девственница? Ты же сегодня говорила что-то там про свою искушённость!

Он резко выходит из меня и откидывается на кровать.

– Что я творю! Валентина, ты снесла мне крышу, но я-то, я-то! Уже не мальчик, могу сдержаться, но нет, накинулся, аааа, жесть. Что я творю!

Он закрывает лицо руками. Какие у него мышцы! Я провожу подрагивающими кончиками пальцев по его плечу. В теле звон и пустота, как будто мне пообещали экскурсию по раю, но в последний момент она отменилась. Внутри всё пульсирует и требует продолжения, но я понимаю, что мы вовремя остановились.

Серёга скидывает мою руку со своего плеча и разъярённо поворачивается ко мне.

– Ты сдурела? Я еле притормозил! Ещё чуть-чуть и всё, подарила бы свою невинность старому развратнику!

– Ты не старый. Ты в самом расцвете сил.

– Как Карлсон? – и его немного сожалеющая, но всё такая же солнечная улыбка озаряет лицо. Я не удерживаюсь и со стоном капитуляции тянусь к нему. Он рычит мне прямо в губы и впивается в рот жёстким жарким поцелуем.

– Ты дура, – шепчет в промежутках между облизыванием и прикусыванием моих губ, шеи, груди, сосков, ооо…

– Я дура, – стону и выгибаюсь ему навстречу.

Его пальцы оказывается у меня между ног и производят там настоящую революцию! Они проникают, двигаются внутри, ласкают, сжимают, гладят клитор, и внутри меня разгорается сумасшедший пожар, от которого я становлюсь одержимой и хочу только больше, больше, больше!

Он входит в меня, оставляя свой большой палец двигаться на моём клиторе и я не чувствую больше никакой боли, кроме той, что требует ещё, глубже, сильнее!

Кажется, я это кричу, я его умоляю не останавливаться, а он прожигает меня взглядом и вбивается в меня всё мощнее и мощнее, и я начинаю сжиматься и разлетаться на части, а он всё наращивает темп, и мой оргазм продолжается и продолжается, пока Серёжа врывается и прознает меня до самого основания. С громким рыком он вбивается последний раз и я чувствую, как его спазмы внутри меня посылают остаточные волны удовольствия в самые дальние клеточки моего тела. Я выныриваю из темноты его взгляда и прикрываю глаза.

Текут слёзы. Я никогда не думала, что может быть так приятно. Это… это волшебство какое-то! Неужели моё тело может испытывать такое? Кажется, последний вопрос я задаю вслух. Сергей ласково собирает солёные капельки поцелуями и шепчет, оставаясь во мне и на мне:

– Девочка моя, какая же ты сладкая. Какая сладкая!!! Какая же ты чувствительная, какая страстная, какая… какая… моя!

Чувствую, что у него не хватает слов и он крепко сжимает меня в своих объятиях, пока я не начинаю пищать.

– Раздавишь!

Он смеётся. Я сама начинаю улыбаться, глядя на его посветлевшее лицо. Мы ложимся на бок, лицом друг к другу. Я обвожу пальцем лучики вокруг его глаз, темные брови, когда-то видимо ломанный нос с горбинкой, мягкие губы. Он пытается укусить меня за палец.

– Серёжа… – нежно говорю я.

И замираю. Серёжа. Сергей. Не Валентин. Забываю дышать. Осознание медленно накрывает меня с головой. Не Валентин…

Он чувствует моё напряжение и становится серьёзным.

– Валя, ты не думай, что я… ну как бы это был мой осознанный выбор, я же не мальчик, понимал к чему идёт… нет, я, конечно, не хотел, но знал, что может случиться, ну ты тоже, наверное… в общем я принял решение, что всё серьёзно, я понимал на что иду…

– Серёжа, не надо… – слёзы опять катятся из моих глаз.

– Да нет, ты не понимаешь, я же давно тебя знаю, вижу какая ты… чистая, настоящая, хорошая… и я себе просто не позволял даже смотреть в твою сторону, а тут ты как будто сама… и я решил… мне уже давно пора остепеняться… я готов нести полную ответственность за своё поведение, ты понимаешь, ты для меня не одна из, ты – особенная, Валя, ты понимаешь?

А уже реву, громко, навзрыд, осознавая, что только что предала свою многолетнюю мечту.

– Это ты не понимаешь!

И ведь всё что произошло – не переиграть, не переписать, не перепрожить по-другому, если вдруг окажется, что я приняла неверное решение. И мне уже кажется, что я приняла неверное решение…

– Чего я не понимаю?

Всего ты не понимаешь, Серёжа, всего! Того, что я ошиблась! С чего я вообще решила, что ждать бессмысленно? Я всю жизнь по-настоящему верила этому гаданию, разве может сложиться иначе? А теперь я и ценность свою потеряла и отношения завела, которые не имеют никакой перспективы… Вот дура…

– Это всё бессмысленно! Бес-смыс-лен-но! Понимаешь?! Ты не Он, и ничего у нас не получится… ничего не получится, как бы я не хотела обратного… Ты – не Валентин, понимаешь?

Всё это время он прижимает меня к себе, гладит по волосам, целует в макушку, укачивает как маленькую девочку.

– Нет, Валя, я не понимаю, не понимаю…

– Ты не Валентин… и это всё бесполезно… я хранила себя, – во мне просыпается возмущение, – да, я хранила себя, понимаешь?! Для того самого, единственного! Для моего Валентина! Какая же я дура… – опять слёзы, – какая дура, не смогла сдержаться! А ведь ты предлагал, несколько раз предлагал остановиться! Чем я думала?! И какой во всём этом смысл? Мы не будем счастливы… Ты – не Валентин…

В этот момент я чувствую полную, абсолютную, тотальную обречённость.

– Валя, Валюша, милая, – он продолжает меня укачивать, – всё хорошо, мы что-нибудь придумаем! – и тут же придумывает. – Сегодня же этот, как его, праздник, День, точнее уже Ночь святого Валентина! Так разве я не твой влюблённый Валентин? Ну всё же сходится, Валя!

– Ничего не сходится! – я вырываюсь из его объятий, мне хочется убежать на край света, исчезнуть из этой реальности, но я просто сажусь на краешек кровати. – Это ты сегодня Валентин, а завтра Сергей! И послезавтра Сергей! И всегда Сергей! А мне нужен только Валентин!

Я смотрю на него с отчаянием. Как бы мне хотелось, чтобы это был он! Я вспоминаю, что я чувствовала ещё десять минут назад в его объятиях и внутри всё обрывается. Ну почему он не Он?!

– Валя! – Серёжа опрокидывает меня обратно на простыни и нависает сверху. – Валя, ну хочешь, я имя сменю? Прям в паспорте! И стану Кржановский Валентин Павлович! Хочешь? Я могу!

Я замираю и распахиваю глаза.

– Ты серьёзно?

Нет, это, конечно, полный бред, но…

– Конечно, серьезно. У нас с тобой вообще всё серьёзно.

Смотрит внимательно. Во взгляде ни тени иронии, ни