– Это же концлагерь какой-то! Концлагерь с удобствами, – возмущенно начал Федор Иванович, ставя на стол костяшку с двумя единицами. – Зачем нас тут держать? Что мы, звери какие-то? На зверей хоть в зоопарк посмотреть ходят.

За большим деревянным столом собрались самые активные жители хутора. Костя Смертный, Вмятыш, Ваня Малой (мальчик, умерший в возрасте четырех лет и оттого странно смотревшийся с сигаретой во рту), пара мужиков и женщин.

– Да, жизнь тут не сахар, но зато думать ни о чем не надо, – медленно и тягуче проговорил Вмятыш, делая свой ход.

– Разве это жизнь, когда думать не надо? Это какое-то культурное разложение, а не жизнь. Мы же с вами еще ходим, думаем, можем пользу государству и себе принести, – не унимался Федор Иванович.

– Да кому нужна эта польза? Вот мамка меня убила, чтобы польза братьям и сестрам была. Тринадцатый ребенок в семье – это та еще обуза. Ну и какой мне от этой пользы прок? Сижу теперь с вами, мертвыми, в домино играю. – Ваня Малой важно затянулся сигаретой и со всей силы ударил по столу костяшкой два и четыре.

– Прям убила? – спросила сонно женщина, наблюдавшая за игрой. Челюсть ее была примотана грязной бечевкой, так как давно прогнила и постоянно выпадала.

– Да, заморозила в огороде. Сходи, говорит, Ванюша, принеси водицы из колодца. Я и вышел в чем дома сидел. Возвращаюсь с водой, а изба закрыта. Простоял тогда на морозе час, и легкие приказали долго жить. Так и подох. – Ваня Малой попытался сплюнуть на землю, но ничего не получилось.

– Вот же стерва, – вслух выразился Федор Иванович, – сына родного сгубила. А отец где был? Что он твою пропажу не заметил?

– Отцу все по х*йцу! Знаете такую фразу? Вы давайте ходите, а не лясы точите. – Ваня Малой злобно посмотрел на Федора Ивановича.

– Рыба! – заорал Костя Смертный и задрыгал худыми ножками от радости.

Ваня Малой упомянул мать не самым добрым словом, и игра началась заново.

– Слышь, пенсионер! – Вмятыш, разглядывая костяшки, обратился к Федору Ивановичу. – А что это Царь так тобой заинтересован? Ты кто ему?

– Никто. Помеха. Головная боль!

– Нет, я вот думаю, что ты ему надежда. Надежда еще пожить, а то захирело все вокруг. Нет, так скажем, смысла жить даже Царю. Все уже было, все сказано, все побеждены. И тут на тебе! Вражина, живая! Есть ради чего мозгами крутить начать. – Вмятыш почесал грязный подбородок. – Так что ты давай его надежды оправдай, а то умрет еще. Нам без Царя нельзя, Царь всему голова. А что хуже правителя в тоске? Правильно, только мертвым в бане женской оказаться! Столько баб, а взять не можешь.

Вмятыш рассмеялся хриплым смехом, каким обладают только мертвые.

– Не те разговоры вы ведете! Лучше давайте завтра забор покрасим или склеп отремонтируем, – Костя Смертный проговорил слова скорее для проформы, чем в порыве добрых дел.

– Тебе надо, ты и делай! А мы за жизнь наработались, – ответила баба с привязанной челюстью, и игра продолжилась.

Когда света от дымящихся сигарет перестало хватать на освещение костяшек, мертвые начали расходиться по склепам.

– Костя! Костя! – позвал Федор Иванович, нагоняя представителя власти.

– Что тебе? – ответил Смертный, остановившись у невысокого куста дикой бузины.

– Кость, я готов завтра заборы красить, если нужно.

– Это хорошо, да красить нечем.

– Как нечем? Ты же за игрой предлагал. Давай тогда склеп отремонтируем?

– Это хорошо, но давай не завтра, а через неделю. Завтра дел много.

– Костя, ну каких дел? Каких? Я тут уже две недели, и мы ничего не делаем, ничего.

Костя Смертный задумался. Внезапно его лицо озарила улыбка.

– Федор Иванович, не переживайте! Скоро обязательно кого-нибудь сожжем, вот вам и повеселее станет!

Сказка 12

Жаба

«Делу время, потехе час», – проговорил в бороду Федор Иванович.

Пенсионер таскал камни. Работа спорилась, и старик не заметил, как холодное утро сменилось теплым днем. Сначала потребовалась метла, на которую пошел куст бузины, бечевка и плохо обструганная деревянная палка. Расчистив старый заброшенный склеп, пенсионер начал подбирать подходящие камни для восстановления стен. Обойти пришлось полхутора, но материала хватило. С цементом дела обстояли хуже, однако пепел мертвых, который давно перестал убирать Костя Смертный, подошел по консистенции, особенно смешанный с болотной водицей.

Решение начать работать пришло к Федору Ивановичу само. Просто постучало в двери жгущего безделья. «Никто не хочет – бог им судья. А я хочу», – подумал пенсионер и начал облагораживать хутор. Медленно, но верно расчищать прилегающую территорию. Медленно, но верно отстраивать из хлама и мусора заброшенные склепы. Сегодняшний был третьим.

Вчера Федор Иванович написал на развернутой пачке сигарет список строительных материалов и необходимой канцелярии. Писал углем, так как ручек не было. Список был передан доставщику сигарет, который, сильно удивившись, согласился принять заказ.

«Будем ждать, будем ждать», – подумал Федор Иванович, поднимая тяжеленный камень.

Мусора в Крестовом хуторе хватало. Старые, изъеденные временем плиты, деревянные обломки и разбросанные пачки сигарет – практически залежи полезных ископаемых. Рук тоже было в избытке, вернее, постоянное число, потому что раз в месяц привозили новые и раз в месяц сжигали старые.

«Недурно получается». – Федор Иванович осмотрел незаконченную постройку.

Когда-то давно, когда самолеты летали над головой, а руки сжимали грязную винтовку, пенсионер видел сотни разрушенных домов. Иногда из-под камней раздавались слабые стоны, и солдаты откапывали полумертвых людей с раздробленными костями, сдавленными ребрами и страшными, обезумевшими глазами. Почти никто из спасенных не выживал, но эти глаза продолжали преследовать солдат до конца их дней. Злые на смерть, обиженные на жизнь и проклинающие войну.

Сейчас Федор Иванович как будто закрывал их. Закрывал глаза, полные боли и страдания, полные надежды и ужаса, полные несбывшихся мечтаний, полные благодарности и бессилия. Каждый построенный склеп, каждый притащенный камень отводил пристальный взор давно умерших безымянных людей.

– Федор Иванович, а что это вы делаете? – отвлек старика от мыслей Ваня Малой.

– Да вот склеп восстанавливаю. Подмел немного. Думаю еще, что из пачек сигарет делать.

– А для кого восстанавливаете? – Малой с любопытством смотрел на старика.

– Как для кого? Да для себя в первую очередь, чтобы в грязи не жить.

– Так у вас же есть склеп? Зачем вам еще один?

– Эх, Ванька, малой ты еще. Иногда строишь для других, а на самом деле для себя. Не могу я без работы, не могу бездельничать. Знаешь, заползает жаба гадкая в шею и начинает душить. Вот пока работать не начну