Станислав смотрел в чужие затылки, стараясь определить, что за люди пришли сюда и что они надеются здесь получить, когда дверь открылась и в комнату шагнули двое из тех, что входили в приемную комиссию. Первым неторопливо вышагивал тот, что начинал разговор с Ратиловым, грубовато-добродушный и самодовольный, с уверенной походкой слегка вразвалку, как ходят борцы-тяжеловесы; вторым – густобровый с угрюмым взглядом, что на собеседовании задал только один вопрос про упрямство, и задал его очень недобрым тоном. Этот в походке был легче, но чувствовалась в человеке, в его непомерно длинных, почти до колен достающих руках какая-то чудовищная, взрывная, очень нервная сила, вполне сочетающаяся, как ни странно, с внешним спокойствием. При всем том, что первый выглядел человеком очень сильным, второй казался более опасным. Хотя давать оценку опасности было еще рано. Еще, по сути дела, не было известно ничего, что помогло бы выдвинуть против «Вальгаллы» и ее организаторов какие-то обвинения, кроме косвенных подозрений, высказанных Макиавелли в первую встречу.

Пришедшие уселись за стол и не очень внимательно осмотрели собравшихся, которые сразу как-то притихли, хотя и раньше не слишком шумели, потому что разговаривать друг с другом особо не рвались. Ратилов включил в рукаве чуткий цифровой диктофон, входящий в профессиональное оснащение разведчика.

Осмотрев всех, первый поднялся, хмыкнул под нос и сказал:

– Начнем, парни, с представления. Я – президент школы «Вальгалла». Можете звать меня Максимычем, я к такому обращению привык. По званию я полковник. Кому нужно будет, познакомимся ближе. Кое-чему и я вас буду учить, но начальником нынешнего вашего курса будет отставной майор милиции, бывший командир городского СОБРа, которого вы будете звать майором Базукой. Другого имени для вас он не имеет. Но для начала я объясню не слишком грамотным, что такое «Вальгалла». С первым курсом мы хотели обойтись без этого объяснения, но потом возникали вопросы, на которые приходилось отвечать. Я говорю не только про нашу школу, носящую это имя, но и про настоящую Вальгаллу. Итак, что это такое? Если просто, то это посмертный мир в скандинавской мифологии. Мир, куда уходили только воины, достойные почета, погибшие с мечом в руке; воины, не ведающие страха и сомнения и предпочитающие смерть позору. То есть Вальгалла – это место, куда попадают лишь достойные. Наша школа, «Вальгалла», и предназначена для того, чтобы воспитывать достойных мужчин. Воинов сильных и бесстрашных, которых в нашем обществе в настоящее время дефицит. Вот в принципе и все. А теперь прошу вас выслушать майора Базуку. И помните, что сегодня, после «вводной лекции», у вас еще есть возможность забрать заявление и деньги, которые вы заплатили за обучение. Завтра у вас этой возможности уже не будет. Базука, прошу…

Максимыч откинулся на спинку стула и слегка насмешливо оглядел присутствующих. Он, как показалось Ратилову, настолько презирал всех этих курсантов, что без насмешки уже смотреть на них не мог.

Но если президент школы говорил сидя, находя в этом удобство для себя, то майор Базука встал и до того, как произнести первые слова, прогулялся перед первым рядом стульев, словно собирался с мыслями. И только потом оглядел всех мрачными и умными, как показалось старшему лейтенанту Ратилову, глазами. Но даже эти глаза увидеть было сложно, потому что приходилось напрягать зрение, всматриваясь против направления света в неосвещенное лицо. Все происходило точно так, как Станислав и предполагал. Майор Базука заставлял курсантов направлять внимание и тратить энергию на то, чтобы всматриваться. При этом терялась их способность сопротивляться открытому внушению. Хотя внушение еще не должно быть мощным и активным. Время пока не подошло. Но оно, как чувствовалось по напору, с которым майор Базука начал говорить, должно подойти стремительно.

– Зачем вы все пришли сюда? – спросил Базука неожиданно резко и грубо. И выдержал театральную паузу, словно ответа ждал. – Зачем, я вас спрашиваю?

Сразу почувствовалось, что говорить он умеет, и риторический вопрос звучал внушительно, как сильное начало, вокруг которого все остальное и должно развиваться. Своего рода опора для всей будущей лекции, ее крепкий бетонированный фундамент. И уже следующие слова доказали правоту этого ощущения.

