Ник О'Хара взял фотографию и молча принялся изучать ее.

«Он полная противоположность Джеффри, — подумала Сара, наблюдая за Ником. — У Джеффри волосы золотистые, а у него — темные, Джеффри часто улыбался, а у него всегда серьезное лицо».

Над Ником словно висело грозовое облако, облако несчастья. Саре стало интересно, о чем он думает, глядя на фотографию Джеффри. На его лице плохо отражались эмоции, и, кроме выражения усталости, Сара ничего рассмотреть не смогла. Его непроницаемо-серые глаза тоже оставались бесстрастными. Ник показал фото мистеру Гринстейну, потом вернул его Саре. Та закрыла свою сумочку и взглянула на Ника.

— Почему вы задаете все эти вопросы? — спросила она.

— Я должен. Простите, но это действительно необходимо.

— Для кого? — бросила Сара. — Для вас?

— И для вас. Возможно, даже для Джеффри.

— Я не понимаю.

— Поймете, когда услышите отчет полиции Берлина.

— Он освещает еще какие-то детали?

— Да, в нем описаны обстоятельства смерти вашего мужа.

— Вы же говорили, что это был несчастный случай.

— Я сказал, это выглядело как несчастный случай. — Ник внимательно смотрел на Сару, словно боялся пропустить малейшую перемену в ее лице, малейшее движение. — Несколько часов назад, когда я говорил с мистером Корриганом, он сообщил мне о ходе расследования. Во время осмотра номера после пожара в остатках матраса была найдена пуля.

— Пуля? — изумленно переспросила Сара. — Так, значит…

Ник кивнул:

— Они думают, это было убийство.

Не в силах пошевелиться, не в силах делать вообще что-нибудь, Сара сидела в кресле будто фигура, высеченная изо льда.

— Я подумал, будет лучше, если вы об этом узнаете, — пояснил Ник. — Так или иначе, я должен был вам это рассказать. Потому что теперь нам нужна ваша помощь. Полиции Берлина нужна информация о вашем муже, его деятельности, недоброжелателях… за что его могли убить.

Сара испуганно замотала головой.

— Я не могу… Вернее, я просто не знаю… Боже мой, — прошептала она.

Мягкое прикосновение руки Ника к ее плечу заставило Сару вздрогнуть. Она подняла голову и посмотрела на Ника. В его глазах читалось беспокойство.

«Он боится, что я упаду в обморок, — подумала Сара. — Он боится, что меня стошнит на его красивый ковер и нам обоим станет неудобно друг перед другом».

Сара раздраженно убрала руку Ника со своего плеча. Она не нуждается в его наигранном сочувствии. Ей хотелось остаться одной… вдали от этих безликих бюрократов с их папками. Сара встала и покачнулась. Нет, она не станет падать в обморок в кабинете этого человека.

Но Ник взял ее за локоть и мягко усадил обратно в кресло.

— Пожалуйста, миссис Фонтейн. Еще одну минуту. Это все, что мне нужно.

— Отпустите меня.

— Миссис Фонтейн…

— Отпустите меня!

Резкость ее голоса, казалось, привела Ника в ступор. Он отпустил руку Сары, но от кресла так и не отошел. Сара почувствовала едва уловимый аромат его лосьона, скользнула взглядом по ременной бляшке, измятым рукавам рубашки.

— Извините, — произнес Ник. — Я не хотел оказывать на вас давление, просто я был немного обеспокоен тем, что… что…

— Чем? — Сара заглянула в его серые глаза. И то, что она в них увидела — твердость, сила, — вызвало у нее желание пересмотреть свое мнение об этом человеке и довериться ему. — Я не собираюсь падать в обморок, если вы об этом беспокоились, — сказала Сара. — А сейчас я хочу пойти домой. Пожалуйста.

— Да, конечно. Еще пара вопросов, и все.

— У меня нет на них ответов. Понимаете?

Ник помолчал, потом продолжил:

— Тогда я свяжусь с вами позже. Нам еще нужно обсудить перевозку тела.

— Ах да. Тело. — Сара поднялась с кресла, пытаясь сморгнуть выступившие слезы.

— Я попрошу нашего водителя довезти вас до дома, миссис Фонтейн. — Ник медленно, словно боясь спугнуть, приблизился к Саре. — Я сожалею о вашем муже. Правда. Если у вас появятся какие-нибудь вопросы ко мне, не стесняйтесь, звоните.

Сара знала, что Ник говорит неискренне, что на самом деле в его словах нет ни грамма сочувствия. Потому что Николас О'Хара — дипломат. Он говорит то, чему его научили. Какая бы трагедия ни случилась, всегда найдется парочка нужных фраз. Возможно, те же слова Ник говорил еще сотне вдов.

Ник ждал, когда Сара что-нибудь ответит. И она сделала то, что делают все вдовы. Взяла себя в руки. Сара пожала Нику руку и, поблагодарив его, вышла из кабинета.

— Думаешь, она знает? — спросил Тим Гринстейн.

Ник все еще смотрел на дверь, через которую только что вышла Сара Фонтейн.

— Знает что? — Ник повернулся к Тиму.

— Что ее муж был секретным агентом.

— Черт, этого даже мы не знаем.

— Ник, дружище, все это дельце попахивает шпионажем. Год назад Джеффри Фонтейна вообще не существовало. Потом его имя появляется в свидетельстве о браке, у него уже имеется номер социального обеспечения[1], паспорт и все остальное. На первый взгляд кажется, что в ФБР этого просто не заметили. Но при этом у них есть досье на этого парня с пометкой «совершенно секретно»! Или я что-то не понимаю?

— Возможно, это я что-то не понимаю, — проворчал Ник, плюхнувшись в свое кресло, и покосился на личное дело Фонтейна. Конечно, Тим прав. Дельце попахивает какой-то махинацией. Шпионаж? Международное преступление? Бывший свидетель из правительства, который боится огласки?

Кем же был Джеффри Фонтейн?

Ник опустился пониже и откинул голову на спинку кресла. Черт, как же он устал. Но у него из головы не шел этот Джеффри Фонтейн. Или Сара Фонтейн, если на то пошло.

Когда она вошла в его кабинет, Ник удивился. Он ожидал увидеть утонченную, изысканную женщину. Ее муж объездил полмира, он летал в Лондон, Берлин и Амстердам. Ник предполагал, что жена такого человека будет разряжена в пух и прах. Но в его кабинет вошло это худощавое неуклюжее создание, довольно милое, но не настолько, чтобы называться красивым. В чертах лица Сары Фонтейн было слишком много углов: высокие, острые скулы, узкий нос, квадратный лоб. И только длинные медно-красные волосы были красивыми, даже завязанными в хвост. Очки в роговой оправе позабавили Ника. За ними прятались большие глаза янтарного цвета — пожалуй, самая красивая черта Сары Фонтейн. Ей было около тридцати лет, но из-за нежной бледной кожи она выглядела намного моложе.