решили воздействовать сдающее позиции правительство. Снаряд упал в центре столицы, уничтожив больше тысячи человек. В отличие от тех, кто отдавал приказ сбросить магическую бомбу на город, снаряд не был живым - ему было все равно, кто перед ним: дети, старики, женщины. Он исправно выполнял свои функции - уничтожить всех вокруг. Именно из-за решения сбросить снаряд наши граждане линчевали правителя. Этот день в народе назван Днем Скорби.

У меня тоже была своя травма в этот день. В этот день я стала вдовой. Шесть лет назад мой супруг, защищая баррикады погиб от меча королевских гвардейцев.

Я шла мимо памятников по посыпанной гравием дорожкам усыпанными мокрыми листами. То тут, то там встречались скорбящие. Один день в году они приходили, чтобы оплакать свою потерю. Считалась, что именно сегодня те, кто ушли за предел, как никогда близки к нам.

Давно я не приходила. Чтобы взять себя в руки, мне потребовалось чуть больше времени, чем обычно. Я выполнила дыхательные упражнения, отчищая голову от мыслей и воспоминаний. Осмотрелась вокруг, проследила взглядом за одинокой вороной сидевшей на соседней плите, на пожелтевшие листья медленно опадающие на землю. Я села на корточки и обтерла надгробие: «Икар Мэй».

- Привет. Прости что так давно не приходила.

- Каролина?! – этот изумленный голос я бы узнала из тысячи. Потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки, отряхнуть платье и повернуться лицом к отцу моего супруга. – Не ожидал тебя здесь увидеть. – Он несколько иронично изогнул бровь, но глаза… зеленые, с янтарными крапинками, как у его сына… смотрели подозрительно.

- Почему бы мне не прийти в день смерти моего супруга к нему на могилу? – Я смотрела неотрывно. Он первый отвел взгляд переводя его на надгробную плиту своего сына.

- Да. И то верно. – Он подошел поближе садясь, как и я до этого, на корточки и убирая потоком магии опавшие листья. – Ты вся продрогла. – Он поднялся и направил на меня поток теплого воздуха, высушивая влажную накидку. – Как твоя жизнь? Я с удовольствием читаю твои статьи. Хорошо пишешь – сделал он неожиданный комплимент, а я не стала напоминать, какой скандал он устроил, когда Икар дал согласие на мое обучение. – Жаль давно не заходила. -  в его голосе появились нотки, не свойственные человеку его ранга - нотки грусти и сожаления.

- Не заходила. Все не до этого было. – А ведь и правда. После смерти супруга прошло 6 лет и за это время я ни разу не зашла к ним, хоть неоднократно получала приглашения.

- Прогуляемся? – он поднялся предлагая мне локоть.

В свои 60 лет Геор Мэй выглядел лучше, чем большинство его соотечественников. И дело не только в магии, что текла в его жилах, но и в том, что отец моего мужа всю свою жизнь посветил военному искусству, дослужившись при прошлом правительстве до сотника. Правда звание тысячника ему не светило, так как Геор Мэй являлся сыном крестьян, соответственно какого-либо титула не имел. Получив начальное образование в приходской школе, ушел служить родине, где его отметили. Когда разразилась гражданская война и они с сыном оказались по разные стороны баррикад, сотник Мэй приказал своим солдатам отступить и был признан дезертиром. По законам военного времени – это было серьезное обвинение, но многие склоняли головы, отказываясь воевать за старого короля-самодура.

- Хорошо выглядишь, Лина. – Он подставил локоть и мы вместе направились в сторону выхода.

- Спасибо. Вы как всегда любезны. – Некоторое время мы шли рука об руку. - Что бы вы не думали, но я правда скучаю по нему, и я правда любила его.

Мы вышли из калитки и направились мимо небольшого храма Всех богов.

- Я знаю, что ты любила его… А он тебя. И даже не смотря на то, как закончилась эта история, я рад что он выбрал именно тебя. Мама хотела тебя видеть… - Резко сменил он тему.

- Я… я не могу. Простите.

Он долгое время молчал, но мы продолжали идти между вековыми вечнозелеными елями.

- Ты все еще обижена на нас?

- Возможно… - я задумалась на долю секунды, но поняла, что я не обижаюсь и не злюсь на родителей Икара. – Даже не так. – продолжила я немного погодя – Я просто никогда вас не пойму. Он же ваш сын. – Я остановилась придерживая локоть своего спутника. – Он не просил от вас благословения, но он хотел жить так, как ему велит его сердце. Вы не приняли. Вы изгнали его из рода. Мне жаль что конец у нашей истории оказался именно таким.

- Мне тоже. – Оставив меня рядом с дорогой к воротам в город, он кротко поклонился и направился обратно, на кладбище. Ему есть за что попросить прощения у сына.

К своему дому я подходила с более-менее ясной головой, успев отдохнуть от череды мыслей. Скинув снова промокший насквозь плащ и наскоро обсушившись полотенцем, я влезла в единственное приличное вечернее платье. Зеленое, с украшенным камнями лифом и легкой шифоновой юбкой, что на грани приличия облегала ноги. Уложила свои каштановые волосы в высокую прическу. Легкий макияж дополнил образ. Получилось с одной стороны очень изящно и женственно, а с другой – довольно строгий вид, подобающий случаю. Икар часто любил повторять: «Даже на работе не давай забыть, что ты – женщина, поэтому пользуйся тем, что тебе дали Боги».

Заранее заказанный экипаж приехал вовремя. Извозчик помог подняться и усесться на обитые мягкими подушками места.

Недолгая поездка и вот мы на месте. Здание музея было подсвечено искусственной иллюминацией, позволяя заметить его издалека. Богато украшенные кареты и экипажи подъезжали к зданию, где проворные лакеи помогали вновь прибывшим на выходе. Я же ощущала себя героиней романов, про которых так любят писать женщины-поэтессы. Осталось только встретить своего принца и не потерять туфельку.

Услужливый молодой человек подал мне руку и я, придерживая платье, чинно ступила на землю. Разномастная публика, не замечая моего присутствия, прогуливалась по подсвеченным дорожкам, что в небывалых количествах простилались вдоль нового музея.

Широкая лестница вела к резным дверям, что уже были открыты для посетителей, но собравшиеся не торопились войти внутрь. Поправив на груди брошь, что в данном случае не совсем подходила к моему платью, но исправно выполняла функции записывающего артефакта, я осмотрела отстроенное и отреставрированное здание, ранее имевшее статус – резиденции Верховной палаты, пострадавшее