– Не знаю, обратили ли вы внимание на один вопрос, который задавался всем вам… Скорее всего, нет, потому что… – Теперь он резко сменил тон и стал говорить так тихо, что приходилось напрягать слух. Ратилов увидел, как у многих вытянулись шеи. Люди сдвигались головами ближе к звуку. Это еще один прием, заставляющий людей раскрывать защиту подсознания и активнее впитывать в себя слова, которые воспринимались с напряжением, и именно потому воспринимались лучше. – Потому что вы заходили по одному и знаете только то, о чем спрашивали именно вас. А спрашивали вас о национальности… Это важно, однако об этом поговорим позже. Пока же я вернусь к первым своим словам, к первому вопросу, на который сам и постараюсь ответить, потому что вы, возможно, и не сможете дать ответ. Скорее всего не сможете дать, потому что не умеете признаваться даже себе. Итак, зачем вы пришли сюда? Это ваше подсознание знает, но вы еще не можете сами все осознать правильно. Но я скажу предельно честно, чтобы вы задумались, поняли и согласились. Вы пришли сюда потому, что в глубине души вы, несмотря на весь ваш внешний антураж сильных людей, на объемные бицепсы и демонстративную нагловатость, просто трусы. Самые обыкновенные трусы…

Длительная пауза вызвала шевеление, но никто не возразил. Или все согласились, или не посчитали нужным прерывать такое необычное начало лекции. Однако все, похоже, задумались.

– Именно так, и никак иначе, – продолжил Базука. – Вы – трусы, сознайтесь в этом хотя бы самим себе, если не хотите признаваться в этом публично. Нам это и не нужно, мы и без того знаем, что вы таковы. Вы боитесь. И я знаю, что вы пришли сюда, чтобы избавиться от своего страха. Интуитивно, сами себе не сознаваясь, вы пришли именно для этого. И мы ставим себе именно такую цель – помочь вам побороть свою трусость и стать настоящими мужчинами, которыми вы на настоящий момент не являетесь. И мы умеем это делать. И сделаем. Но вы должны обратить внимание на слова, которые я только что сказал. Наша цель – именно помочь вам… Не сделать из вас настоящих мужчин – нет, делать себя вы будете сами, потому что насильно сотворить мужской характер невозможно. Мы вам только поможем, если у вас есть такая необходимость. Мы поможем вам приобрести характер и выработаем у вас соответствующие навыки, способные сделать вас победителем в любой ситуации. Сделать вас людьми, достойными по большому счету пировать у костра в Вальгалле среди других достойных воинов.

Последние фразы майор Базука опять произносил громко и напористо, категорично утверждая сказанное еще и тоном. Но сразу после этого опять перешел на речь полушепотом, так что присутствующим пришлось напрягать слух.

– А нужно ли это современному человеку? Может быть, вам следовало бы пойти на курсы компьютерщиков? Может быть, у вас нет потребности в силе и отваге и вам хватит только умения стучать по клавиатуре, посасывая из бутылки пивко? Все может быть… Если у вас только такая потребность, через одно-два занятия мы с вами расстанемся. Это я знаю точно. А чуть позже расстанемся и с другими. Сил, я думаю, у вас у всех хватит. Вы все ребята крепкие. И мы не даем нагрузок больше, чем может выдержать человеческий организм. Тяжелые нагрузки, да, но выдержать их можно. А вот духа у многих не хватит. До последнего занятия дойдет не больше половины. И уходящие будут искать для себя оправдание. Кто-то повредил руку, кто-то ногу, у кого-то спина заболит – старая спортивная травма. Случится это, обязательно случится, будет все болеть. Но я скажу, что в первом выпуске у нас был парень, который ни на что не жаловался. Он, кстати, и заработал миллион на втором курсе. Так вот, когда он уже получал миллион, оказалось, что у него сломана рука. Сломал ее на одном из первых занятий. И терпел. Даже гипс накладывать не желал. И вообще к врачам не обращался. Вот так же терпеть должны научиться и вы. Мы здраво смотрим на вещи и понимаем, что это дано не всякому. И знаем, что половина отсеется. Эта половина согласится со своей трусостью и даст трусости уговорить себя отказаться от борьбы. И обязательно будет уважительная причина. А те, кто останется, они другому научатся. И именно они будут хозяевами своей жизни, а не компьютерщиками. Они будут управлять и собой, и людьми, а компьютерщикам будет какой-нибудь инородец показывать пальцем и приказывать, что следует делать. Это к вопросу о том, что больше нужно современному человеку – крепкий характер и не менее крепкий кулак или умение работать в Интернете. Я понимаю, что хорошо бы уметь и то, и другое. Так будет намного лучше. Но второе без первого просуществовать не может, а первое без второго может.