Да и сама она слыла не совсем нормальной; но ей, как дочке «Чёрной Вдовы», всё прощалось. И сейчас стоит свистнуть – разом найдётся целый взвод желающих занять место Влада. Но Эрика понимала, что этого друга ей никто не заменит, и она сама бросит любого через день. Ничего сверх того, что Эрика имела в родительском доме, «продвинутые» мальчики ей не дадут, а интересно провести время в их обществе невозможно. Кабак, дорогой кабак, сверхдорогой кабак – вот и всё, что есть в их жизни.

Всхлипывая, Эрика думала о том, что «перцы» недооценивают «ватрушек», считая, будто они все одинаковые, и любую можно после «дозы» трахнуть. У них только одно на уме, а вот Влад Шибаев никогда руки не распускал и пошлости не говорил…

– И что его череп жопу морщит? Невесту ему за границей нашёл? – шептала Эрика, позабыв о своём изысканном воспитании. – Влад говорил, что он в воскресенье из Англии вернулся. И вдруг… Понятно, что я здесь лишняя. Неизвестно, какое в той семье состояние. Я-то всегда боялась, что маме Влад покажется недостаточно перспективным. А отвергли меня! Только бы мама не узнала до отъезда в Париж! Она с ума сойдёт, будет страдать всю неделю. Потом, всё потом, когда вернётся…

Эрика сидела на разноцветном диване, обхватив руками колени, и краем глаза смотрела на своё отражение в зеркальной стене. До сегодняшнего дня она и мысли не допускала, что может быть отвергнута, пусть под нажимом предка. И что занюханный очкарик откажется встречаться с ней, первой девчонкой в их гимназии! Всеобщие лесть и поклонение раздували самолюбие симпатичной кокетки, как суховей – лесной пожар. А теперь стало постепенно приходить осознание горькой жизненной правды.

Да, Эра могла когда-нибудь разлюбить Влада; и Влад имел право переключиться на более простую девчонку. С Эрой не так-то просто общаться и постоянно ей соответствовать. Разумеется, «Чёрная Вдова» имела возможность в любой момент запретить дочери таскаться с сыном Шибаева. Бизнес и капитал последнего был малоинтересен для семьи Ходза в плане укрепления положения в обществе и пополнения банковских счетов. Но то, что Роман Шибаев походя запретил сыну даже разговаривать с Эрикой Ходза, как если бы Влад связался с пэтэушницей или танцовщицей из стриптиза, медленно сводила девочку с ума.

И мать, если узнает, может отреагировать очень бурно. Да как он посмел, сучий потрох?! Как пасть свою раскрыл для этих паскудных слов?.. Мать страшна в такие минуты. Глаза её делаются стеклянными, лицо каменеет. Она способна отдать самый дикий приказ во время припадка; главное для Дарьи Ходза – восстановить поруганную честь семьи. Нет уж, пусть лучше мама едет в Париж спокойная, ни о чём не подозревающая.

Нужно только осторожненько узнать, действительно ли у неё с Шибаевым базар, или тот всё придумал, чтобы выглядеть обиженным. На маму валят все пакости, которые творятся в деловом мире Москвы. Скажи, что «Чёрная Вдова» пьёт человеческую кровь – и все поверят. На самом же деле она мстит определённым лицам за конкретные прегрешения. Но обывателям нравится, когда можно обвинить в своих несчастьях настоящую ведьму, колдунью, вампиршу.

Происками могущественной тёмной силы можно объяснить и оправдать собственные промахи. О ней интересно болтать на тусовках, щебетать в роскошных офисах, чувствуя, как холодок бежит по спине. А ведь мама – просто несчастный человек, лишившийся одновременно мужа и сына. В конце концов, Каролина Вацлавна могла бы её понять – сама потеряла малютку Феликса. Но тот умер от болезни, его никто не убивал; и это уже легче…

Они с Владом прогуливались в аква-парке гимназии, а в бассейн сегодня не пошли; после такого разговора обоих знобило. Перед тем, как их под охраной развели по домам, Шибаев кивнул ей и глазами показал в сторону аква-парка.

Там гимназисты частенько расслаблялись после напряжённых занятий. Им приходилось осваивать по три языка, причём английский изучали с первого класса. Кроме того, ребята подолгу засиживались за компьютерами, и потому в гимназии существовала тщательно придуманная индустрия развлечений; работала первоклассная обслуга.

Бывало, что Эрика и Влад проводили в гимназии вечера, там же делали уроки – такое правило существовало во всех частных школах. Родители не должны были вмешиваться в процесс приготовления домашних заданий, и потому уроков в привычном смысле слова просто не существовало. В свои квартиры гимназисты приезжали только для того, чтобы отдохнуть от учёбы и занятий спортом.

Владик Шибаев несколько чопорно выглядел в чёрной «тройке» от кутюр, но именно этот костюм выбрал для него отец. На Эрике тоже была «тройка», только с юбкой и тёмно-зелёного цвета. В отличие от Влада, Эрика не носила на шее связку всевозможных украшений и амулетов, а довольствовалась почти незаметной платиновой цепочкой.

На цепочке висел крошечный, тоже платиновый, Лев, и украшение все считали серебряным. На правом запястье Эрика носила такой же неброский, но очень дорогой браслет. Третий предмет гарнитура – колечко с головой Кота, символом года рождения – украшал её тонкий остренький пальчик. На первый взгляд, у этих детей не было причины испытывать отвращение к жизни, но на самом деле разговор в аква-парке уничтожил обоих.

– Что делать будем?

Шибаев, сбивчиво передав Эрике слова отца, присел на декоративную скамейку из ракушечника. Девочка опустилась рядом с ним – безвольная, потрясённая. Тогда она ещё ничего не понимала, вернее, не хотела понимать, и с надеждой смотрела на Влада.

А он, в свою очередь, не мог оторвать взгляда от внезапно похудевшего лица Эрики и думал – до чего же мила! Особенно сейчас, когда её глаза сделались ещё чернее и больше, а крупные кольца каштановых волос прилипли к вспотевшему лбу. Эрика часто бывала печальной и задумчивой, но сейчас она словно сошла со старинного портрета.

– Давай пока не встречаться. – Девочка наконец-то овладела собой. – Я не в теме, что у твоего отца с моей мамой произошло. Лично мне она ничего такого не говорила, но тебе-то зачем проблемы? Забей на всё, Владик…

Шибаев не ожидал, что Эрика так легко согласится прервать их отношения и примирится с неизбежным. Всю ночь он думал, какие слова сказать, какие привести доводы, чтобы Эра всё поняла, не подумала про него ничего плохого. Влад воображал, что подружка будет плакать, а она просто остолбенела, и реветь хотелось ему самому.

– Получается, что я тебя предал…

– Ничего не получается!

Эрика старалась говорить бодро, весело, и это у неё даже получилось. Понедельник для них и впрямь выдался тяжёлый, и радовало только одно. Завтра – укороченный день, девятого мая в гимназии нет занятий. Можно будет на досуге подумать, прикинуть, как дальше жить друг без друга.

– Важно, что ты любишь меня, хочешь быть со мной. Мозги тебе череп не пересадит. Наоборот, если чувства сильные, запреты их только разожгут!

Эрика говорила, как всегда, слегка напыщенно и витиевато. Стиль её речи часто смешил гимназистов, которые изъяснялись, будто торговцы с рынка в Лужниках. А педагогов, отвыкших от чистоты и гармонии, Эрика, напротив, восхищала.