– Ты в порядке? – спросил он на прощание.

– Да, все нормально.

– Я оставлю тебе визитку. Позвонишь?

– Хорошо, спасибо, – пробормотала она, вряд ли понимая, о чем ее спрашивают, и отвернулась, завернувшись в покрывало.

Никита благоразумно полагал, что вскоре забудет об этом происшествии. Но проходили дни, а он не мог заставить себя не думать о ней. Такая молодая, такая красивая и такая непонятная. Кто был этот Геннадий? Почему она хотела покончить с собой? Эти вопросы не давали ему покоя. Он не мог позвонить ей, так как не знал ее номера телефона. А сама она не звонила.

Впятером они засели в ночном клубе до утра. Это был самый престижный и модный клуб в городе, и Никита, уже изрядно выпив, весь вечер всматривался в высоких девушек в зале, отыскивая среди них Настю. Он выставил друзьям три бутылки водки. В клубе не готовили. Они взяли легкие закуски, и к полуночи все были пьяны.

– Наш друг, моралист Никита, кажется, наконец-то выбирает девушку на сегодняшнюю ночь, – едва ворочая языком, язвил Вадим.

– По этому поводу надо выпить, – поддержал его Женька.

– Коля, наливай, что осталось! – скомандовал Игорь.

Голова у Никиты гудела. После застолья они танцевали. Потом за их столиком оказались две девушки. Они курили не переставая, и у Никиты от дыма стали слезиться глаза. Затем девушки куда-то пропали – как оказалось, они ушли с Женькой и Вадимом. Под утро они вдвоем с Колей с трудом вынесли отяжелевшее тело мертвецки пьяного Игоря и втолкнули его в такси.

Никита проснулся после обеда в субботу с жуткой головной болью. Едва доплелся до кухни, сделал себе кофе и, выпив таблетку, снова лег. И это они называют «оторваться»?! Ну и какой в этом смысл? Что за радость? Теперь будет до вечера приходить в себя. Нет, не зря он не любит пить. Да и наследственность у него такая, что лучше не усердствовать. Он закрыл глаза и вытянулся на постели. Снова вспомнил Настю. Она все так же интересовала его. Где она? Что сейчас делает? Почему не звонит? Может, съездить к ней?

В дверь позвонили, и он поплелся в одних трусах открывать. Пришел сосед, худой Колька, с литровой банкой зеленоватой жидкости.

– Чего тебе? – спросил Никита, держась одной рукой за косяк.

Кофе и таблетка совершенно не помогали.

– Держите! – Колька протянул ему банку.

– Что это?

– Рассол. Мамка велела вам передать. Она видела, как вы утром из такси выходили. Первое дело при похмелье.

– Да? А ты откуда знаешь?

– Так у меня ж папка пил! Оттого и помер.

– Я не знал. – Никита ощутил родство с соседом. – Давай попробую.

Он выпил полбанки, стоя полуголым на пороге. Рассол был вкусным, с ароматом укропа и смородиновых листьев, и Никита почувствовал себя лучше.

– Спасибо матери передай. И тебе спасибо.

К вечеру ему стало легче. Но желание увидеть Настю по-прежнему не давало покоя. К восьми он отправился в душ, побрился, наскоро перекусил и поехал к ее дому. Он хотел купить цветов, но, подумав, отверг эту мысль. Лучше не рисковать, а то еще погонит его букетом, как поганой метлой. С нее станется. Лучше сказать, что так, проездом, был в ее районе и решил проведать. Тоже глупо. Что же сказать? А может, она ничего не спросит. Вдруг она тоже его ждет?

Он припарковался у знакомого дома и через пять минут уже звонил в дверь. На звонок никто не отзывался. Он прислушался. Но разве через такую дверь что-то услышишь? Никита потрезвонил еще минут десять и спустился вниз.

– Вы не подскажете, где Настя из сто восемнадцатой квартиры? – спросил он у консьержки, пожилой суровой женщины.

Она покачала головой:

– Не знаю.

– С ней ничего не случилось? Не заболела? Не слышали?

– Откуда мне знать? Эта квартира уже три года сдается то одному, то другому. Всех не упомнишь.

Он в рассеянности сел за руль. Значит, это не ее квартира. Верно! И тот мужик, что пришел за вещами Геннадия, сказал: заплачено до конца месяца. Сегодня тридцатое. Все правильно. Геннадий, видно, ее любовник. Богатый. Пока нужна была – снимал ей жилье, а потом вышвырнул, как котенка. Может, у нее больше и нет никого. Вот под машины и кидалась! Какой он дурак! Ему надо было приехать к ней на следующий же день, а он все чего-то выжидал.

Сознание того, что он больше никогда не увидит эту странную Настю, неожиданно сильно огорчило Никиту. Впервые в жизни он встретил девушку, о которой думает почти постоянно, и так легко отпустил ее. Он ехал спящим городом, ночными улицами и вспоминал ее хрупкое тело, влажные длинные волосы, в которых путались его пальцы, ее нежную кожу и горячее дыхание. От таких мыслей ему становилось жарко и одновременно тоскливо. Он потерял ее!

А может, это и к лучшему. Найди он ее сейчас в прежней квартире, кто знает, каких бы глупостей он натворил. Такая девушка не годится в жены. Она слишком непредсказуема и непонятна…

Ее звонок нашел его, когда он уже и не ждал.

– Слушаю, – ответил Никита, увидев на экране незнакомый номер.

– Прости, что беспокою, но я не знаю, к кому еще обратиться, – прозвучал странно знакомый женский голос.

– Да? – сказал он, пытаясь вспомнить, кому бы этот голос мог принадлежать.

– Я Настя. Помнишь, я еще бросилась под твою машину?

– Настя? Помню! Что-то случилось?

– Да. Случилось… Не то чтобы… В общем, мне нужна твоя помощь.

– Я готов.

– Я сейчас в аэропорту. И так случилось, что я не могу уехать отсюда…

– Куда уехать? Улететь?

– Нет. Я уже не могу улететь. Мне надо в город вернуться. А денег нет… Я нашла твою визитку и подумала: у тебя машина… Может…

– Да-да, конечно!

– Никита, чего примерз? Идем, шеф ждет. – Сотрудник заглянул к нему в кабинет. – Ты что, забыл про совещание?

Он взглянул на часы. Точно, совещание у главного через минуту. Он вышел из кабинета, продолжая разговор:

– Я приеду, но только где-то через час. Раньше никак…

На том конце отсоединились. Он шел в кабинет к главному и чертыхался про себя. Нужно же было ей позвонить, когда он ну никак не может вырваться. На совещании он плохо соображал и только ценой невероятных усилий заставлял себя думать о рабочих проблемах. Совещание тянулось, как ему показалось, бесконечно. Шеф был многословен и вальяжен. У него было хорошее настроение, и его тянуло поговорить. Он то и дело пускался в лирические отступления, а Никита сидел как на иголках. Она позвонила. Она позвонила! И он снова может ее потерять из-за того, что сегодня их боссу хочется побалагурить!

Наконец шеф соизволил закончить совещание, не забыв едко отметить, что настроение начальников отделов напрямую определяет климат в рабочих группах, и при этом недовольно покосился в сторону Никиты. Но ему было плевать. Прошло то время, когда он боялся подковерной борьбы, интриг и сплетен. В настоящий момент он занимает свое место и не собирается прогибаться перед шефом, даже если тому и не нравится выражение его лица. На этом совещании не было сказано ничего важного или нового. Откровенно пустая трата времени.