Безусловно, требование приоритета прав республик над правами союзного центра — это декларация государственной измены и разрушения государства. Декларирование подобных требований должно было привести к немедленному аресту их авторов и роспуску всех общественных структур, замеченных в симпатиях к ним. Увы, предательство в высшем руководстве страны, кругами расходящееся от президента СССР М. Горбачева, а также прямая измена, свившая себе гнездо в недрах КГБ СССР, позволила сепаратизму развернуться в полную ширь, стать главным инструментом «демократов» в борьбе за власть. И разрушение страны было единственным итогом их деятельности, после чего большая их часть была отправлена на политическую пенсию, а ведущие посты в государстве заняли быстро сформировавшиеся олигархические группировки.

Поиск «демократами» решения национальных проблем привел к дальнейшему ущемлению прав русских, которые не только продолжали кормить экономически менее развитые этносы, но еще и подверглись геноциду со стороны этнократических режимов, образовавшихся на обломках СССР. «Общечеловеческие ценности» стали основой для дальнейшего разрушения русской культуры, внедрения на ее место всего самого гнилостного, что только смогли отыскать «демократы» на Западе. Формально суверенитет Российской Федерации был провозглашен, но реально он оказался имитацией — РФ стала государством зависимым, управляемым преимущественно извне, ее народ лишен каких-либо прав решать свою судьбу. А историческая Россия оказалась расчлененной. Ведь РФ не только территориально не совпадает с Россией, но и сущность этого образования не имеет с исторической Россией ничего общего. Власть, утвердившаяся в этом осколке страны, была антирусской, антироссийской, отвратительной во всех своих проявлениях. Таковой она осталась и до наших дней, когда вопрос о скором конце истории нашего народа и государства стоит на повестке дня как никогда остро и обещает нам похороны каких-либо перспектив в самые ближайшие годы.

«Наша страна — не только перед выборами, которые решат многое. Она — перед выбором: пойдем ли мы вслед за большинством европейских стран по трудному, но мирному, демократическому, парламентскому пути преобразований, которые, в конечном счете, дадут хлеб и свободу всем, или нас ждут кровавые потрясения.

Чтобы отвести опасности неконтролируемого развития событий и восстановления диктатуры в любом идеологическом оформлении, мы призываем кандидатов в депутаты и избирателей поддержать платформу ИЗБИРАТЕЛЬНОГО БЛОКА „ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ РОССИЯ“».

Да, тогда казалось, что мы пойдем за европейскими странами. Но мы пошли совсем в другую сторону — во времена, которые минули в Европе целый век назад. Нас повели заворожившие своими лозунгами лидеры, которые сами не знали, куда идут. Им интересны были не результаты, а процесс обогащения и наслаждения внешними атрибутами власти. Мы вдоволь надышались пылью этого пути, отхаркиваясь кровью уже два десятка лет. Мирный пейзаж, померещившийся на горизонте, обернулся войной. Демократия преобразилась в уголовщину, в прямую измену. Парламентаризм был расстрелян из пушек и заменен тиранией олигархии. Вместо хлеба и свободы мы получили кровь и нищету. Голосуя против мерзостей действующего в 1990 году режима, мы утвердили у власти стократ более отвратительный режим.

Российские либеральные реформаторы и теоретики добивались власти на критике режима и часто прикрывались при этом марксизмом. Из российских либеральных «теорий» перестроечного образца можно назвать работу Гавриила Попова «Что делать?» («КП», 12.11.91), ставшую, по нашему мнению, катехизисом революционного либерализма, от которого за версту разит марксистской методологией. Миллионные тиражи брошюры, опубликованной одной из массовых газет, стали идеологической базой разрушения нашей государственности в 1991 году.

В работе Попова содержался целый набор фундаментальных тезисов, которые были по-марксистски антигосударственными и антисоциальными: государство ликвидировать, а экспроприаторов экспроприировать. Прежде всего, отметим тезис, который выдается в качестве экономического постулата: главное в экономике — дележ государственной собственности между новыми владельцами. Знаменитое «отнять и поделить» приобрело у либерального теоретика новое — «демократическое» — звучание. Но поменялась ли от этого суть?

Нежелательный вариант перераспределения собственности виделся либералам в ее недемократическом присвоении бюрократией. Но именно таким путем либеральной бюрократией при поддержке либеральных теоретиков и пропагандистов, которых тоже иногда брали в долю, был осуществлен слом российской экономики. Собственниками стали как старая бюрократия, так и новая, но никак не рядовые граждане России. Населению достались фиговые листочки ваучеров, номенклатуре и ее обслуге — «общенародная» собственность.

Главным идеологическим «коньком» революционных либералов с 1990 года (сразу после выборов) стал тезис о неэффективности системы Советов и обвинение всех своих врагов в необольшевизме. На большевиков, давно сгнивших в своих могилах, списывали либералы и все безобразия, творимые ими в современной России. И шли по стопам большевиков, которые легко принимали и легко снимали с повестки дня лозунг «Вся власть Советам!».

О неработоспособности Советов теоретик «русского либерализма» Г. Попов говорил в бытность председателем Моссовета (1990 г.): «…советская система находится в кризисе именно как советская система, ибо она была своего рода кукольным театром, где нити дергала правящая партия. Когда кукольный театр попытались сделать живущим самостоятельно, реально выяснилось, что механизм этот малоспособен». Примерно через год он выступил с обращением к москвичам, в котором писал, что Советская система — это «мощная голова в виде Советов и весьма слабое „тело“ в виде исполнительных органов». И делал вывод: надо перераспределить власть, ибо «…какое обсуждение возможно среди нескольких сотен человек, когда автор предложения не то что ответить или пояснить, а вообще, в лучшем случае, может выступить только один раз, а многие его оппоненты не могут выступить ни разу? Представительный орган нужен, но только в составе нескольких десятков депутатов — не более».

Взамен Попов предлагал очередную реформу: «…избранный народом мэр будет независим от Совета. Эта независимость — азбука демократии. Зависеть нельзя ни от органов, ни от депутатов. Зависеть надо только от народа. Народ избирает Совет и мэра, и естественно, они друг другу не подчинены. ‹…› Итак, надо резко укрепить исполнительную власть, вывести её из-под ежедневной опеки (превращающейся порой в ежедневный террор) местных Советов. У обеих властей есть своя сфера. А кто из них прав — будут решать избиратели на следующих выборах».

Тезис о необходимости десоветизации также попал в брошюре «Что делать?» в разряд фундаментальных (и был, в конце концов, закреплен залпами танковых орудий по парламенту). Этот «фундаментализм» теоретиков российского либерализма проистекал из нежелания отвечать за результаты своей работы в прежней государственной системе. На систему пытались свалить свою беспринципность, бездарность и другие грехи.

Следующий тезис — дефедерализация (в нашем понимании здесь следует говорить о денационализации — о лишении русской нации национальных особенностей, то есть о ее фактической ликвидации). Поповский рецепт якобы оздоровительных государственных реформ абсурден до предела: на месте СССР формируются «три, четыре, а то и