Но какое значение имела эта климатологическая концепция для чисто исторической задачи — поисков древней Хазарии? Решающее! Ведь если черепок хазарского времени перекрыт наносами, значит, бурное увеличение водосбора Волги, а следовательно, и поднятие уровня Каспийского моря произошли позже гибели Хазарского каганата. Значит, ландшафт низовий Волги был иным и хазарские памятники следует искать не на высоких берегах, а в пойме и дельте Волги. Там никто еще хазар не искал, потому что считалось, что на низких местах, подверженных половодьям при высоком уровне Каспия, жизнь людей была невозможна. А историки исходили из того, что уровень Каспия падает неуклонно и, следовательно, в VI веке был гораздо выше, чем в XX. В. Н. Абросов посоветовал мне всеми силами добиваться поездки в дельту, потому что там есть так называемые бэровские бугры (они названы в честь впервые их описавшего крупного русского естествоиспытателя Карла Бэра), которые не покрывались водой при любом поднятии Каспия в послеледниковое время. Что это за возвышенности, я еще тогда не знал, но, вняв совету, отправился в Географическое общество на доклад о генезисе бэровских бугров и познакомился там с докладчиком, геологом А. А. Алексиным. Эта встреча определила судьбу хазарской проблемы.

Разговор третий (с А. А. Алексиным). Александр Александрович Алексин двадцать лет был горным инженером-практиком и все эти годы мечтал о научной работе. Наконец он стал начальником отряда Южной геологической экспедиции Академии наук, исследовал неотектонику нефтеносных районов прикаспийских степей и был совершенно счастлив. Научные открытия сделались его страстью, а природная наблюдательность и опыт полевой работы обеспечивали успех его исследований. Но ему тоже, как и В. Н. Абросову, не хватало точных хронологических дат для определения скорости геологических процессов, поэтому он ухватился за возможность найти их с помощью археологии. Минувшим летом он объездил большую часть дельты Волги и степи вокруг Каспийского побережья. Он рассказал мне о курганах на берегу дельтовых протоков, об огнях, горящих над могилами, заброшенными в пустой степи, о найденных скелетах в береговых обрезах и черепках битой древней посуды, которые он не счел достойными внимания, но которые интересовали меня больше всего.

Мы условились совершить совместный маршрут, вернее, мне было предложено попутешествовать на машине геологов, попутно делая наблюдения и сборы, а работу мы условились написать совместно, когда результаты исследований окажутся в наших руках. А. А. Алексин в этом не сомневался, а я робко надеялся, не желая искушать судьбу.

Надо было еще уговорить начальство, а это было непросто, так как экспедиция минувшего года рассматривалась как неудача. Но М. И. Артамонов, выслушав мои соображения, покачал седой головой и дал мне двухмесячную командировку в Астраханскую область.

Цель и средства. Чем шире цель, тем легче в нее попасть, но что делать, если нужно попасть в определенную точку? Моя задача заключалась не только в том, чтобы побывать в Хазарии, но и в том, чтобы доказать, что это действительно Хазария; иными словами, я должен был найти памятники, достаточно убедительные для моих полных скепсиса коллег. Еще не умея полностью отрешиться от классической методики археологической разведки, я предполагал, что наткнусь на место, где окажутся хазарские погребения или поселения. Как выяснилось через два месяца, я был прав и неправ.

18 августа 1960 г. А. А. Алексин приветливо встретил меня в Астрахани, и новая экспедиция началась.

На этот раз полевое оборудование было просто великолепно. В нашем распоряжении оказались нивелир и карты, палатка и спальные мешки с раскладушками, машина с шофером Федотычем и примус со стряпухой Клавой. А для передвижения по протокам дельты у нас была прекрасная моторная лодка. Капитан ее — Михаил Александрович Шуварин, до конца принимавший участие в работах экспедиции, заслужил нашу искреннюю благодарность за четкость, находчивость и исполнительность, а также за сочувствие нашей работе. Его знанию лабиринта протоков дельты экспедиция в значительной мере обязана своими успехами.

А. А. Алексин предложил вместо детальных поисков в одном месте провести широкую рекогносцировку всей области, где могли быть хазарские памятники. В этом плане был элемент риска. Если бы и на этот раз экспедиция вернулась без находок, а только с наблюдениями, то на третью поездку не пришлось бы рассчитывать. И тем не менее мы рискнули, наметив четыре маршрута: на юг, в дельту до моря: на север, вдоль берега Волги до Саратова; на запад, в калмыцкие степи, и на восток, в Рын-пески, с тем чтобы попутно обследовать площадь, обсохшую в последние годы из-за отступления и обмеления Каспийского моря. Оставалось надеяться, что на этой широкой площади удастся найти хазарские памятники.

Дельта. Первое чувство, которое испытывает путник, попавший из сухих степей Астраханской области в любой из многочисленных протоков дельты Волги, — удивление. Трудно даже представить себе, как не похожи друг на друга эти географические районы.

Когда спускаешься от Астрахани, то сначала по обеим сторонам протока расстилаются зеленые луга, но вскоре на берегах появляются цепочки зарослей ивы, нежно шуршащие серебристыми листьями. Ниже они сменяются стенами высокого камыша или зарослями чакана, похожего на древние мечи, с остриями, поднятыми к небу. А вечером солнце тонет в прозрачной глади протоков, и кажется, что вся толща воды пронизана багряными лучами заката.

Ландшафт живет. То и дело плещется крупная рыба. На мелководье у берегов стоят внимательные цапли. В затонах плавают стаи уток. Иногда в камышах слышен шелест — это пробирается кабан, единственный зверь, для которого заросли — не препятствие. А над всем этим очарованием вздымаются продолговатые бэровские бугры, на сухих вершинах которых расположились островки настоящей полупустыни с колючими кустами перекати-поле.

На склонах бугров и возвышенностях стоят поселки русских и казахов. Оба эти народа давно живут совместно, уважают друг друга, вместе ездят на рыбную ловлю и пасут на заливных лугах стада коров и конские табуны. Невольно напрашивается вопрос: не так ли жили в древности хазары? Ведь в этих местах другого способа жизни просто не придумаешь. Но нам нужны были находки. Курганные насыпи на протоке Бушме действительно напоминали древний могильник, но, как оказалось при выяснении путем шурфовки, это были просто выкиды со дна реки при углублении фарватера. На Сизом бугре, недалеко от поселка Зеленги, мы наткнулись на казахское кладбище. Глубокие могильные ямы были не засыпаны, а прикрыты досками и соломой и обнесены глинобитной оградой. Но этот факт был бы интересен этнографу, а не археологу. Надписи на памятниках, сделанные арабским шрифтом исключительно четким почерком, давали точные даты погребений, а именно — XX век н. э.

Мы выехали в море через Беленский банк, и нашим глазам открылись плоские острова и водная гладь, глубиной по колено. Птицы купались то в прогретой пресной воде, то в лучах ослепительного солнца. Рыбы оставляли среди водорослей серебристые, мгновенно пропадающие следы. Мы ходили по древней земле Хазарии, на 28–29 м ниже уровня Мирового океана, но находок не было, а где их искать — было неизвестно.