– Oh shit! We’ve got the wrong door. It’s not two-o-six, but two-o-eight[14].

Белоснежка с трудом доползла до кровати, а толпа пьяных пошла барабанить в соседнюю дверь и выкрикивать свои приглашения. Внезапно какофония звуков с улицы и из коридора заставила закрыться ее веки, и глубокий сон без кошмаров погрузил ее в себя.

Мужчина проснулся. Он часто просыпался по ночам, когда все другие жители дома спали. Пастух стережет свое стадо. Так они думают, хотя эта мысль абсолютно неправильная. Они были его стадом, которое он воспитал и пас уже давно, более двадцати лет. Он терпелив и дальновиден. Мужчина говорил себе много раз: если он смог столько ждать, за это должно воздаться.

Он мягкими, беззвучными шагами прошел из одной комнаты в другую. В них пахло пылью и затхлостью, и они были полны дыханием и снами спящих людей. Мужчина смотрел в спокойные лица спящих. Чей-то рот приоткрыт, кто-то сжимает подушку – крепко, как желанную возлюбленную. Все они выглядят такими маленькими и хрупкими, даже взрослые мужчины… Они как бабочки в его руках. Он волен раздавить их, волен насадить на булавку и сделать из них уникальную коллекцию; волен теребить крылышки, закоптить их или выжать из них кислород.

У него в руках была их жизнь.

Мы заставим замолчать любого, кто слишком много говорит. Мы заглушим его слова, которые могут замарать святую белизну Семьи.

Иржи Гашек выдавил в стакан сок из двух апельсинов и осушил его залпом. Во рту распространился свежий и сладкий вкус; явственно чувствовалось, как витамины впитываются в кровь, разносящую их по всему организму. Вот что выталкивает из ночи в утро. Иржи посмотрел в окно на город, разбуженный утренней возней. Сегодняшний день снова будет жарким. Небо заволокли тонкие, мглистые низкие облака, но они сдерживали солнечные лучи так же слабо, как фата невесты – ее жаркий взгляд на жениха.

Иржи улыбнулся про себя, подумав, как смотрится со стороны. Одетый в темные прямые брюки и белую рубашку, подстриженный стильно, но при этом классически, строго выглядящий мужчина, пьющий в мансарде свежевыжатый апельсиновый сок. Как в рекламе. Воплощение успеха и энергичности.

Иржи хотелось смеяться. Ему всего 25 лет. Он занимается делом своей мечты. Все указывает на то, что его карьера приближается к вершине. Он криминальный телерепортер, который может стать звездой журналистики. Он может получить свою программу, прежде чем ему исполнится тридцать. У него нет постоянных отношений с женщинами, но он не испытывает недостатка в них и выбирает сам. На данном этапе Иржи не хочет ничем себя связывать. Он может флиртовать, искать приключения, наслаждаться их разнообразием и вариациями. Возможно, через несколько лет он успокоится и остепенится, когда найдет подходящую ему, интересную и будоражащую кровь женщину…

Иржи Гашек всецело жил мечтой и берег каждый ее миг. Он не был уверен, заслужил ли такое свое положение и такую жизнь, но извиняться за это ни перед кем не будет.

Будучи самым младшим из пятерых детей своей семьи, Иржи научился стоять на своем и хватать конфетки, когда ему их протягивали. Уже в школе он заметил, что хоть и не самый талантливый в классе, зато любознательный и умеет определить для себя именно те знания, которые помогут ему продвинуться. Иногда эти знания были такими, что шли на пользу ему и во вред другим. Иржи узнал об отношениях учителя истории и учительницы математики, поначалу замечая скрытые намеки, а позже – открыв дверь в копировальную комнату с ксероксом в плохую для них и хорошую для себя минуту. Не колеблясь ни секунды, он потребовал хороших оценок как по истории, так и по математике – и, конечно, получил их.

Верные знания открывали двери, которые ранее были закрытыми. Очень скоро Иржи догадался, что обладает особым нюхом, который можно назвать чутьем на новости и даже на сенсации. И решил стать журналистом.

Иржи ясно ощутил в себе то, что было у него пока еще лишь в зачатке. Но он почувствовал, что увлечен этим до самых пяток. И знал, что со временем это может стать большим делом. Прорывом. Его имя и лицо запомнят.

Это должно быть нечто совсем иное – не скучная новостная обязаловка о правительственных демонстрациях, о влиянии кризиса евро на жизнь простых людей, о росте цен на продукты питания и ошибках в реставрировании старых зданий. Конечно, Иржи всегда делал то, о чем его просили, в том числе и это. Он пытался быть аккуратным, творческим, иметь свой взгляд на вещи, который еще никто до него не предлагал. Но ничем прочим он не был так искренне и пылко увлечен, как этим.

Это глобально. Это трогательно и гуманно. Это ужасно и достойно разоблачения.

Иржи не был идеалистом. Он полагал, что им движет жажда знания, а кроме того, желание докопаться до сути и стать героем. Он – не те вкалывающие на заднем плане рабочие крысы, которым для самоудовлетворения достаточно того, что тайное становится явным. Он хочет быть на виду. Хочет себе почестей. Люди хорошенько запомнят как его имя и лицо, так и разоблачительные новости его производства. По его мнению, правда и репутация не противоречат друг другу. Это две стороны одной медали. Расскажи правду – и это поднимет репутацию. Хочешь иметь хорошую репутацию – честно работай.

Сейчас Иржи первый раз в жизни делал действительно значимый и привлекательный для публики репортаж. Он проводил месяцы за изучением церковных книг и метрических свидетельств. Он снова и снова читал и перечитывал полицейские отчеты, искал зацепки и ошибки. Кроме того, брал интервью у людей, которые находились в состоянии такого ужаса, что не хотели показываться на людях. Иржи осознавал, что в его руках находится материал, которому суждено быть бомбой, и именно поэтому он столь опасный и ценный.

«От Бога», – сказал бы кто-нибудь. «От дьявола», – говорит Иржи.

Сейчас у него на руках такое… Так что ему надо проникнуть еще ближе к эпицентру тьмы, совсем близко. Нужно заполучить интервьируемого, который согласится говорить перед камерой, пусть даже прячась и анонимно, пусть даже голос его будет изменен. Нужно увидеть все своими глазами.

Изнуряющая и угрожающая жара. Чувствуется, что скоро грянет буря, гроза; но пока что ни одного признака этого на небе нет.

Иржи немного размял руки, надел пиджак и набросил на плечи пахнущий новым, стильный черный рюкзак, в котором лежали малюсенький ноутбук и обычные принадлежности для записи. Он уже твердо запомнил, что в общении с любым интервьюируемым маленький блокнотик и ручка в достаточной степени создают атмосферу непринужденности и доверия. Стук клавиш ноутбука отдаляет собеседника. Надо уметь по-настоящему присутствовать. Не навязываться, не давить. Важно уметь спокойно слушать, задавать правильные вопросы и быть заинтересованным, но не надоедливым.

Правила хорошего интервью во многом такие же, как во флирте.