Архитектура храма очень красива. Глухая круглая ротонда с массивной дубовой дверью окружена шестнадцатью белыми каннелированными колоннами греко-дорического ордера. Колонны поддерживают широкое архитравное покрытие и ступенчатый купол. По примеру римского Пантеона в куполе устроено отверстие - единственный источник света для всего храма. Сама ротонда украшена во фризе лепными круглыми медальонами. Отсутствие окон, строгость ордера создают впечатление серьезности, сосредоточенности.

Над входом в храм надпись золотыми накладными буквами: «Любовь, почтение и благодарность посвятили». Внутри, над архивольтами ниш, сочная цветущая виноградная лоза перевязана с сухой старой веткой; в нише напротив входа - статуя Екатерины II. Храм дружбы стоит на поляне у берега Славянки. Кусты раздвинулись, создав зеленую раму для его чистых и строгих колонн.

Храм дружбы - самый значительный из парковых павильонов Павловска. Камерон впервые здесь применяет греко-дорический ордер, тем самым вводя его в русский художественный обиход. Строгие монументальные формы античной архаики затем получают широкое применение в творчестве Воронихина и других классиков начала XIX века.

Через Славянку перекинут горбатый мост, на берегу набросаны камни, покрытые мохом, и по ним с шумом спадает пенистый поток. А на краю крутого берега - разорванное полукружье колоннады со статуей Аполлона.

Колоннада Аполлона строилась Камероном одновременно с Храмом дружбы, с 1780 по 1783 год, и первоначально представляла собой замкнутую по кругу сдвоенную колоннаду римско-дорического ордера, перекрытую широким архитравом. В центре площадки - алебастровая статуя Аполлона, позднее замененная бронзовой, отлитой в литейных мастерских Академии художеств литейщиком Гордеевым. В 1801 году по приказанию Павла колоннада была перенесена на другое место, где она находится по сей день.

Летней бурной ночью 1817 года гроза и ливень, подмывший почву, завершили художественную композицию колоннады: часть колонн обрушилась, и она предстала в виде романтических руин. Сама природа потрудилась придать этому сооружению еще более декоративно-живописный вид.

Свидетель этой летней ночи француз Сен-Мор так описывает свои впечатления:

«Я вижу на косогоре грациозно возвышающийся воздушный храм, обитель Аполлона; у ног божества видна руина, живописный вид которой украшает холм. Эти капители, этот фронтон опрокинутый. представляют не трудом добытый беспорядок нагромождения роскошных обломков, набросанных художником. Ночью под ударами грозы эти мраморы были яростно разбросаны, и случайность создала более, нежели самый утонченный вкус: настал день, - каждый восхищался этим романтичным видом, этим изящным разгромом, и, даже говорят, что Аполлон одобрил это».

Бронзовый Аполлон позднее был перенесен в Сильвию, где он стал в центре двенадцати дорожек. А в колоннаду поставили копию, отлитую из чугуна.

В таком виде дошла до наших дней колоннада Аполлона.

Вольер и павильон Трех граций находятся в непосредственной близости ко дворцу и входят в единый ансамбль придворцовой части парка.

На берегу небольшого квадратного пруда, окаймленного плакучими ивами, со статуей Афродиты Калли-пити в центре, стоит Вольер - птичник, одно из очаровательнейших произведений Камерона. Боком к главной аллее расположена немного вросшая в землю колонная галерея с небольшими павильонами в центре и на крыльях. Все это предназначалось для маленьких оранжерей с птичками, для которых между колоннами была натянута сетка.

Наружная архитектура Вольера очень скромна. Дорические на две трети каннелированные колонны, плоские розетки во фризе и небольшие орнаменты в тягах - вот все украшение фасада. Внутри средняя часть павильона уютно обставлена диванами. По углам в простенках - зеркала. В одном из боковых кабинетов - урны, статуи, вазы, коллекция мелких вещей, привезенных с античных раскопок.

В 1784 году под руководством Бренна живописцы Рудольф и Иванов завершили роспись Вольера.

Так павильон простоял до конца XVIII века, постепенно ветшая. Мебель его тоже пришла в ветхость. Античную коллекцию перенесли во дворец, и к 1818 году Вольер постепенно превратился в цветочную беседку, о которой вспоминает Сен-Мор. «В одном из павильонов - группа цветов; наяда орошает их; в чистом зеркале отражены их краски; будуар фонарем, где гвоздика и роза сливают свои сладостные запахи.

В другом - античные надгробия и урны, где резец искусства увековечил слезы.

Меланхолические думы наполняют душу пришедшего; вот верный образ нашей жизни, - этот контраст говорит его сердцу, что радость и печаль так близки».

В наши дни от этой жемчужины Павловска осталась только колонная галерея. Повернутая на юго-запад, она вся просвечена солнцем и слилась с зеленью парка.

С другой стороны Большого дворца стоит, связанная с ним балюстрадой, на краю садика стройная сквозная ионическая колоннада - павильон Трех граций. В тимпанах двух фронтонов павильона - скульп-

Тучные барельефы: в сторону дворца - Аполлон с лирой в окружении атрибутов искусств, в сторону дороги - Минерва, опирающаяся на щит, на котором помещены мальтийский крест и инициалы Павла и его жены.

По примеру римских садов, столбы балюстрады украшены бюстами римских цезарей. Колондада была построена в 1800 году. Тогда же была поставлена скульптурная группа Трискорни - Три грации, - вырубленная из цельного куска мрамора.

Обочина дороги, на которой поставлена колоннада, заставила мастера соорудить высокий цоколь. Он облицован грубой пудожской плитой, уходящей в землю с архивольтом арии.

Контраст легкой ионической колоннады с нарочито утяжеленными формами цоколя напоминает композицию камероновой галереи в Пушкине. Как и в Пушкинском дворце, Камерон в Павловске строил свои замечательные произведения под непосредственным впечатлением античных мотивов.

Храм дружбы, колоннада Аполлона, Вольер и павильон Трех граций - наиболее крупные из произведений Камерона в парковой архитектуре Павловска.

В 1787 году между архитектором Кваренги и декоратором Гонзага началась длительная переписка. Кваренги хотел пригласить для законченного строительством придворного Эрмитажного театра этого великого живописца. Но Гонзага приехал в Россию только в 1791 году. С 1792 года он работал театральным декоратором в Эрмитажном и Большом театрах, а также очень много в пригородах: Павловске, Гатчине, Петергофе и Царском Селе.

Мастер перспективы Гонзага поразил петербургскую публику силой своего исключительного таланта и огромной работоспособностью.

Ветеран русской сцены, актер Сандунов в письме из Петербурга графу Шереметьеву так сообщает об успехах Гонзага в Петербурге. «Недавно к театру нашему в службу принят славный декоратор Гонзага, который своим чрезвычайным искусством удивил, весь город, и первый раз написанные им декорации принудили публику забыть об играемом на тот раз спектакле, заставя всех восхищаться его кистью и разумом, ибо сколь он силен в оптике и колерах, столько же велик и в композиции».

В садово-парковом искусстве Гонзага был крупнейшим мастером свободной композиции, и именно ему Павловский парк обязан теми красивыми пейзажами, которые, несмотря на 150-летнюю давность, поражают своей живописностью.

Трудно сказать, когда именно Камерон отходит от проектировки Павловского парка и где граница его работ, ибо Гонзага