Пот собирался у меня на бровях, холодил руки, стекал по спине, и я переходила от одного юноши к другому, ни одному не выказывая больше внимания, чем остальным. Они были удачными аксессуарами, эти ребята. Хорошо танцевали и составляли неплохую компанию, не более того. Хотя им бы я этого не сказала. Гораздо веселее, если они воображают, будто у них есть шанс.

Наконец я сделала передышку, чтобы глотнуть чего-нибудь прохладительного. Пока стояла у дверей, потихоньку остывая, в ожидании, пока вернется с напитками мой последний партнер, ко мне приблизился тот самый офицер в бежевых сапогах. Теперь я обратила внимание и на его накрахмаленный белоснежный воротничок, на мягкую, но уверенную линию подбородка, на безупречную миндалевидную форму глаз в обрамлении длинных пушистых ресниц. Господи Боже!

Он поклонился.

— Лейтенант Скотт Фицджеральд. Я надеялся познакомиться с вами.

Его голос оказался глубже, чем я ожидала, и без малейшего следа алабамского говора или иного южного акцента.

Я сделала вид, будто потрясена его прямолинейностью.

— Но нас даже не представили друг другу, как положено…

— Жизнь нынче может оказаться невероятно короткой, а ваш последний партнер может вернуться в любой момент. — Он склонился ближе. — Уверяю вас, моим поступком движут не столько наглость и невоспитанность, сколько благоразумие.

— Что ж, генералу Першингу следует попросить у вас стратегических советов. Я Зельда Сейр, — я протянула руку.

— Зельда? Какое необычное имя. Это семейная традиция?

— Оно цыганское. Из романа под названием «Судьба Зельды».

— Из романа, в самом деле? — Он рассмеялся.

— А что, вы полагаете, будто моя мать безграмотна? Вообще-то женщины на Юге умеют читать.

— Нет, что вы. Я впечатлен, вот и все. Персонаж — цыганка — это… да это же замечательно! Видите ли, я писатель. Вообще-то, один мой роман как раз сейчас рассматривают в «Скрибнерс» — это издательство в Нью-Йорке.

Я отродясь не слышала ни о каких издательствах. Зато я видела, что он держится совсем иначе, чем другие юноши — другие мужчины, поправилась я. Ему, должно быть, уже за двадцать. И в его речи слышался драматизм, к которому склонны люди, играющие, как и я, в театре. Когда проводишь столько времени на сцене, эта привычка просачивается в жизнь. Или, быть может, наоборот.

— Я думала, вы офицер, — пробормотала я.

— Это мое дополнительное занятие.

— В вашей речи совсем не слышно Юга, лейтенант. Откуда вы родом?

— До того, как начал служить, я жил в Принстоне. Военную подготовку проходил в Нью-Джерси. А детство провел в Миннесоте, в городе Сент-Пол.

— Янки вдоль и поперек. — Я украдкой взглянула за его плечо.

Как бы мне ни хотелось пить, я надеялась, что мой партнер забудет вернуться.

— Да, хотя с тех пор, как меня направили в лагерь Шеридан, Юг мне весьма полюбился. И моя симпатия все возрастает.

В его чарующих глазах читалось то, что мама назвала бы «намерением». Какой-то огонек, искра, блеск или сияние. Сказки, что я читала в детстве, были полны таких слов и таких взглядов.

— Что ж, это придаст вам популярности в здешних местах, — отозвалась я.

— Я полон надежд, — улыбнулся он.

От его улыбки по мне словно прошла волна вибрации. Наверное, так себя чувствовали те, кто прошел сквозь привидение или сквозь кого прошло привидение.

— Полон надежд, — повторил он, когда оркестр заиграл вальс, — и твердо намерен пригласить вас на танец.

— А я жду симпатичного парня из Бирмингема, он должен вернуться с напитками. Жара убийственная. Не представляю, каково вам в этом, — я кивнула на форму. — Разве не хочется раздеться и броситься в ближайший водоем?

— Полагаю, все дело в том, что в водоемах не хватает музыки и прекрасных юных дам. Я обнаружил, что танцы здорово отвлекают от неудобств, причиняемых шерстяной одеждой. Неужели вы меня не выручите?

Он протянул мне руку. Как я могла отказаться? Да и зачем было отказываться?

— Пожалуй, таким образом я и впрямь послужу на благо Родины, — произнесла я.

Тут подошел мальчик из Бирмингема с пуншем. Я забрала у него бокал, осушила его одним движением и вернула со словами:

— Огромнейшее спасибо!

Я позволила Скотту увести меня в зал.

Он танцевал не хуже, чем другие мои партнеры, а может, и лучше. Казалось, часть энергии, которая переполняла меня в тот вечер, передалась и ему. Мы кружились в вальсе, будто делали это вместе уже много лет. Мне нравился его запах: от него пахло накрахмаленным сукном и одеколоном. Его рост, дюймов на пять выше меня, казался идеальным, ширина плеч — тоже. Он держал мою руку в своей церемонно и в то же время как-то привычно, его ладонь лежала на моей талии властно и осторожно одновременно. В его ясных зеленовато-голубых глазах таилась загадка, а уголки губ были едва заметно приподняты.

Из-за всего этого, хотя мы танцевали ловко и ладно, я никак не находила равновесие. Это было непривычное чувство, но Боже, как же оно мне нравилось!

Два часа спустя мы стояли друг напротив друга в розоватом свете уличного фонаря, а позади нас расходились последние гости. В любую секунду могла появиться Элеанор, и тогда водитель ее папочки отвезет нас домой в старом фаэтоне, которым я однажды попыталась управлять самостоятельно. Мне тогда было двенадцать, и лошади едва не умчались вместе со мной в неизвестном направлении, но повозка опрокинулась и меня вышвырнуло на живую изгородь.

— Расскажите же еще о книжном деле, — попросила я. — Из моих знакомых никто не писал ничего длиннее статьи в газету. Матушка однажды написала короткую пьесу, но это едва ли считается, ведь это был музыкальный спектакль продолжительностью всего четырнадцать минут для благотворительного бала, мы здесь постоянно их устраиваем. А вы у себя на Севере?

— Так вы хотите узнать о моем романе или об общественных нравах в Сент-Поле? — Он рассмеялся.

— О романе. И о нравах тоже. Расскажите мне обо всем, о чем только можно, пока Эль меня не утащила.

— Давайте поступим так: я пришлю вам одну главу, и вы сами ее оцените. И в будущем сможете рассказывать, что стали одной из первых, кто прочитал ошеломительную первую книгу Ф. Скотта Фицджеральда.

— Ф. Скотта?

— Фрэнсиса — меня назвали в честь кузена Фрэнсиса Скотта Ки — знаете «Усеянное звездами знамя»?

— Не так чтобы очень…

— О том и речь. К тому же «Ф. Скотт» звучит внушительней. Более авторитетно, не находите?

— Совершенно верно, — кивнула я. — Вот я уже зауважала вас сильнее, а ведь еще не прочитала ни строчки. Представляю, как буду вами восхищаться, когда закончу главу. А уж когда появится самая настоящая книга… — Я не закончила предложение, позволяя воображению Скотта завершить мысль за меня.