидел там самого герцога де Гиза! Герцог, всецело поглощенный желанием увидеть принцессу, обратил на смятение графа не больше внимания, чем принцесса на его молчание, когда рассказывала ему о своей любви. Герцог принялся расписывать ему во всех красках свою страсть и объяснять, что непременно умрет, если граф не добьется от принцессы разрешения увидеть ее. Граф де Шабан сказал лишь, что передаст принцессе его просьбу и вернется с ответом. Он пустился в обратный путь, страдая так, что временами почти терял рассудок. Несколько раз он склонялся к тому, чтобы отослать герцога назад, ничего не говоря принцессе, но потом вспоминал о данном ей обете верности и отбрасывал это решение.

Так он добрался до Шампиньи, все еще не зная, как ему поступить, но, услышав, что принц де Монпансье на охоте, направился прямо в покои принцессы; та, увидев, как сильно он взволнован, немедленно отослала прочь дам своего окружения, желая поскорее узнать, что случилось. Стараясь сохранять хладнокровие, граф сообщил, что герцог де Гиз находится поблизости от Шампиньи и просит позволения увидеться с ней. Принцесса громко вскрикнула при этом известии, и ею овладело смятение, сравнимое лишь со смятением графа. В первый момент она думала лишь о счастье, которое сулила ей встреча с любимым. Но потом, когда она поняла, что эта встреча идет вразрез с ее долгом, что увидеться с герцогом она сможет, лишь впустив его ночью к себе в комнату потихоньку от мужа, она пришла в полное отчаяние. Граф ждал ее ответа, как если бы для него это был вопрос жизни и смерти, но, догадавшись по ее молчанию, что она колеблется, он решился заговорить и принялся объяснять ей, каким опасностям она подвергнет себя, если согласится на это свидание. Желая доказать, что его слова продиктованы лишь заботой о ней, он добавил: