в мире высокой моды — он лично отбирал гримеров, фотографов и операторов для рекламных работ Тони и мог быть доволен результатом — в каком бы созвездии ни появлялась его юная подопечная, она всегда могла рассчитывать на самые высокие оценки.

Свободные дни Артур проводил вместе с Тони на острове Браунов у берегов французской Ривьеры, став чуть ли ни членом семьи. Родители смирились с карьерой дочери, считая ее увлечение временным капризом и скрывая свои надежды на скорое избавление Антонии от славы рекламной модели.

Все шло просто отлично до того самого дня, когда группа «Адриуса», находившаяся в Токио, не столкнулась в одном отеле с гастролирующей тут же «бандой Лиффи». Артур чуть не сошел с ума, обнаружив однажды вечером после посещения концерна «Арго», что Тони исчезла. Он потерял ее в толпе, выходящей из огромного концертного зала и увидел лишь на следующий день, едва успевшую к закрытому показу коллекций французских домов моделей для японского императорского двора. Тони, упорно избегавшая Шнайдера, наткнулась на его широкую грудь, преградившую вход в отведенные для переодевания манекенщиц апартаменты. Едва вернувшись с подиума, она еще была в белых кружевах подвенечного наряда. В руках букет ландышей, тонкие смоляные пряди спускавшихся вдоль бледных щек, смиренно опущены пушистые ресницы.

— Может быть, ты все же мне что-нибудь объяснишь? Видишь ли, после этой ночи, как «телохранитель» я обязан подать в отставку… Ресницы вспорхнули, явив искрящийся негодованием голубой лед.

— Ты мне не нянька, Артур! Не отец, не наставник и не любовник. Ты следишь за моими делами и контрактами, но не за моими ночами! — Тони резко оттолкнула Артура и пройдя в гардеробную, заперла за собой дверь.

На следующий день съемочная группа должна была покинуть Токио, чтобы начать в Париже подготовку презентации новой зимней коллекции. Так и не дождавшись Тони перед отъездом в аэропорт, Артур постучал в ее номер. Дверь оказалась не заперта, комната пуста, а на столе прижатая бронзовой статуэткой Будды лежала программа концерта «Арго» с начертанными поперек японских иероглифов словами: «Уезжаю с Клиффом. Устрой двухнедельный отпуск, если понадобится — оплати издержки фирме за мой счет. Не шпионь за мной А.Б.». «Вот и все. Конец…» — Артур опустился на стул, слушая бешеное сердцебиение, которого ни разу еще не испытывал при расставании с женщиной.

5

…Две недели, проведенные с Клифом были сплошным сумасшествием. Он таки добился своего, проявив отчаянную изобретательность: инсценировал помолвку, похищение, страстную любовь.

Что потянуло Тони в тот вечер за кулисы? Поприветствовать эстрадного кумира? Показаться ему в своем новом шикарном статусе топ-модели и выразить презрение? Во всяком случае она была уверена, что хочет лишь одного оставить за собой последнее слово в их коротком «романе». Стоя за сценой в группе доходивших ей до плеча японских поклонников Клифа, Тони слышала бурю аплодисментов, визги и топот зрителей. Он бисировал три раза и влетел за кулисы пунцовый и взмокший как после хорошей драки. Его ассистент и ближайший друг Ларри набросил на голый торс взмокшей звезды махровый халат.

— Ты прямо как с боксерского ринга. Ну что нокаут япошкам? — Тони протянула победителю белую хризантему. Лиффи поперхнулся набранной в рот водой, обдав брызгами японских поклонников, смирно улыбавшихся рядышком. Потом, став сразу сосредоточенным и серьезным, скомандовал Ларри:

— Гони в отель, скажи Бэби, чтобы забирала свои манатки и сматывалась. Ко мне невеста приехала!

Не успела Тони и рта раскрыть, как Клиф представлял ее собравшимся:

— Моя невеста, великолепная Антония Браун! Японцы согласно кивали, а давать интервью уже пробиравшимся сквозь административные кордоны журналистам он не стал — подхватил Тони, чуть не в охапку — и был таков.

Вечером в ресторане отеля «Хокито» Клиф устроил шумную помолвку, на которой присутствовали его музыканты и группа повсюду следовавших за «Арго» фэнов. Естественно, он сразу же заявил, что просто сошел от нее с ума, еще там — на теплоходе, что мучился в разлуке и теперь уже точно сбрендит окончательно, если Тони исчезнет.

— Посмотри, детка, — Клиф отвернул рукав рубашки, показав ей следы от уколов. — Это из-за тебя. Клянусь, я чуть не умер. Дотронься до меня, поцелуй меня, я все еще не верю, что ты — это правда! Я похищаю тебя. Никто, ни одна живая душа не узнает, куда пропал Лиффи. А Лиффи просто провалился в счастье.

Они улетели без багажа (благо, свои документы Тони всегда носила в сумочке) ближайшим рейсом в Цюрих. Там оказалась ночь, но Клиф уверенно вел на Север взятый на прокат «Ягуар». Уже брезжил туманный влажный рассвет, когда автомобиль въехал во двор большого пустого дома, напоминавшего усадьбу фермера — у стены аккуратные поленницы дров, деревянная терраска, увитая лозами едва зазеленевшего дикого винограда, небольшие окна, прикрытые ставнями.

— Это мое тайное логово. Теперь о нем знаешь и ты. Только мы двое поняла? Двое на всем белом свете.

Он нежно поцеловал сонную девушку и на руках внес ее в просторную комнату, встретившую их сырой, зябкой тишиной. Пока Тони дремала на уютном старом диване, укрытая меховым пледом, Клиф растапливал большой камин, а после — накрыл на стол, бегая то в погреб, то на кухню. Он и не собирался набрасываться на нее, а только подбегал на минутку, чтобы пав на колени, прикоснуться горячими губами к ее ладоням, лбу и шептать что-то нежное. Глаза у Клифа оказались голубыми, они лишь издали выглядели черными из-за расширенных бездонных зрачков. Голубые и печальные. Но прежде всего — страстные. Сомневавшаяся все это время в правомерности своего поступка, Тони почувствовала себя по-настоящему счастливой. «Господи, — думала она, наблюдая за ловкими движениями кумира американских девчонок. — Сам „неистовый Лиффи“ накрывает для меня стол! А ведь всего этого могло и не случиться. Если бы Тони Браун слушалась старших.» Она радостно засмеялась и поднялась, собираясь прийти на подмогу расторопному официанту.

— Нет, нет! Ни за что. Королева должна возлежать! — остановил ее Клиф. — К тому же Королева не знает, что Великий Лиффи с тринадцати лет подрабатывал в местной харчевне гарсоном. Да и родился далеко не на троне. Мы с Ларри из одной деревни, вместе присматривали за овцами, затем мыли машины на бензоколонке, затем — тарелки в забегаловке. У меня было не все так уж гладко. Я рано научился ненавидеть, но думал, что так и не сумею любить. С тех пор, как умерла моя мать… и до того дня, пока не встретил тебя… Клиф оказался совсем другим и Тони начинала ощущать, что этого, другого, ей хочется приласкать и полюбить.