Был, впрочем, и третий путь — через официальную программу, однако на нее никто особо не надеялся. Обитатели Ульев тоже имели привычку обзаводиться потомством, так что даже если и освобождалось по каким-либо причинам теплое местечко, сразу же находилась пара сотен претендентов на него из “своих”… Вскоре перспектива расширилась. Курт вновь поднял голову, разглядывая на ходу гигантскую стену, необъятную как в высоту, так и в ширину. Поверхность Улья казалась идеально ровной только на первый взгляд. На самом деле тут и там выступали разномастные балконы, подвесные галереи, межъярусные лифты, фронтоны… Металлическими зарослями топорщились спутниковые антенны. Окна полыхали всеми цветами спектра, а кое-где даже зловеще пульсировали.

Канатные дороги были едва различимы на фоне черного небосвода. Где-то у самого горизонта мчалась огненная точка — куда быстрее, нежели любая из падающих звезд. Это был огненный хвост лифта на реактивной тяге, того самого транспортного средства, что был доступен лишь немыслимым богачам. Они путешествовали из одного Улья в другой, не марая дорогие туфли грязной землей. Большая часть канатных лифтов соединяла между собой лишь избранные ярусы. Гораздо ниже начинались “трассы” транспорта для публики победнее, — фуникулеров и прочих подвесных кибиток, из которых можно было посматривать на Гетто с пренебрежением, стараясь, чтобы попутчики при этом не особо пихались локтями, объявляя во всеуслышание: “В этом доме я когда-то жил, представляете?”

Курт сам не заметил, как вновь окунулся в сладкие грезы. Внутри Улья было практически все, что требовалось для беззаботной жизни. Помимо прозаичного жилья там размещались десятки, сотни увеселительных (и не слишком) заведений: кинотеатры, ночные клубы, библиотеки, спортивные площадки (включая несколько акров для гольфа и полевого пейнтбола), бассейны, рестораны, а также невероятное количество торговых точек. Помимо разнообразных контор, Улей имел собственную биржу. И, наконец, кладбище.

Обитатель Улья, чьи родители были достаточно состоятельными, без особого напряжения мог там родиться, прожить жизнь и умереть, ни разу не ступив на грешную землю.

И, по мнению Курта, не много потерял бы.

Взгляд его поднимался все выше, вдоль пунктирных линий десятков тысяч окон. Там, на верхних ярусах, обитали истинные властители мегаполиса. У них было все, что только может иметь человек. Они сидели на этом Олимпе, крайне редко спускаясь на землю. Бизнесмены, высокопоставленные чиновники, крупные политики, гангстеры, звезды головидения, дорогие путаны, просто богатые люди… На каждого жильца одного из верхних ярусов приходилось такое пространство, о каком соседи снизу (не говоря уж о простых городских обывателях) могли лишь мечтать.

Курт отнюдь не впервые отметил, что вся эта масса холеных безволосых является антиподом волчьего племени — загнанного под землю, затравленного бесконечными гонениями. И все же Курт думал о них с каким-то благоговейным почтением. Он им страшно завидовал, но почему-то эта зависть не перерастала в ненависть, как у большинства волков. Какой прок от ненависти?

Взгляд Курта скользнул по плоской крыше и уперся в купол. Тот виднелся где-то у самых облаков, выше даже, чем самый верхний ярус Улья (что, впрочем, казалось волку уже полной фантастикой). Прозрачная полусфера масляно блестела, — вероятно, недавно прошел дождь. Звезды за бронированным стеклом казались более заманчивыми, еще более недосягаемыми. Луна только-только показалась и начала свой неспешный полет.

Все это было так красиво, однако медики не советовали любоваться небесными красотами без соответствующего укрытия над головой. Купол служил таким укрытием для всего мегаполиса и был возведен одним из первых в мире. Чистое небо уже давно не было безопасным, хотя и оставалось прекрасным — из-под купола. Иначе можно было попасть под кислотный дождь, напрочь разъедавший кожу в течение нескольких часов. А ведь были еще ураганы, шторма, пылевые бури… Солнечная радиация, наконец, которую останки озонового слоя фильтровали лишь символически. Земледелие и курортный бизнес исчезли как таковые. Старушка Земля, судя по всему, твердо вознамерилась освободиться от нерадивых квартирантов.

Чтобы оттянуть конец, человечеству пришлось скучиться в мегаполисах и законсервировать себя под куполами. Последние изготовлялись по стандартному проекту — из тысяч квадратных метров особого стекла и титановой арматуры. Побег к звездам так и остался уделом “космических опер”. Правительства большинства государств лоббировались финансовыми корпорациями, считавшими, что космические исследования не слишком рентабельны. Как ни странно, падение Советского Союза навсегда перечеркнуло надежду человечества на прыжок к другим мирам.

Так что пришлось довольствоваться одним-единственным.

Пшеницу и другие культуры выращивали в особых гидропонических туннелях глубоко под мегаполисом. Вода поступала из артезианских скважин, но и тогда тщательно фильтровалась — чем выше по ярусам Ульев, тем тщательнее. В славном новом мире единственным способом убежать из-под постылого купола была смерть… или виртуальное пространство. Невзирая на тяжелые условия, население росло. Полиция и другие службы давно махнули на все рукой и по сути дела превратились в частную охрану — помогали только тому, кто мог за это заплатить.

Что же касается Ульев, то первоначально они задумывались как опоры для купола. Не более того. А затем какому-то умнику пришло в голову, что это было бы весьма расточительно — разместить горожан по горизонтали, вместо того, чтобы распихать по вертикали.

Поскольку для поддержания купола требовалось лишь пять опор, Ульев в мегаполисах тоже было по пять. Центральный был, соответственно, самый высокий (как раз под ним и обитало волчье племя). Остальные, чуть ниже, были расположены на юге и на севере Ульи были удалены друг от друга на несколько километров, дабы грунт (и без того укрепленный настолько, насколько это было возможно) не проседал под титанической массой.

С планетарной орбиты мегаполис походил на игральный кубик, упавший пятеркой вверх. Вся Земля казалась усыпанной такими “пятерками”. Инопланетные гости, если им вдруг что-то понадобилось бы на умирающей планете, наверное, очень удивились бы, увидев это зрелище.

Курту подумалось, что он ни разу в жизни не видел настоящего солнца, не чувствовал прикосновения его смертоносных лучей (как, впрочем, и остальные волки в стае). Что означает выражение “Какой солнечный день!”, можно было только гадать.

Разумеется, он еще щенком видел фотографии, голограммы и двухмерные фильмы, однако все это могло дать лишь приблизительное представление. Что же до стим-конструктов, то старейшина категорически запрещал ими пользоваться, так же как и подключаться к Сети непосредственно сознанием. Когда-то Курт очень этим возмущался, а потом решил, что старейшина просто-напросто не хочет, чтобы волки видели, чего их лишили безволосые. Ведь тогда их жизнь могла превратиться в настоящую пытку. Dura lex, sed lex (Закон суров, но это закон (лат.)). Но нередко Курт сомневался и в этом тоже.

Споткнувшись о древний кирпич, Курт вернулся к реальной действительности. Грезы поглотили его без предупреждения, и он сам не заметил, как прошел почти всю улицу. До границы “буферной зоны” оставался всего один квартал. Дальше тянулась так называемая “спорная территория”. Охрана Улья появлялась в тех местах не слишком часто, а Гетто начиналось немного севернее. Оба эти обстоятельства способствовали тому, что на “спорной территории” селились все, кому больше некуда было податься. Уличные банды то и дело меняли границы своих владений, устраивая кровавые разборки.