Для профсоюзного активиста подобные ситуации — сущий ад. Все свои тревоги коллеги сваливают на него, ему приходится раздавать направо и налево обнадеживающие заверения, словно предлагая всем уже прокисшее молоко.

Этот день для Марко грозил быть именно таким. Но по внутреннему телефону ему позвонила секретарша Иллюстри.

— Синьор Камби, на линии супруга вашего брата. Она звонит уже в третий раз. Я не могла вам сообщить об этом во время собрания.

— Спасибо.

Странно, что Клаудия ищет его на работе. От ее тона Марко обдало тревогой.

— Здравствуй, это Клаудия. Извини, что я звоню тебе на работу, но… Лука попал в больницу. Этой ночью его прооперировали.

— Что с ним?

— Они говорят, будто у него был разрыв почки и им пришлось ее удалить.

— Этой ночью? Почему ты меня не предупредила?

— Это произошло в четыре утра. Я не стала искать тебя, потому что он не хотел. Пока его не увезли в больницу, он не знал, что его будут оперировать. Считал это простым недомоганием. Ты же его знаешь.

— Как он сейчас?

— Плохо. Хотя медики утверждают, что операция прошла успешно. Но, когда он проснулся, его куда-то повезли. Они говорили о диализе. Я не понимаю. Я боюсь…

Последние слова заглушили рыдания. Марко растерялся. Утешить Клаудию было бы нелегко, даже будь она рядом, а уж по телефону и подавно. Он заставил себя говорить спокойно, чтобы успокоить Клаудию и успокоиться самому.

— Не волнуйся, я сейчас приеду. Постарайся не терять головы. Наверное, все не так уж страшно. Ты же знаешь своего мужа.

Путь от редакции до госпиталя занял минут десять, так как на улицах почти не было движения. За это короткое время Марко попытался как-то осмыслить слова невестки.

У его брата случился разрыв почки. Из-за чего такое может произойти? Разве почка может лопнуть? Лука всегда отличался отменным здоровьем. И никаких проблем с почками не было.

По мнению Марко, чрезмерная забота Луки о собственном здоровье граничила с мнительностью, не переходящей, впрочем, в ипохондрию. Лука внимательно следил за своим питанием, регулярно играл в футбол и теннис, избегал перегрузок и ложился спать до полуночи. В свои тридцать семь брат выглядел крепким и здоровым, а также обладал всеми качествами настоящего мужчины, без малейших признаков неврастении, с которой ему, Марко, приходилось бороться каждый день.

Лука был двумя годами старше него. Его несокрушимая уверенность в себе основывалась на вере в собственные силы. Тем, кто сталкивался с ним впервые, его манеры казались грубоватыми, но при этом он излучал надежность и обаяние.

Клаудия не сомневалась, кого из них выбрать. Ей сразу приглянулся Лука. Марко ухаживал за ней, но дальше дружбы их отношения не продвинулись. Его нерешительность и неуверенность в себе в сочетании с чувствительностью отталкивали Клаудию. Напротив, уравновешенность и прямота Луки быстро завоевали ее сердце. До последнего времени Марко не сомневался, что так было лучше для всех троих.

Поднимаясь с постели, он сильно ушиб большой палец левой ноги о ночной столик, а когда брился, отхватил кусок кожи под подбородком. Под конец завтрака на рубашке оказалась капля кофе.

Всю дорогу от дома до больницы боль в ноге не оставляла его. Но двадцать минут прогулки быстрым шагом были необходимы — этого требовал отрастающий живот. Конечно, доктор знал, что нужно есть поменьше сладкого, хлеба, картофеля и тальятелле, но так строго наказывать себя не хотелось.

Под портиками он чувствовал себя защищенным от тумана и отголосков ночи. Доктор Роберто Касти, помощник главного врача отделения нефрологии, не любил туман и эти рассветные утренние часы. Свою работу он любил, однако же хронически опаздывал, особенно если смена начиналась в шесть утра. Касти полагал, что, по теории вероятности, чем раньше он встанет утром, тем больше трудностей ожидает его в течение дня.

Не успел он в шесть тридцать появиться в больнице, как его тезис получил подтверждение.

Палатная медсестра, уже привыкшая к опозданиям врача, предупредительно приблизилась к нему.

— Доктор, — начала она, — у нас пациент, срочно прооперированный этой ночью. Нефрэктомия.

Касти втянул живот и методично почесал двойной подбородок, чтобы лучше переварить эту малоприятную новость. Его персональный график не предусматривал сложных больных, в планах не было трансплантаций. Ожидалась рутинная работа, посещение готовых к выписке больных. Словом, он был настроен на спокойный рабочий день.

— А почему больной не в реанимации? — спросил Касти, скрывая недовольство.

— Все заполнено. Двое ребят разбились на мотоцикле.

— А в хирургии?

— Не было мест. Больного оперировал лично доктор Лама. Он же и направил его сюда.

А, подарочек Мага. Касти быстро пробежал записи и пришел к заключению, что, несмотря на сложную операцию, шансы на выздоровление у пациента неплохие. Оперируй его какой-нибудь другой хирург, угроза послеоперационных осложнений была бы достаточно велика, но тут работал Маг. Доктор Лама, главврач отделения хирургии и большое светило, мог похвастаться высоким процентом успешных операций.

Однако скрупулезность и осмотрительность Касти заставили его, едва облачившись в больничный халат, углубиться в историю болезни нового пациента. Лишь затем он направился в единственную палату отделения, оборудованную для интенсивной терапии.

— Необходимые анализы, — преследовал его голос медсестры, — уже сделал доктор Джованнини. Он спешил и поэтому минут десять назад ушел. Когда заключение будет готово, я вам его принесу.

Отсутствие коллеги служило Касти упреком. Зная, что он вечно опаздывает, Джованнини счел, что двадцать минут бесполезного ожидания — срок вполне достаточный. Осознав свою вину, Касти поспешил к палате интенсивной терапии. У дверей он заметил молодую темноволосую женщину, кутающуюся в зеленый медицинский халат, поникшую, с отсутствующим взглядом. Погруженная в себя женщина даже не заметила, как врач прошел мимо нее.

Пациент отходил от наркоза и выглядел не слишком хорошо. Что ж, это естественно после удаления кровоточащей почки.

Из его шеи торчал зафиксированный лейкопластырем штырек, оставленный для того, чтобы упростить внутривенное введение лекарств. От груди целая сеть проводков тянулась к монитору кардиографа. Под покрывалом был выведен из пениса мочевой катетер, соединенный с пластиковым мешком, прикрепленным сбоку кровати.

Из левого бока выходила еще одна пластиковая трубка, служащая для дренажа забрюшинного пространства, через нее в другой пластиковый пакет, закрепленный у кровати, выплескивалась кровь.

Чтобы брюшина оставалась чистой, наконечник, который шел из брюшной полости, был связан с третьим прозрачным пакетом. Врач изучил пластиковые контейнеры с их зловонным содержимым. Пакет, предназначенный для приема мочи, был пуст.