Русский депутат хотел ответить, но в дверь постучали.

— Входите! — крикнул он.

Дверь открылась, и в кабинет вошел маленький толстый мужчина с залысинами и оттопыренными ушами.

Едва взглянув на Егора и Максима, он представился:

— Депутат Державной Думы Андрей Васильевич Мазур. А вы, я извиняюсь, кто будете?

Егор открыл рот, но Кузнецов его опередил:

— Андрей Васильич, фамилия этого человека Кремнев. А вот этот — Лазаренко. Лазаренко — следователь. Кремнев — что-то вроде наблюдателя. Помнишь, мы это обсуждали?

— А-а, — понимающе кивнул Мазур. — Вот оно что. Прислали, значит. И как вам наблюдается, гражданин наблюдатель?

— Пока никак, — усмехнулся Егор.

— А чего ж так?

— Наблюдать пока особо не за чем.

Депутат Мазур уселся в кресло, взглянул на Егора маленькими хитрыми глазами и сказал:

— У нас, в Угории, политические убийства — обычное дело. Год назад во время охоты «случайно застрелился» министр транспорта. Потом замглавы администрации президента перерезал себе горло перочинным ножом. Потом утонул в ванне замминистра топлива и энергетики. И думаю, что этот список еще не окончен.

Майор Лазаренко прищурил темные глаза.

— А вы, значит, уверены, что убийства участников переговоров — это звенья одной цепи? — уточнил он.

— Конечно, — ответил Мазур. — Я даже знаю, кто будет следующим. Сказать вам, кто будет четвертой жертвой?

— И кто же?

Мазур усмехнулся и ответил:

— Я. Судите сами. У меня нет телохранителей. Живу я один в загородном доме. Я легкая добыча, нам не кажется?

Лазаренко сурово сдвинул брови.

— Если все так, как вы говорите, вы действительно легкая добыча, — отчеканил он. — Но вы не…

Мазур засмеялся:

— Успокойтесь, пан Лазаренко! Я действительно живу один, но у меня в доме крепкие замки! Кроме того, теперь мы знаем, что на нас охотятся. А как гласит русская пословица: «Предупрежден — значит, вооружен».

Мазур перевел взгляд на Кузнецова:

— Виктор Анатольевич, вы с ними закончили?

— Да, — ответил тот. — Господа, если у вас больше нет вопросов, вы свободны. Простите, что выпроваживаю, но Андрей Васильевич пришел, чтобы обсудить со мной очень важные дела. И боюсь, что наша беседа не предназначена для ваших ушей.

Кремнев и майор Лазаренко поднялись с кресел.

— Если понадобимся — звоните, — сказал Лазаренко и положил на стол две визитные карточки. — Надеюсь, ваша уверенность вас спасет. Всего доброго!

Егор и Максим распрощались с депутатами и покинули кабинет.

Оказавшись в коридоре, Лазаренко хмуро поинтересовался:

— Как думаешь, они доживут до конца этой недели?

Егор пожал плечами:

— Понятия не имею. Ты ведь у нас сыщик, тебе и флаг в руки. А я всего лишь наблюдатель. Мое дело — сторона. — Он сунул в рот сигарету и зашагал к лифту.

В кабинете было довольно свежо. На улице собирался дождь. Створки окна были распахнуты настежь. Ветер лениво перебирал оборки легких занавесок. Было удивительно приятно сидеть вот так, перед открытым окном, глотать налетающий ветер и смотреть на зеленые кроны раскачивающихся деревьев.

В дверь кабинета постучали.

— Да! — сказал Лазаренко.

Дверь открылась, и в комнату вошел грузный широкоплечий оперативник.

— Здорово, мужики! У вас чайком разжиться можно?

— Валяй, — разрешил Лазаренко.

Оперативник прошел в кабинет, взял с полки пакет чая и отсыпал себе немного в кулек. Проходя мимо стола Лазаренко, он бросил взгляд на лежащую перед майором фотографию и вдруг остановился.

— Знакомое лицо, — задумчиво проговорил оперативник. — Кто это?

Лазаренко без лишних вопросов пододвинул фотографию поближе к оперативнику и откинулся на спинку стула, так, чтобы тень, падавшая на стол, не мешала тому разглядывать снимок. Затем сказал:

— Проходит по нашему делу как жертва. Владимир Голышев. Госчиновник.

— Голышев, Голышев… — задумчиво проговорил оперативник. — Что-то такое вертится в голове… Что- то очень… А, вспомнил! Года три назад этот мужик проходил у нас по одному делу.

Лазаренко и Кремнев переглянулись. Снова посмотрев на оперативника, Лазаренко спросил:

— По какому делу?

— По поганому, — поморщившись, ответил тот. — Трое ублюдков изнасиловали двадцатилетнюю девчонку. Погоди, как же ее звали?.. М-м… Имя еще такое… жесткое… Не то Ольга Вежлер, не то Ольга Кержнер… В общем, этот ваш чиновник… — Он ткнул пальцем в фотографию. — …Дядя одного из насильников.

Глаза Лазаренко возбужденно заблестели.

— А его самого ты откуда знаешь? — поинтересовался он.

Оперативник передернул плечами, словно вспомнил о чем-то до омерзения неприятном. После чего с брезгливой ухмылкой сообщил:

— Да приходил он к нам. Хлопотал за племянничка. Деньги предлагал.

— То есть, как предлагал? Открытым текстом?

Оперативник пожал плечами.

— Ну, не то чтобы открытым… А так — намекал… А когда понял, что отмазать племяша просто так не получится — адвоката для него нанял.

— И чем все закончилось? — поинтересовался Кремнев.

— А ничем. Ублюдков оправдали. Адвокат оказался очень хорошим. Да что я тебе рассказываю, захочешь — сам почитаешь. Дело-то, поди, до сих пор в архиве пылится. Зайди ко мне минут через десять, дам тебе все реквизиты.

Оперативник вышел из кабинета.

Лазаренко поднялся со стула.

— Поеду, взгляну на это старое дело, — сказал он. — Если девушка в Дэнске — нанесу ей визит.

— Я с тобой, — сказал Егор и тоже поднялся со стула.

* * *

Дверь квартиры номер 314 медленно открылась. Два ярко-синих глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, внимательно уставились на Егора. Темные короткие влажные волосы, тщательно зачесанные назад, худощавое лицо с острыми скулами, тонкий, чуть вздернутый носик, чувственный рот — она была очень симпатичная, эта Ольга Кержнер.

Она перевела взгляд на Максима Лазаренко.

— Здравствуйте, — с легким поклоном сказал тот. — Я вам сегодня звонил. Лазаренко. Максим Иванович.

— А, следователь, — усмехнулась девушка. — А я сразу не поняла. Проходите.

Она открыла дверь и отошла в сторону, впуская Максима и Егора в квартиру. Кивнув на Егора, Ольга спросила: