Голова чуть шевельнулась, и глаза немного приоткрылись. На миг я подумал, что сумел его разбудить, а потом осознал, что глаза смотрят в никуда. И вдобавок Гловер не дышал.

Он был мёртв.

Я отшатнулся от кровати, с грохотом приземлившись на ковёр. Чума! В панике я попытался отползти подальше, но тут же взял себя в руки. Это не чума. У мужчины не было никаких симптомов. Плюс к тому, эпидемия вообще не добралась до Оксфорда. Но тогда… что его убило?

Может, он упал и ударился головой о столбик кровати? Я проверил, но не нашёл никакой раны. Тогда, может, сердце?.. Это тоже не соответствовало симптомам – рвота, расслабление кишечника, быстрая смерть.

«Чума»! – вопил мой разум. Но я покачал головой. Не было никаких признаков болезни. Судя по тому, что я видел, это больше походило на… Холодок пробежал по позвоночнику, когда я вспомнил слова мистера Гловера:

«Моя работа – пробовать вино, сэр. Вдруг оно отравлено?»

Он тогда сказал это в шутку, но теперь я с ужасом понял: всё сходится. Не только симптомы, но и быстрая смерть. Гловера отравили. Он пил вино, и в одной из бутылок оказался яд. А новая порция вина уже на пути в бальный зал. К королю! У меня ёкнуло сердце. Я вскочил на ноги, готовый бежать вниз.

И тут моё горло захлестнул тонкий шнур.

Петля затягивалась. Шею обожгло болью, когда верёвку дёрнули вверх, подняв меня в воздух.

Я задрыгал ногами, пытаясь отыскать твёрдую опору. Я ощущал присутствие человека за спиной; он жарко дышал мне в ухо. Я царапал пальцами шнур, пытаясь ухватиться за него, но он всё глубже врезался в плоть. Дыхание перехватило. Все мысли исчезли. Я попытался дотянуться до человека, который меня держал. Нащупал его большие руки с натянутой кожей, пальцы, обхватившие моё горло. Я размахивал руками, пытаясь оттолкнуть убийцу, но слабые удары лишь задевали капюшон, покрывавший его голову. Он встряхнул меня – как собака трясёт пойманную крысу – и снова затянул верёвку. Я чувствовал, как распухает лицо. Прекратив бессмысленные попытки ударить его, я постарался подсунуть пальцы под шнур, но он был затянут слишком туго. Мир вспыхнул перед глазами, превратившись в вереницу падающих звёзд, и всё почернело.

Я был уже не в силах поднять руки. Разум кричал, призывая бороться, но я ничего не мог сделать. Руки бессильно повисли вдоль тела.

«Том»! – мысленно звал я.

нет

нет

Том

учитель

помогите

падаю

я падаю

пол

Пол. Звук. Жар. Кто-то кричит.

Драка. Тень?.. Призрак? Медведь?

Моя шея! Как же болит шея!

Раздался звук бьющегося стекла. Я ощутил прохладу ветра, увидел мерцание свечей. Чьи-то руки подняли меня – большие, сильные руки. Меня опустили на кровать. Шнур! Шнур больше не стягивал шею, но кожа словно пылала.

Воздуха! Я со всхлипом вдохнул, и воздух вернулся.

Надо мной стоял перепуганный Том. Он щурился, один глаз покраснел и слезился. На щеке розовела ссадина. Он надавливал мне на грудь, словно стараясь втолкнуть воздух обратно в мои лёгкие. Я закашлялся, пытаясь вывернуться из его рук.

– Всё в порядке, – сказал Том. – Тот человек… ушёл. Он упал.

Я ошеломлённо огляделся. Увидел разбитое стекло и измятый плащ на полу. Должно быть, Том оттащил от меня убийцу и вытолкнул его в окно. Плохая новость для него: мы были на втором этаже.

Осенний воздух вливался в комнату, наполняя её холодом. Я дышал – часто и прерывисто. Я жив!

Я откинулся на кровать, чтобы хоть немного передохнуть, но голос в голове произнёс: «Ты кое о чём забыл». Я резко сел. Тело мистера Гловера по-прежнему лежало на кровати рядом со мной.

– Яд, – сказал я.

Вернее, попытался сказать. Но не мог выдавить ни слова.

Я попытался ещё раз.

«Останови их».

Стиснутое горло бунтовало. Шнур, пережавший его, сделал меня немым. Я не мог говорить. Не мог.

Я схватил Тома за руки.

– Ляг, – сказал он. – Всё будет хорошо. Ложись.

Я покачал головой.

Нет времени. Ты должен помешать им выпить вино.

Голос отказывался повиноваться. Мои беззвучные речи испугали Тома.

– В чём дело? Что тебе нужно?

Я указал на бутылки на полу.

Вино.

– О, да. Конечно.

Том взял открытую бутылку и поднёс к моим губам.

– Всё будет хорошо. Выпей.

Я в панике оттолкнул его руку. Бутылка отлетела обратно на пол. Остатки отравленного вина ручейком потекли под комод. Мне хотелось закричать от досады – закричать по-настоящему. Но голоса не было. И не было времени. Я заставил себя встать с кровати. Том в замешательстве наблюдал, как я схватил запечатанную бутылку и, шатаясь, поплёлся к тайному ходу.

Ох, нет. Там эти коварные ступеньки. Сперва придётся спуститься по ним в подвал, а потом снова подняться. Ноги были как ватные. Это займёт слишком много времени.

Я вышел из двери спальни и побрёл по коридору. Испуганный Том устремился за мной.

– В чём дело? Кристофер!

Я бы всё отдал, чтобы ответить. Но сейчас просто продолжал идти, двигаясь навстречу звукам из бального зала. Ноги подгибались. Тому пришлось дважды поднимать меня, когда я падал.

«Надо спуститься вниз», – подумал я. Но скорее всего я просто сломаю шею на лестнице. И тут я вспомнил бальный зал. Балконы. Балконы! Да, то, что надо.

Теперь я двигался быстрее, увереннее – у меня была цель. Я нашёл вход на ближайший балкон и, перегнувшись через перила, посмотрел вниз. На противоположном балконе по-прежнему играли музыканты. Все остальные были внизу. Слуги уже пробирались сквозь толпу гостей, разнося вино. Я поискал взглядом короля. Он был выше всех, и его нетрудно было заметить. Король уже держал бокал – как леди и джентльмены вокруг него, как лорд Эшкомб, как добрая половина гостей. Остальные тоже спешили взять вино с подносов. Один бокал передали французской леди в пернатой маске.

– Стойте.

Голос наконец-то вернулся. Но это было лишь хриплое карканье – слишком тихое, чтобы его услышали за разговорами, смехом и музыкой внизу. Карл поднял свой бокал, что-то говоря придворным.

Я сделал вторую попытку:

– Стойте!

Нет, они не слышали меня. Король закончил свою речь и поднёс бокал к губам.

Я всё ещё держал в руке закупоренную бутылку, прихваченную из спальни, где лежал Гловер. И у меня была только одна идея…

Я метнул бутылку в короля. Крутясь и кувыркаясь в воздухе, она полетела вниз и приземлилась прямо в центре круга придворных. Бутылка не просто разбилась – она словно взорвалась. Осколки стекла брызнули в разные стороны, хлеща людей по ногам. Вино вспыхнуло огромной рубиновой звездой, пятная шёлковые рукава и подолы. Раздалось несколько коротких вскриков, сменившихся оглушающей тишиной. Голоса умолкли, музыка прервалась. Все посмотрели вверх.