Мози приоткрыл глаз и уставил на Брейна невидящий взор. Потом проморгался и спросил:

– Чего тебе?

– Ты пришел в себя?

– А который час?

– Я только что с завтрака.

– А-а… Но я есть не хочу…

С этими словами лейтенант повернулся к стене.

– Ты не сможешь сейчас уснуть.

– Почему это?

– Потому, что тебе очень нужно отлить, – с усмешкой произнес Брейн.

– Нет… – возразил Мойзи. – Эх, все же надо!..

Лейтенант отбросил одеяло и выскочил в коридор. За ним вышел Брейн и подождал, пока лейтенант сделает все свои дела и вернется.

– Уф, хорошо, что успел! – поделился Мози.

– Можешь не благодарить. Нам тут на завтра предлагают смену, ты как к этому относишься?

– Я спать хочу…

– Я сказал – завтра.

Мози остановился и почесал в боку.

– То есть это реально?

– Ты что, еще не проснулся?

– Проснулся, – кивнул лейтенант и пошел по кубрикам, распахивая двери и крича, чтобы разбудить бойцов.

– Ольсен, ты пойдешь завтра на внеочередку?

– Упс… О-о-о…

– Так да или нет?

– О-о-о…

Несмотря на трудности, всего за пять минут удалось произвести опрос всех, кроме Харви, разбудить которого так и не получилось – он лег самым последним, допивая все, что оставалось в бутылках и рюмках, а напоследок выпил остатки «фиалки», отчего его кубрик благоухал перегаром, разбавленным дешевым туалетным ароматизатором.

– Скажи, что мы согласны, – подвел итог лейтенант Мози. – Харви спрашивать необязательно, он всегда с коллективом.

Брейн кивнул, Харви никогда не подводил коллектив, ни в пьянке, ни в бою. Поэтому Брейн связался по рации с капитаном Селинджером и подтвердил их завтрашнее участие.

– Отлично, Томас. Каким бортом вы обычно ходите?

– «Ноль шестой», сэр. Пару раз попадал «ноль восьмой».

– Хорошо, постараюсь, чтобы тут обошлось без сюрпризов.

– Спасибо, сэр.

Брейн отключил рацию и повесил на специальный крючок на стене.

– И что, ты договорился? – уточнил Мози, который не до конца был уверен – проснулся он или это еще сон.

– Да, господин офицер. И завтра нам выходить к борту в пять тридцать утра.

– Слушай, а у нас ничего выпить не осталось?

– Парень, ты плохо слышишь? Завтра выезд в половине шестого, какая тебе выпивка?

– Ах да, точно, – согласился лейтенант и растер лицо. – Тогда сделай чайку, что ли.

– Сделаю. А ты умойся и подтягивайся в кают-компанию.

Через полчаса в кают-компании собралось уже все отделение. Бойцы дружно хлебали фруктовый чай, который Брейн усилил сахаром и лимоном.

Постепенно сознание у всех прояснялось, и даже Харви наконец сказал:

– Значит, завтра скатаемся в рейс, Томас?

– Скатаемся.

– А какая пара поведет броневик?

– Обещали «ноль шестой» или «ноль восьмой».

– Годится. А почему очередники соскочили?

– Кишечная что-то там.

– О, это хреново! Из меня раз такая штука хлестала две недели подряд – как из вулкана. И днем и ночью.

– Меня раз тоже проняло, – признался Леон. – Сбросил четырнадцать килограммов.

Они помолчали, потягивая чай и доливая себе из прозрачного парящего кувшина.

– Кого потянем, сказали? – спросил Мози.

– Не было времени уточнять. Но я так полагаю, пассажиров.

– Сколько кунгов?

– Думаю, не больше двух, ведь мы идем одним бортом, значит, больше двух никак не возможно.

– Ладно, бойцы, – подвел итог Мози, – допиваем чаек и милости просим в оружейку, надо тарировать стволы.

– Так вроде ты говорил, у нас стенд барахлит, или уже нет? – напомнил Харви.

– Это когда было-то! Ты что, вообще не следишь за ситуацией?

– Чего это я не слежу?

– На прошлой неделе стенд барахлил, но его сразу починили.

– Ну, я рад… – развел руками гранатометчик и улыбнулся.

Следующие два часа отделение потратило на приведение оружия в порядок. Дольше всех со своим гранатометом возился Харви. Стенд не желал принимать его оружие, Харви ругался в адрес лейтенантов и инженеров, которые должны были раз в две недели проводить обследование стенда.

– Это же не мне нужно, это компании нужно! – восклицал он, а потом добавлял порцию из непечатного.

После тарировки оружия отделение, почувствовав голод, принялось подчищать остатки вчерашней роскоши. Завтрак уже прошел, а до обеда было далеко.

Оставив товарищей, Брейн отправился на пост главного диспетчера, чтобы выяснить подробности. Это всегда следовало делать накануне, чтобы не узнать о неожиданных изменениях утром – перед отправкой.

Капитана Селинджера он застал в комнате отдыха смены: тот смотрел какое-то шоу по ТВ-боксу и шевелил пальцами босых ног, закинутых на обшитую кожзаменителем банкетку.

Носки и ботинки валялись на полу, китель висел на спинке стула, капитан улыбался, слушая трек в наушниках, но, увидев сержанта Брейна, сбросил наушники и вскочил с таким видом, будто увидел начальника базы генерала Камарина, славившегося своими неадекватными поступками и крутым нравом.

– Томас!.. Так тебя разэдак!.. Ты напугал меня, сукин сын! Чего тебе надо?..

Капитан босым прошел к холодильнику и, распахнув его, продемонстрировал широкий выбор самых крепких напитков.

Это как-то объясняло некоторые несуразицы, выдаваемые диспетчерским постом, когда, путая все и вся, борты отправлялись туда, где не было дорог и просек.

– Ну и батарея у вас, сэр.

– Не обращай внимания, тут в основном освежающие напитки, – заверил Селинджер, срывая зубами пробку с полуторалитрового пивного баллона «Холодный пес».

Вернувшись на место, капитан запрокинул голову и отпил треть баллона, после чего рыгнул и отставил пиво в сторону. Глаза офицера сделались красными, но лицо разгладилось.

– Чего пришел-то, говори?

– Уточнить надо, сэр, – ответил Брейн, проходя к ближайшему казенному стулу и садясь на него.

– А чего уточнять? Завтра все и узнаешь.

– Лучше сегодня, сэр. Какой груз будем сопровождать?

– Два пассажирских лотка и платформа с оборудованием.